Сьюзен Баркер - Сайонара
– Замечательно придумано! – воскликнула я. – Как насчет Королевы Сердец?
Предложение встретили шумным согласием, и Стефани поспешила за колодой. Мы сдвинули головы над столом. Глаза Мураками загорелись в предвкушении буйной оргии. Однако его ожиданиям не суждено будет оправдаться. Если не считать того, что беднягу снова оберут до нитки.
Я наполнила стаканы, а Стефани сдала карты.
Я часто видела сны об этом месте. Виски плещется в стаканах, щелкают зажигалки «зиппо». Меня возмущали шутки подсознания, словно кто-то чужой безнаказанно вторгался в мои сны. Я все время видела одно и то же. Сон был связан с нашим клиентом Фудзимото-сан. Я сижу рядом с ним, слушаю анекдоты о гольфе, и вдруг его челюсть начинает вываливаться изо рта. Серовато-жемчужные блестящие булыжники ударяются о полированный стол. Я пугаюсь, но делаю вид, что ничего особенного не произошло, a речь Фудзимото становится все неразборчивее. Затем с беззубой улыбкой заговорщика он наклоняется ко мне. И тут я вскакиваю и просыпаюсь – сердце молотом стучит в темноте. Иногда я вставала со смутными воспоминаниями о поцелуях клиентов, об их шарящих руках и о том, как их прикосновения возбуждают меня во сне. Чаще всего в снах не было ни смысла, ни сюжета – мозг тупо пережевывал события прошедшего дня. Я не слишком большой специалист по толкованию сновидений, но то, что мне снилось, уж точно не являлось предметом моих тайных вожделений.
Когда я покину Осаку, сны мои наполнят незнакомые пейзажи. Неприлично синие небеса, извилистые горные долины и ветхие деревушки. Старый паровоз повезет меня в суетливые душные города. Порой я не знаю, что терзает меня больше – зуд перемены мест или боязнь потерять Юдзи. Его нежелание путешествовать удивляет меня. Если я долго живу на одном месте, мир вокруг начинает сужаться, словно я смотрю на небо сквозь тонкую соломинку.
Глава 2
Ихиро Ватанабе
Я вижу тебя насквозь, с головы до ног. Ты похожа на амебу, что скользит у самой поверхности воды, не замечая чужих буравящих взглядов. Отныне мне ведомы все твои тайные помыслы. Я знаю, как гложет тебя тоска по высокому и боль от бессмысленности существования, как ты до скрипа сжимаешь зубы, чтобы не поддаться скуке и разочарованию. Я вижу, как в желудке клиента движется непереваренное суши, как кровь вскипает в его чреслах и бежит по артериям и капиллярам, когда он обращается к Кате, возбуждаясь от аромата ее духов и ядреного акцента уроженки Украины. Я вижу, как крошечные альвеолы в легких Кати выпускают воздух, когда она тоскливо вздыхает. Вот пиво журчит в глотках, лазерный луч бродит по поверхности диска, а электрические импульсы заставляют звуковые волны вибрировать на частоте «Леди в красном» Криса де Бурга.
Я парю в реальности теории Всеобщего поля и платоновских форм. Я вижу разрозненные лучики света там, где ученым и философам суждено блуждать в потемках. Люди наплодили кучу религий, но так и не смогли сорвать главный куш. Я не стану громко стучать в бубен, попусту тревожа Господа, потому что я уже обрел его. Теперь я собираюсь просветить вас. Бог – это следующая ступень человеческой эволюции, а я… я просто живу у него за пазухой.
Когда-то я был таким же рабом, как все. Хоть мне и больно об этом вспоминать, я расскажу вам о моей прежней жизни в трехмерном измерении. Имя мое Ихиро Ватанабе, хотя люди в основном звали меня просто Ватанабе. С раннего детства отец внушал мне, что я предназначен для жизни, состоящей из покорения всевозможных высот. С первого класса и до вступительных институтских экзаменов я кровавым потом добывал знания, зарабатывая наивысшие баллы. Вечерами после занятий в частной, школе я занимался бесконечной зубрежкой, обходя стороной клубы. Даже дома я не находил успокоения – в тиши спальни мазохизм мой расцветал буйным цветом. Я изнурял себя по специально разработанной программе, равнодушно и безрадостно запоминая законы термодинамики, фотосинтеза и размер годового экспорта японских автомобилей. Как одержимый, я занимался и занимался, пока случайный взгляд на часы не подсказывал мне, что наступило утро. Воодушевляло меня осознание того, что одноклассники в это самое время спят как убитые. Я чувствовал себя победителем, воспаряя над этими ленивыми ублюдками к вершинам академического великолепия.
Я преодолевал лень, понукая себя заниматься все усерднее. В школе я завел единственного приятеля – Тецуи, мальчика с речевым дефектом, страстного игрока в пинг-понг. Скоро я приобрел близорукость, а от долгого сидения над учебниками – искривление позвоночника. Наконец я получил-таки нужное количество баллов, необходимых для поступления в Киотский университет, однако собеседование провалил. Отец разинул от удивления рот, когда обнаружил в отчете о собеседовании неутешительный вывод: болезненная замкнутость. Отец, служивший муниципальным чиновником в нашем вонючем пригороде Осаки, побелел и затрясся.
– Ихиро Ватанабе! – проревел он, сжав кулаки и вытянувшись во весь свой рост в один метр шестьдесят сантиметров. – Ты урод! Ты психопат! Твой дедушка учился в Киотском университете, я учился в Киотском университете! Черт побери, даже если мне придется штурмом взять факультет политологии и дать взятку всем преподавателям до единого, все равно ты будешь учиться в Киотском университете!
Так оно и произошло – связи отца сыграли свою роль, и я присоединился к сливкам японской системы образования. Мои друзья-зануды ликовали, да и я вместе с ними. Позади остались горластые недоумки-экстраверты, издевавшиеся над нашей неумелостью на бейсбольном поле и вечно сбегавшие с дежурств, оставляя нас в одиночестве драить раковины и школьные доски. Киотский университет был началом пути к власти и мести. Оставив позади ад школьных лет, мы мерзко хихикали, словно Лекс Лютер[3] – подождите, скоро мы приберем к рукам этот мир!
Мое отношение к собственной внешности в корне изменилось – тощий торс и длинные ноги уже не казались смертным приговором. Беглый взгляд на витрины модных магазинов убедил меня, что моя болезненная андрогинность, происходящая от недоедания, смотрится весьма стильно. Я вставил контактные линзы и сделал рваную асимметричную стрижку. Девушки, в школе смотревшие на бедного Ватанабе словно на коврик под ногами, стали улыбаться мне. Первой девушкой, которую я уговорил остаться в моей комнате, была Акико с археологического – она носила очки в толстой черепаховой оправе. За ней последовала Юки, затем Юкико – я запомнил только худые икры, которые она закидывала мне на плечи. Когда подружки засыпали, я смотрел на них, не веря, что все происходит со мной – хотелось дотронуться до них, чтобы убедиться в реальности происходящего.
Это случилось во время второго семестра. Именно тогда я начал выпадать за грани обычного мира. Ужас мой не поддается описанию – представьте себе, что, проснувшись утром, вы понимаете, что тектонические плиты планеты сдвинулись с места, словно с раны содрали коросту. Со мной стали происходить вещи настолько нелепые и странные, что признаться в них я не решался ни единой живой душе. Ни девушкам, которым назначал торопливые и лишенные теплоты свидания на простынях моей студенческой спальни, ни Тецуи, которого, как и меня, не обошли стороной перемены. Приятель мой сменил ракетку для пинг-понга на бас-гитару – теперь он заправлял в группе, именуемой «Евнухи». Я знал, что ни он, ни девушки просто не поймут меня.
Накатила непонятно откуда взявшаяся усталость. Аппетит начисто пропал. Любая еда, кроме витамина С в таблетках, вызывала бурную и неизбежную рвоту. Мрачные, искаженные создания из снов терзали меня в реальности, словно острый нож. Будто в мозг, пока я спал, проникли пришельцы и перерезали все нити, связывающие с реальностью. Наконец настало утро, когда вся эта долго копившаяся неопределенность разрешилась, обратившись в нечто, чему я не мог противостоять.
Я наблюдал, как Катя мурлычет с клиентом. Намеренно мучая и соблазняя беднягу, Катя шуршала шифоновой блузой.
– Игра в гольф не проходит даром, господин Судзуки. Ваши трицепсы в превосходном состоянии.
Я видел волны неудовлетворенности, что поднимались внутри него. Этот психопат готов был сломать ей шею. К счастью для общества, он слишком труслив, чтобы осуществить свои порочные замыслы. Ничего не подозревающая Катя продолжала мурлыкать. Мэри тоже наблюдала за ней. В животе ее закручивались ревнивые комочки. Мэри уверяла себя, что никогда не опустится до такой пошлой лести. Я видел, как моча просачивается в ее почки. Ей давно уже хотелось в туалет, но Мэри ждала, когда замолчит клиент – очередной бизнесмен. Ага, пошла.
Катя и Мэри. Чтобы узнать, что скрывается в их головах и какие секреты прячут их тела, мне нужно всего лишь находиться с девушками в одной комнате. Не так давно Мэри пришлось исполнять сексуальные прихоти своего дружка – он просил се лежать неподвижно, словно труп, а он изображал некрофила. У Кати не было месячных с одиннадцати лет. Она считает, что задержка связана с годами тренировок – живя на Украине, Катя занималась гимнастикой. Однако правда заключается в том, что у Кати киста. Я вижу ее, прилепившуюся, словно жемчужина, к стенке яичника.
