Педро Альмодовар - Патти Дифуса и другие тексты
Пока один из них меня ИМЕЛ, другой щипал мои СИСЬКИ — словно чтобы удостовериться, что они настоящие. Несмотря на сложившиеся обстоятельства, я призвала на помощь весь свой шарм и сказала им, что мы займемся всем, чего они ни пожелают, и пусть они не беспокоятся. Однако моя благовоспитанность совершенно вывела их из себя. Поскольку меня нельзя назвать озабоченной, да к тому же насилуют меня уже не в первый раз, я не собираюсь здесь излагать все происшествие от начала до конца.
Вкратце дело обстояло так: одного только что выпустили из каталажки плюс к этому он путал меня со своей матерью. Второй парень был робкий, да к тому же гомосексуалист, и он видел меня во многих клубах. Первого приводила в восторг моя манера отсасывать, вследствие чего он в меня влюбился и идеализировал мой образ. Как выяснилось позже, второй парнишка с детства был влюблен в первого. Когда того отпустили на свободу, влюбленный пообещал ему подарок. И этим подарком была Я — то, что нравилось первому больше всего на свете. Я понимаю их, но все-таки предпочитаю, чтобы все происходило более цивилизованным образом; меня огорчает, когда реальная ЖИЗНЬ становится такой же, как порнографические фотороманы. Получается скучновато, когда реальность начинает подражать порнографии, особенно если главную роль повсеместно играю Я. После того как Убийца бросил мне в лицо все оскорбления, которыми хотел унизить свою мать, он сказал, чтобы теперь меня трахнул Другой, на что Другой ответил, что предпочитает мастурбировать, глядя на нас, что Я — это подарок для него (для Убийцы), и что он (Другой) не хотел бы этим подарком пользоваться, и что уж в крайнем случае он готов разделить меня с Убийцей. Убийца ответил, что не понимает, и тогда Другой объяснил, что он хотел бы мне засадить одновременно с Убийцей. — Не знаю, хватит ли места на двоих, — мягко возразила Я.
Убийца залепил мне очередную пощечину, чтобы Я помалкивала, и тогда Я решила поупражняться в саморелаксации: вообразила, что нахожусь на необитаемом острове, загораю голышом, наслаждаясь шепотом моря и легким карибским бризом.
То, что двое психопатов насилуют женщину, — это нормально. Но то, что на рассвете меня бросают одну в пустынном парке, разукрашенную, как в мексиканском фильме про вампиров, — этого я вынести не могу. Я сказала им, что, раз уж они меня изнасиловали, самое меньшее, что они могли бы сделать, — это отвезти меня домой, потому что мне надо принять ванну, а здесь нет такси. Они отвечали, что боятся смотреть мне в глаза, и что им хотелось бы забыть о случившемся, и чтобы я тоже забыла. Даже в «Свинках-близняшках», одном из известнейших моих фотороманов, я не выглядела настолько отвратительно. Это меня всерьез расстроило: я осознала, что бывают ситуации, когда женщинам не остается ничего другого, кроме как сделаться феминистками. В одной из таких ситуаций я и оказалась. Не то чтобы я боялась повстречать еще пару психов или опасалась, что меня изнасилуют второй раз за ночь: меня беспокоило, как я смогу добраться домой, — всем ведь известно, как напряженно в Мадриде с транспортом.
Я разглядела пятно света, а поскольку рефлексы у меня работают превосходно, я тут же легла поперек шоссе, чтобы остановить машину наверняка. Столько инопланетян вокруг развелось — люди просто боятся подбирать автостопщиков в необычных обстоятельствах. За рулем сидел парень.
— Что случилось? — спросил он меня.
— Пустите в машину, и я обещаю вам все рассказать, — выпалила я в ответ.
И естественно, все рассказала, даже то, чего не было. В моем пересказе речь шла уже не о простых убийцах, а о группе баскских металлистов — все мощные, высокие, с горящими глазами, бородатые, один из насильников даже оказался братом Мисс Испании-83, которая, как всем известно, была из басков. Разумеется, они были не только рокеры, но и террористы. Я говорила очень хорошо, как Жрицы порока из фильма Пазолини «Сало» [19]. Настолько красноречиво, что даже сама возбудилась, представив, чем могла бы обернуться эта ночь, если бы все действительно так и случилось, потому что Я — не знаю, успели ли вы заметить, — женщина, которая не боится НАСЛАЖДЕНИЯ. Во время всего рассказа мои пальцы рассеянно путешествовали по его ширинке, и вдруг я обнаружила, что он завелся не меньше моего. А поскольку мы все еще находились в парке, на территории свободной любви, то и приступили к делу не откладывая. Он просил меня быть поаккуратней, не оставлять на нем отметин. Это был очень чувствительный парень. Как бы то ни было, мы испробовали все. А потом, когда мы уже одевались, Парень признался мне, что впервые в жизни лизал женскую киску, и я расчувствовалась. Я самая современная и самая опытная, и отдельно взятые слова, без какого-нибудь дополнения вроде нового ожерелья и т.п., почти никогда меня не впечатляют — но в этот раз я была растрогана. Дело в том, что, хоть я и порнозвезда, я до ужаса сентиментальна.
Когда мы прощались у дверей моего дома, я сказала:
— У тебя есть две минуты, чтобы меня разочаровать. Думаю, что я влюбляюсь.
— Я женат, у меня дети, — был его ответ.
— Это меня не разочарует. А мне бы хотелось в тебе разочароваться, чтобы спать сегодня спокойно и не скучать по твоей штуковине.
Я еще раз его поцеловала. Он снова попросил меня не оставлять следов. Я снова подумала: какой он нежный.
— Оставь свой телефон — вдруг на меня наскочит бзик и я захочу тебя видеть. На вот, возьми мой номер. Мужчины не дают мне прохода с девяти лет. Что ты чувствуешь? — все это я выпалила в один присест.
— Вопросы никогда не бывают нетактичными, а вот ответы на них — бывают, — сказал он в ответ.
— Ну ладно. Иди. Мне нужна ванна.
И мы расстались. Лежа в ванне, я вспоминала все обстоятельства этой ночи, точно под кислотой. Из всего, что было, настойчиво возвращалась одна фраза: «Ты первая женщина, у которой я лизал киску. Ты первая женщина, у которой я лизал киску…» Мне никак не удавалось от нее отделаться. Что он обо мне подумал? Определенно он решил, что я веду легкомысленную жизнь, но он ошибся: я веду головокружительную жизнь. Завтра же позвоню и скажу ему об этом. Как вы заметили, я на него запала. Я больше уже не думаю о завоевании мира, ничего подобного. Я думаю только о нем. И еще раз повторю: я на него ЗАПАЛА.
3. Семейная сцена в дискотечном сортире
Я приняла ванну с глиной. Откровенно говоря, я вся извозюкалась в грязи еще за городом, когда меня насиловали несколько часов назад, однако это не одно и то же. Если у вас есть возможность выбирать, рекомендую глину — полезно для кожи. Это как наложить маску, только на все тело, потому что, когда ты СЕКС-СИМВОЛ, иметь ВЫРАЗИТЕЛЬНОЕ ЛИЦО недостаточно. В расчет принимается ТЕЛО. Вообще-то я очень выносливая, но усталость все-таки давала о себе знать. Я никогда не халявлю, занимаясь сексом; как бы то ни было, воспоминания о происшедшем добавляли мне бодрости. А душ после ванны, как всем хорошо известно, прекрасно тонизирует. Итак, я отправилась на дискотеку.
Шел дождь. Выйдя за дверь, я тотчас подумала: «Когда меня насиловали, по крайней мере дождя не было». У меня всегда найдутся причины, чтобы быть оптимисткой. Дело в том, что, хоть я и секс-символ, человек я вполне уравновешенный.
Лило как из ведра, в такую погоду женщина-психолог, добропорядочная жена и примерная мать, осталась бы дома. Мне, однако, никогда не нравилось быть осторожной — если только я не зарабатывала на этом хороших денег. Несколько дней назад я купила себе видеомагнитофон, но все еще не знаю, как он работает. Возможно, когда я его налажу и накуплю побольше кассет, видик в конце концов превратится для меня в настоящего МУЖА — то есть в существо, которое заполняет твои пустые часы и не позволяет выходить из дому дождливой осенней ночью в поисках приключений. Но пока что никакие кассеты меня не держат.
На танцполе народ был под кайфом, пятнадцать парней бесстыдно пялились на меня. В их глазах читалось: «Это Патти Дифуса, международная суперзвезда». Но никто из них не осмелился ко мне подойти, потому что секс-символ — это НЕМАЛО. Я сориентировалась на местности в считаные секунды. Только один парнишка мне приглянулся. Он не танцевал, но разговаривал с какой-то ГРЯЗНОЙ ПИГАЛИЦЕЙ, подрыгивая ногой в такт музыке. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что он хороший ТАНЦОР. Когда я НА ТУСОВКЕ, я становлюсь очень внимательной. В такие моменты я могла бы предсказать, как сложатся для Народного альянса очередные выборы, — если бы меня об этом попросили. Ну так вот, в этом парне было что-то, что меня непреодолимо влекло, причем я говорю не о той штуковине, которая занимала у него в штанах немало места, и не о РУКАХ, смотревшихся как фабрика витаминов. Дело было в другом, не знаю в чем.
Мне нравилось смотреть, как люди танцуют. И на него смотреть нравилось. Я подошла. Грязная Пигалица попросила у меня сигарету.
