Виктория Токарева - Сальто-мортале
Римма вся почернела, обуглилась, как будто выпила соляной кислоты и все в себе сожгла. Шура ее жалела, но скрывала свою жалость. Римма не терпела сочувствия. Гордость не позволяла. Но постепенно лицо ее светлело. Римма выживала.
– Садись с нами, – предложила Шура.
Римма села. Спина у Риммы была прямая. Шея высокая. Головка маленькая, засыпанная чистыми душистыми светлыми волосами. Непонятно, что надо было этому Володьке с короткими ногами и оттопыренной задницей. И ходил, приседая, будто в штаны наложил.
Шура не любила этого предателя Володьку, но помалкивала. Римме было одинаково неприятно, когда ругали или хвалили ее бывшего мужа.
Ругали – значит, обесценивали ее прошлое. Хвалили – значит, крупная рыба соскочила с крючка. Шура помалкивала. Она знала, что все канет в прошлое. Не сразу, но канет. Целая жизнь имеет конец, не то что какой-то Володька…
Шура достала шампанское. Алик ловко открыл. Разлил по фужерам.
– Это мой родственник, – еще раз сказала Шура. – С Украины приехал. Работу ищет.
– С Украины? – удивилась Римма. – А я думала: вы еврей.
– Одно другому не мешает, – сказал Алик. – На Украине много евреев. Они всегда селятся там, где тепло.
– Их автономная республика Биробиджан, – возразила Римма. – Там холодно.
– Так там их и нет. Может быть, один или два.
– А вы какую работу ищете? – спросила Римма.
Алик растерянно посмотрел на Шуру. Он не умел врать.
– Ремонт, – нашлась Шура.
– А обои можете переклеить?
– Легко, – сказал Алик.
– А напарник у вас есть?
– А зачем напарник? – спросила Шура. – Лишние деньги бросать. Сами поможем.
– А вы машину водите? – спросила Римма.
– А зачем тебе? – поинтересовалась Шура.
– Кольку в школу возить. Я не в состоянии просыпаться в полседьмого.
– Я вожу машину, – сказал Алик. – Но у меня ее нет.
– У меня есть. У меня есть все: квартира, машина и деньги.
– Только счастья нет, – вставила Шура, хотя ее не просили.
– А я и не хочу, – спокойно сказала Римма. – Там, где счастье, там – предательство.
Алик задумался. Дочь получила счастье и предала отца, хоть и невольно. Счастье – товар самый ценный и самый нестойкий.
– А где вы будете жить? – Римма смотрела на Алика.
– У меня, – торопливо ответила Шура.
– А вы можете иногда у меня ночевать? Я поздно прихожу. Колька боится один оставаться.
– Переночую, – согласился Алик.
– А утром – в школу отвезти. Потом из школы забрать. Ну, и уроки с ним выучить.
– А ты что будешь делать? – спросила Шура.
– Работать. Жить. Вовка выплачивает денежное пособие, а сам свободен, как ветер. А я тоже хочу быть свободна и не смотреть на часы. Мне надо жизнь выстраивать с нуля.
– Значит, Алик – усатый нянь? – спросила Шура.
– А что особенного? Мальчику нужен мужчина.
– Соглашайтесь! – постановила Шура.
– Питание, проживание и зарплата, – перечислила Римма.
Алик моргал глазами. Его судьба подпрыгнула, перевернулась, сделала сальто-мортале. И встала на ноги.
– Можно попробовать… – неуверенно согласился он.
Шура разлила шампанское по бокалам. Включила магнитофон. Потекла музыка. Танго.
– Белый танец! – объявила Шура.
Римма встала и пригласила Алика. И тут случилось маленькое чудо. Алик танцевал очень хорошо и заковыристо. Он ловко опрокидывал Римму на руку, и его рука под спиной была сильная, устойчивая. Потом он слегка подкидывал Римму и припечатывал ее к своему плечу. И плечо тоже было твердое, как литое. На такое плечо не страшно опереться.
Жизнь вставала на рельсы. Худо-бедно, да вывезет. А может, и не худо-бедно. Главное – объединиться и противостоять.Вечером Римма привела Кольку и куда-то смылась. Алик, Шура и мальчик остались втроем. Смотрели телевизор. Обменивались впечатлениями. «СО» вернулось в дом после долгого отсутствия. И казалось, что это не трое сирот: вдова, брошенный ребенок и король Лир, а полноценная семья – встретились и воссоединились после долгой разлуки.
