Эми Хемпель - Рассказы
Никакого трения.
Приятное и жизнерадостное место.
Живя здесь, забываешь, что то, что ты перестал тонуть, еще не значит, что ты выбрался из воды.
Этим утром Холли подошла к телефону и приняла бронирование столика на вечер. Наш номер одной цифрой отличается от номера ресторана, и когда Холли в плохом настроении, она принимает заказы.
— Сколько человек будет на вашей вечеринке, сэр? — спрашивает она.
Теперь она опасается, что я не пойду на свидание, которое даже не было моей идеей. На самом деле, я не тот человек, кто ходит на свидания. Я не хочу знакомиться с мужчинами.
Я уже знаю нескольких.
Мы часто обсуждаем их, и тех, что знает Холли. Это еще одно из наших основных занятий в мои выходные.
— Ты моешь, я вытираю, — говорит Холли.
Я могу сбросить с себя это бремя, позвонив очередному человекообразному манекену и отменив свидание. Но тогда Холли снова будет рассказывать о том, что если бы ее бывший посмотрел фильм про то, как он с ней обращался, он бы ползал в кустах, схватился за нож, а потом попрощался бы и ушел.
Ее бывший по-прежнему присылает сними — свои фотографии во время похода на Эль Кэпитан или на берегу Моно Лэйк. Он наклеивает снимки на картон, из-за этого разрывать их немного сложнее.
Он даже останавливается у нас, когда приезжает в город, и мы делаем вид, что рады ему. Эти двое, Холли и ее бывший, сидят рядом и вгоняют друг друга в уныние. Они знают все слабые места и ошибки, так что могут унизить другого в два счета.
По словам Холли, отношения с ним были похожи на пляжный закат — когда солнце садится, песок быстро остывает. То, что десять минут назад приносило радость, сейчас уже не имеет значения.
Эти парни, не то чтобы мы не замечаем их попыток нас заинтересовать. Интуиция у нас хорошая; просто мы предпочитаем их игнорировать.
По какой-то причине мы продолжаем ждать, что люди изменятся.
Но эти люди, которые встречаются здесь, бывают только двух видов: одни катятся вниз, а другие не стремятся вверх.
Мне кажется, Сьюзи и Хард энергичнее нас всех, вместе взятых. Вчера ночью я слышала их. Сьюзи кричала. Она вопила, «Хард! Осторожнее! Ты же не хочешь никого угробить!»
Я видела все это из кухни. Я видела, как Хард берет диск колеса и бросает его в Сьюзи. Сьюзи визжала и брела в сторону, хотя он и пытался схватить ее за руку. Но потом она обернулась и помчалась к нему. Она схватила его руку и поднесла к губам. Широко открыла рот, чтобы укусить. Но крик, который последовал, принадлежал ей. Улица освещается, так что я могла отчетливо видеть ее белые зубы в его руке. Хард стоял, широко расставив ноги. Он размахнулся. Словно метатель дисков, идущий на рекорд, он зашвырнул вставную челюсть Сьюзи на крышу Ранчо Либидо.
Надеюсь, эта история поможет снять напряжение сегодня вечером.
Боже, я иду на свиданку ради Холли.
Пусть у меня слишком короткие волосы, зато мои зубы у меня во рту. Я буду Клаудетт или Эйзенхауэром, а он — симпатичным чудаком. Он будет сутенером, прошедшим проверку качества.
Он будет братом Харда.
Он будет так туп, что я даже не могу подобрать сравнения.
Ну хорошо, я улыбаюсь, когда говорю это. Но я надеюсь, что в качестве благодарности Холли больше никогда не будет устраивать мне свиданий.
По крайней мере, я могу заполнить скуку на свидании ожиданием возвращения домой. Холли будет меня ждать. Она сделает нам Поцелуй Кобры — коктейль из рома и гранатового сока. У нас будет пара секунд. Потом она аккуратно донесет себя до спальни, как какой-нибудь собранный паззл.
Я погашу свет и последую за ней.
Единственное освещение, которое я оставлю — лампа, создающая иллюзию пляшущих на потолке планет. В следующем месяце мы надеемся попрощаться с белыми потолками Ранчо Либидо. Наш прежний дом уже достаточно прибран. Непроницаемые ставни на окнах, фанерные укрепления на стенах. Когда следующий дождь выведет из берегов океан, мы уже не будем в вылавливать плавающую мебель.
А пока у нас есть наши угловые кровати. Холли спит головой на восток, потому что, по ее словам, в таком положении просыпаешься мягко и быстро. Мое изголовье направлено на северо-запад; если я не ошибаюсь, мертвецов хоронят головой на юго-восток.
* * *
Иногда мы говорим о путешествиях. Самое смешное, что при этом мы думаем о пляжах, путевки на которые предоставляет мое турагентство.
Нам просто нужно переехать — куда-нибудь, где нет водоемов и по крайней мере полгода погода сухая и холодная. Мы надеемся когда-нибудь это сделать.
— Ну конечно, — говорит Холли. — Подальше от людей, которые предоставили тебе Жирный Шанс.
По правде говоря, пляж — это как избыточный вес. Если ты его потеряешь, какое тогда у тебя будет оправдание?
Пару лет назад я действительно сбежала.
Я поехала на восток.
Это было ошибкой. Через несколько месяцев у меня заглох двигатель.
Тогда случилось кое-что, о чем я думала в последствии. Шоссе Один, проходящее вдоль берега, — очень живописное место. Иногда люди в попытке рассмотреть пляж перегибаются через парапет и падают со скалы. Иногда они приземляются в кусты, а иногда на камни. Существует даже клуб людей, упавших оттуда, причем членство присваивается посмертно.
Именно об этом я думала, когда разбился товарный состав. В этот момент вся моя жизнь полетела в грязный овраг, затопленный двухнедельным дождем. Одежда пропиталась жижей, в ботинках плясали ящерицы.
Дорожный знак бросался в глаза, но я все равно перестроилась и продолжила путь домой, на запад.
Я бы сказала, что знак был достаточно большой, чтобы его игнорировать.
Селия вернулась
— Удача — это вовсе не удача, — сказал отец своим детям. — Удача — это когда подготовка встречается с возможностью.
Мальчик занимал позицию отца.
— Слова, достойные победителя, — согласился он.
Мальчик и его сестра участвовали в конкурсе. Кухонный стол был завален опросниками и купонами с картонных коробок от хлопьев. Мальчик держал в руке фотографию синего Роллс-Ройса, главного приза в лотерее, в которой он не мог принять участие в силу возраста.
— Как думаешь, он обязательно должен быть синим? — спросил он. — Как думаешь, я могу перекрасить его?
— Это спорный вопрос, — ответила девочка. — Ты ведь не умеешь водить.
Она вырвала листок из блокнота и написала расписку. Согласно ей, Роллс Ройс достанется девочке, как только отец выиграет его в лотерее следующей осенью. Она провела линию для подписи и еще одну — над первой, и подписала «Засвидетельствовано».
У отца оставалось время перед еженедельным приемом у врача, так что он налил себе кофе и заполнил несколько бланков. Не смотря на его слова, отец знал, что он удачлив. С тех пор, как у него нет работы, он выиграл два приза. Он получил недельную поездку на двоих на Гаваи (стоимость билета включена) и полет на воздушном шаре.
Это лотереи были легкими, объяснил отец. Ничего не нужно было ни отгадывать, ни складывать картинки, не нужны были никакие особые навыки. Ты пишешь свое имя и адрес, затем опускаешь бумагу в воду, потом высушиваешь, она становится твердой и хрустящей, так что судьям легко вытащить ее из корзины. Ты можешь подать столько заявок, сколько захочешь — можешь хоть завалить ими студию, если приз стоит таких хлопот.
Отец поднял руку на манер индейца, говорящего «Хау».
— Запомните правило трех «эн», — сказал он детям. — Немного терпения, Настойчивость, Небольшие расходы. Люди, которые побеждают в лотереях, знают правило трех «эн».
Конкурсы отличаются от лотерей, сказал отец. Чтобы победить, нужен талант, или хотя бы сноровка.
— С.О.С., — объявил он, — Вам нужно запомнить: не бойтесь Самовыражения, будьте Оригинальными, оставайтесь Собой. Вот секрет победы.
Когда заявки для участия в лотереях были заполнены и запечатаны, дети попросили отца помочь им с конкурсом от компании, выпускающей пудинг «Джелл-О».
— Папочка поможет нам, — сказали они. — Папочка всегда побеждает!
— Ну хорошо, — ответил отец. — Но я не должен из-за вас опоздать на прием.
Вы должны рассказать судьям, почему любите пудинг «Джелл-О». Вы должны закончить фразу: «Я люблю пудинг «Джелл-О», потому что…».
Сначала отец взглянул на текст, который дети уже успели написать.
— Это честно, это то, что я называю «будь Собой», — сказал он. — Но как насчет Оригинальности?
Он сказал, что мысль, которая пришла в голову первой, наверняка посетила и других участников. Он сказал:
— Подумайте. Что там с этим пудингом? Что в нем особенного? — Он сделал такую длинную паузу, что дети переглянулись.
— Что? — спросила девочка.
Отец закрыл глаза и откинулся на спинку стула.
