Евгений Липкович - Девять
Старик вдруг сообразил, что стул с прислоненной картиной всё еще стоит в центре помещения. Он зашаркал наводить порядок. Взял мешковину и взглянул на картину, собираясь её прикрыть. Серая тойота колёсами вверх, языки пламени из капота, черный дым. Носилки, перевязанная голова, безжизненно свешивающаяся рука… в свободном пространстве зеркала отражались ноги Гмурмана в мягких разношенных туфлях и легких летних брюках серого цвета.
Старик ушёл в другую комнату и вернулся с маленькой тележкой. Он кряхтя засунул картину в мешковину, и отвёз туда, где она пылилась раньше. Он не поднял её на верхнюю полку, хоть и был уверен, что завтра за ней никто не приедет…
Это— Есть кто живой?
Она появилась через некоторое время из-за стеллажа и хмуро ответила:
— Нет.
— Это что? — спросил я.
Она достала из кармана халата блокнот и полистала.
— Это немецкое. с истекающим сроком хранения.
— Можно ближе посмотреть?
Она сняла с полки это, сидящее на корточках, повертела и подала мне.
— Ничего, — я тоже повертел это, — а вот.
Между лап была вшита крохотная, еле заметная бирка. Там было написано на нескольких неизвестных языках, в том числе строчка вязью, похожей на арабскую, и строчка иероглифами. Страны производства не было.
— А что это умеет делать? То же, что и все? я подарок ищу оригинальный.
— Мне не докладывали.
— Что же ты продаёшь? — возмутился я.
— Продаю то, что дают, — неожиданно обиделась продавщица. — и вообще, я здесь на подменке. я обувью торгую.
— Вроде красивое, смотрится ничего так, — продолжил я, не обращая внимания на неприветливый тон, — и по цвету ему подходит. у Гендоса стены салатовые.
Продавщица подчеркнула ногтем строчку в блокноте.
— Дие Кроте, — прочел я латинские буквы, — Крот, что ли? Не знаю, на каком это языке.
Она отобрала блокнот, перевернула пару страниц, потом взяла это и надавила на затылке. Раздался щелчок и обнажилась панель управления. я привстал на цыпочки, она увидела, повернула так, чтобы мне было видно.
— А паспорт есть?
— Может, в упаковке лежит…
— О, упаковка есть? Хочу.
Она ушла за стеллаж и вернулась с картонной коробкой.
— Не, — я посмотрел на упаковку. Там было нарисовано, что больше трех ящиков один на другой ставить нельзя, — это не инструкция. Но мне нравится. Красивая. и солидно смотреться будет.
— Хозяину позвоню, вы с ним поговорите.
Она достала телефон и набрала номер. Пару раз её сбрасывало, она морщилась, нервно жала на кнопки, наконец, соединилось.
— Здрасте еще раз. Это опять я. Тут, — она посмотрела на меня, — человек интересуется этим, как его… Пусть он сам скажет, — и протянула трубу.
— Меня Женя зовут, — сказал я телефону.
— Очень приятно, — раздалось сквозь треск, — Будете брать — дам большую скидку.
— А как это работает?
— Предыдущие хозяева, к сожалению того… Контрольная закупка, встречная проверка…сами понимаете. Нет с ними связи. Но вы не волнуйтесь, там две кнопки имеются: розовая и голубая.
— Ваша человек говорит, что это с истекающим сроком хранения.
— Продавщица новенькая. а это вечное. Пожизненная гарантия. Но с истекающим сроком хранения на складе. Будете брать?
— А от сети или на батарейках?
— Там переключатель должен быть.
— Пусть включит. Хочу посмотреть в работе.
— Дайте ей трубку.
Продавщица взяла телефон.
— Ага, — сказала она, — тока пусть он сам.
Она засунула телефон в карман и хмуро уставилась на меня.
— Что? — спросил я.
— Так я включаю?
Она отошла на шаг, щелкнула тумблером и тут же одёрнула руку. Ничего не произошло. Это осталось неподвижным. Мы пару минут смотрели на это и друг на друга.
— Может, ещё не нагрелось, — неуверенно сказала продавщица. Зашуршали страницы блокнота. — Листок дома оставила. Название лекарства записывала и вырвала.
Она закатила глаза к небу, зашевелила губами, вспоминая.
— Надо делать, что и обычно, — она легонько подтолкнула это в мою сторону, — вы же хотели посмотреть в работе?
Я кивнул, глубоко вздохнул, поцеловал это в губы и отошёл на шаг. Опять ничего не произошло.
— Не работает, — расстроился я, — пойду, пожалуй.
— Должно работать, — сказала продавщица. Она быстро подскочила, нажала на кнопку на панели и заняла прежнюю позицию.
— Всё-таки не работает. Жаль.
— Должно работать. Вы её еще раз… я тогда кнопку не нажала, — она опять легонько пододвинула это ко мне.
— Мне, в принципе, не жалко, — я наклонился и опять поцеловал это в губы.
Сразу стало понятно, что получилось. Это чуть заметно завибрировало, загудело, замигали лампы освещения в комнате, откуда-то повалил дым. я замахал ладонью перед носом. Послышалось шипение и громкий хлопок.
— Das ist fantastisch, — сказал мужик. Он был одет в кожаный черный комбинезон на голое мускулистое тело, сапоги и фуражку. в правой руке держал хлыст.
— О! — обрадовалась продавщица.
Я посмотрел на кокарду, и стало как-то не по себе.
— Wir werden der Phantasie auslassen! — мужик щелкнул хлыстом по голенищу сапога и направился в мою сторону.
— Я же говорила, что работает, — воскликнула продавщица и юркнула за стеллаж.
Я обозвал себя идиотом и начал пятится задом. Мужик прыгнул и в одно мгновение оказался между мной и дверью.
— А как это выключается?
— Щелкается, — ответила продавщица из-за стелажа, — там на затылке рычажок есть…
Я схватил стул и поставил перед собой. Мужик, не сводя с меня взгляда, поддел его сапогом, взял одной рукой за ножку, немного подержал на весу и отбросил в сторону.
— По-другому никак? — спросил я. — Звони хозяину.
Я схватил первое, что попалось — термос, — и запустил мужику в голову. Термос задел фуражку, она упала на пол и покатилась к двери. Мы оба проводили её взглядом.
— Die heissen Spiele, — сказал мужик. Он поправил белокурые волосы, отбросил хлыст, широко расставил руки и пошёл на меня. я продолжил отступать.
— Ну? — заорал я продавщице.
— Я кажется…кажется…
— Что?
— Не на ту кнопку нажала. Вам надо было розовую, а я голубую…
Я почувствовал спиной стену. Мужик остановился и подмигнул. Он присел, покачивался из стороны в сторону, делая обманные движения. Выхода не было — надо было идти на прорыв. я дождался, пока мужик качнётся вправо, а сам нырнул под левую руку. Мне показалось, что прорвался. в одно мгновение оказался перед входной дверью и уцепился за спасительную ручку. Но не тут-то и было. Это оказалась специальной уловкой. Мужик легко догнал меня и схватил за бедра.
— Ай, — завизжал я, — сделай что-нибудь!
Мне заломали руки за спиной, чем-то их замотали, перенесли к столу и начали стаскивать джинсы.
— Сейчас, — раздалось из-за стеллажа, — сейчас..
— Das ist fantastisch, — мужик напряженно сопел, пытаясь расстегнуть мой ремень.
Наконец ему это удалось, джинсы полетели вниз.
— Mein Gott, — услышал я и зажмурился.
Я продолжал стоять положив голову на стол. Ничего не происходило. я осторожно открыл глаза, сначала один, потом другой.
— Нашла всё-таки, — сказала продавщица выходя из-за стеллажа. в руках у неё была маленькая черная коробочка. — Дистанционка.
Она переступила через это, подсунула мне пульт под нос. я встал, разогнулся и попытался освободить связанные руки.
— Теперь полный комплект, — деловито сказала она. — Ну, упаковываем?
Побочный эффектОни сидели на капоте джипа, пили пиво и звонко хлопали ладонями по разным частям тела. Комары не прекращали свои атаковать ни на минуту.
— Уеду, — сказал Димка, — куплю себе дом у океана и займусь рыбалкой. Всю жизнь мечтал поймать акулу.
Виктор вытер пенные усы, образовавшиеся под носом.
— А ты не думал оставить её себе?
Димка, собравшийся сделать очередной глоток, замер и поставил банку рядом. Это простая идея почему-то раньше не приходила ему в голову.
— Любой ювелирный магазин, — Виктор смотрел вдаль, — любое банковское хранилище… Весь мир теперь будет у Гасана!
Они третью неделю колесили по глуши, им не нравилось. Мужчины с сизыми испитыми лицами, озабоченные женщины, сопливые дети, пыльные дороги, вонючие речки, жужжащие насекомые. Димка проклинал себя за то, что ввязался в эту авантюру, хотел назад, в шум мегаполиса, в гул моторов, к плазмам, компам, барам, моделям, сумасшедшей музыке. Настроение портилось. Нервы, и так не особо крепкие, совсем разгулялись. Он готов был в любой момент взорваться, броситься на партнёра.
