Франсеск Миральес - 2013. Конец времен
Я надавил на кнопку звонка, весьма сомневаясь в том, что внутри кто-то есть: в конце концов, на часах не было еще и десяти утра. Впрочем, через несколько секунд открылась боковая дверь, и из нее появился смуглый мужчина с орлиным носом, в вельветовом пиджаке на покатых плечах. Едва я его увидел, как у меня почему-то появилась уверенность, что передо мной стоит не кто иной, как Альфред Десместре. По-видимому, ему едва перевалило за пятьдесят, однако усталый, но проницательный взгляд мужчины свидетельствовал о том, что за свою жизнь он научился мгновенно определять ценность объектов, попадающихся ему на глаза. В данный момент таким объектом был для него я.
– Если вы – Лео Видаль, то вы попали по правильному адресу.
– Надеюсь, я приехал не слишком рано, – начал оправдываться я. – Понимаете, мне хотелось бы вернуться домой еще до полудня.
– Боюсь, что это будет невозможно, – ответил антиквар.
Подобное заявление вызвало у меня негодование. Заметив это по выражению моего лица, он поспешно добавил:
– Я имею в виду, конечно же, в том случае, если вас заинтересует мой заказ. Вспомните, какую купюру я прислал вам всего лишь в качестве компенсации ваших расходов на эту небольшую поездку, и давайте поговорим о числах.
– Думаю, не стоит говорить о числах до того, как я узнаю, о чем вообще идет речь. Вполне может оказаться, что я – не совсем подходящий человек для…
– Правильнее будет сказать, что мы с вами поговорим лишь об одном числе, – перебил меня Десместре. – Оно состоит только из четырех цифр, но если мы добавим к нему еще три цифры, то сможем заработать целое состояние.
– Мы сможем? – переспросил я, уже начиная жалеть о том, что приехал на встречу с этим умником.
– Именно это я и имел в виду: мы с вами сможем заработать небольшое состояние, если дернем за кое-какую ниточку.
– Давайте-ка вы не будете говорить «мы с вами», пока не убедитесь в том, что ваше предложение меня заинтересовало, – сказал я, решив, что не позволю втянуть себя в какую-нибудь авантюру.
– Оно вас заинтересует, можете не сомневаться.
Произнеся эти слова, антиквар засунул руки в карманы и слегка выгнул дугой свои седые брови. Все повадки выдавали в нем расторопного мошенника. Судя по характерным чертам лица, он происходил из евреев – как, впрочем, и я.
– Ну что ж, посмотрим, – сказал я. – Думаю, лучше всего прямо сейчас и поговорить о том, в чем заключается это ваше предложение.
– Я с вами согласен, однако сначала позвольте мне показать вам этот квартал. Нам не помешает немного прогуляться, прежде чем мы начнем говорить о делах.
3
Мы пошли по выложенной булыжником улице Форса, поглядывая на застилавшие небо низкие свинцовые тучи.
Десместре молчал и, судя по необычайно сосредоточенному выражению его лица, делал в уме какие-то сложные вычисления. Я же с интересом разглядывал узкие, темные переулки, ответвлявшиеся с обеих сторон от этой центральной улицы квартала.
Любому американцу вообще всегда в диковинку оказаться среди средневековых построек. Я поинтересовался у своего спутника:
– В этом квартале живет много евреев?
Антиквар остановился и посмотрел на меня с таким видом, как будто я задал ему нелепейший во всех отношениях вопрос:
– Уже нет. Кроме меня и Эльзы, никого больше не осталось. Если, конечно, не считать туристов-евреев, которые приезжают сюда взглянуть на Эль-Каль – именно под таким названием известен этот квартал. Здесь вы можете узнать очень многое, если вас интересует история. Эльза может устроить вам небольшую экскурсию.
– Мне не хотелось бы заставлять вашу супругу терять время только для того, чтобы удовлетворить мое любопытство, – сказал я, забывая о своем происхождении.
– Эльза не супруга, а моя дочь. Моя жена уехала в Израиль десять лет назад. Мы уже почти не поддерживаем друг с другом связь. А вот Эльза будет очень рада, если вы сводите ее куда-нибудь поужинать. Она говорит, что задыхается в этом городе. Девочка чувствует себя здесь чужаком.
Я хотел было ответить, что не собираюсь никого водить ни на какие ужины, даже если и решу остаться на сегодняшний день здесь, но не успел и рта открыть, как Десместре опередил меня:
– Думаю, она сама в этом виновата. Она немного странная.
Через несколько минут мы подошли к широченной каменной лестнице, ведущей к собору – огромному мраморному строению, горделиво возвышающемуся над городом. На самой вершине его башни виднелся какой-то странный черный ангел.
Улыбнувшись моему изумленному выражению лица (а размеры собора меня действительно поразили), антиквар легонько похлопал меня по спине, тем самым подталкивая подняться по лестнице. Посередине этой лестницы я, засмотревшись на вершину собора и не глядя себе под ноги, споткнулся о лежавшего на ступеньках пьяницу, который тут же начал ругать меня на каком-то непонятном мне языке. Мы с моим спутником были уже на верхних ступеньках лестницы, а позади все еще раздавались чертыханья потревоженного мною пьянчужки.
Эта ругань и застилавшие небо свинцовые тучи, грозившие разразиться дождем, еще больше придали окружающей меня обстановке недоброжелательный вид. Мне показалось, что даже камни под ногами – и те не рады моему появлению здесь. Я вдруг почувствовал, что оказался черт знает где и в компании черт знает с каким человеком, о намерениях которого я не имел ни малейшего представления. Уже поднявшись наверх, я напрямик спросил у своего спутника:
– А как вы на меня вышли? И зачем вы вчера подсунули эти бумаженции под дверь моего дома? – произнося эти слова, я коснулся ладонью желтовато-коричневого конверта, край которого торчал из моей кожаной сумки. – Разве не легче было бы позвонить мне по телефону? В крайнем случае, вы могли бы позвонить мне в дверь.
– Такая уж она, моя дочь Эльза, – сказал в ответ Десместре, поднимая голову и впиваясь взглядом в башню с черным ангелом. – Она ехала куда-то в район горы Монсеррат, и я, воспользовавшись этим, попросил ее заехать к вам и передать конверт с запиской. Мне дали ваш адрес в американском консульстве в Барселоне.
– А я-то думал, что эта информация конфиденциальная, – сердито пробурчал я.
– Все зависит от того, к кому за ней обращаешься.
Не дав по этому поводу больше никаких объяснений, он вытянул руку вперед и указал на каменную голову на фасаде собора. Суровое выражение на его лице при этом сменилось выражением восторга.
– Только не говорите мне, что вы этого не видите!
Я посмотрел на каменную голову, видневшуюся среди рельефных изображений святых и скульптурных украшений на фасаде. Это была голова мужчины с выпученными глазами, длинными волосами и громадными усами.
– Вижу, и даже очень хорошо, – ответил я, сам еще толком не понимая, о чем идет речь.
– Это очень странно, правда? Я имею в виду то, что этот человек изображен здесь, на фасаде XVII века. Думаю, вы его узнали.
– Откровенно говоря, нет.
– Это Дали. Сальвадор Дали!
Смутившись, я внимательнее посмотрел на эту голову, которая, казалось, выныривала из фасада над одной из его колонн. Мне, конечно же, было хорошо знакомо лицо упомянутого моим собеседником художника-сюрреалиста, и сходство данной скульптуры с ним и в самом деле было удивительным.
– Эта каменная голова вызывала всевозможные толки, – сказал Десместре. – Считается, например, что скульптор создал ее после того, как ему приснилось, что через три столетия родится этот гений. Странное предвидение, не так ли?
– А какие еще есть объяснения?
– Скептики говорят, что события происходили с точностью до наоборот. Дали, который хорошо знал этот собор, сделал себе подобные усы и прическу, чтобы они имитировали данную скульптуру, и благодаря этому создал миф о самом себе. Он даже имитировал такой же взгляд.
Уже зайдя в собор, главный неф которого был огромным, антиквар вполголоса рассказал мне о строителях собора – масонах, которые включили в религиозные изображения и статуи эзотерические символы, заметить которые, впрочем, могли лишь посвященные.
– Вот почему здесь везде так много драконов, – закончил свой рассказ Десместре. – Они символизируют собой ту силу, которая исходит из недр земли.
– То же самое мне рассказывали о монастыре Монсеррат, – сказал я, вспомнив об одном ранее проведенном мною журналистском расследовании, о котором мне, впрочем, не хотелось бы вспоминать.
– Пусть у вас на этот счет не будет никаких сомнений. Если мы отправимся в путешествие во времени, то узнаем кое-что весьма интересное. Этот готический собор был построен на месте другого аналогичного сооружения, до которого, как было выяснено, на этом месте находилась церковь, а еще раньше – древнеримский храм. Если бы мы стали перемещаться во времени и дальше, то, мне кажется, наверняка обнаружили бы языческое культовое сооружение, находившееся здесь задолго до возникновения христианства. Знаете, почему?
