Соучастники - Ли Уинни М.
На встрече этим двоим не терпелось разделаться с мужскими ролями – их окрылял предстоящий смотр привлекательным молодым женщинам, которые могли бы сыграть Кэти Филипс. Я рассказывала о первоочередных предложениях, сделанных агентствами, а Зандер с Хьюго жадно тянули руки к фотографиям, как колядующие на Хэллоуин дети. Но они, кажется, были разочарованы и большинство фотографий отвергали.
Сильвия была оптимистичнее.
– Возможно, она подойдет, – предположила она, держа фотографию серьезной на вид блондинки. – Дженни Оливер. Регулярно снималась в “Законе и порядке”. Очень много играла в театре. Номинировалась на “Тони”.
– Не, – поежился Зандер. – С таким-то носом…
– А эта? – Сильвия взяла другую фотографию. – Я ее помню по одному телефильму о городке на Среднем Западе. Она там хороша была.
– Старовата, – хмыкнул Зандер. – По наружности не дотягивает.
– Так, давай сюда эту стопку. – Зандер потянулся к кипе “Возможно”, и они с Хьюго стали быстро ее просматривать: так мог бы сдавать карты заскучавший фокусник. – Поглядим, как тут с красотками…
Хьюго фыркнул и глотнул кофе.
Разбирая стопку, они обменивались замечаниями.
– А эта тебе как?
– О, эта что надо. Я б ее того.
Шорк-шорк.
– На дальнобойщика похожа, – Зандер хохотнул и бросил фотографию на пол.
– Дитя инцеста. И у кого только агентов не бывает…
Опять фырканье. Очередная фотография падает на пол.
– Ох ты, какая. Ну здравствуй, красотуля.
Зандер взялся за новую стопку на одобрение.
– О, гляди-ка… У нее в “особых навыках” танец на шесте.
Они похихикали.
Мы с Сильвией обменялись страдальческим взглядом, в котором было солидарное недовольство.
– Ребята, – сказала Сильвия. – Давайте-ка посерьезнее. Не тратьте время на тех, кого вообще никто не знает, – они отпугнут агента по продажам.
– Она-то? – сказал Зандер, держа фотографию знойной блондинки. – Она не пугает. Она так заводит. Глянь, какие губы.
– Мэри Неври. Обещаю – врать не буду, – одобрил Хьюго.
Они продолжали. Шорк-шорк-шорк.
Так как встреча превратилась в бог знает что, я вернулась за свой стол и начала писать письма. Зандер с Хьюго продолжали бормотать что-то друг другу и смеяться.
Вдруг Зандер повысил голос.
– Сара, – встревоженно сказал он. – А эта женщина что в этой стопке делает? Она похожа на путану из Гарлема.
Он держал фотографию Терезы Джозефс, чернокожей актрисы с высокими скулами и большими манящими глазами.
Я не совсем поняла, что Зандер имеет в виду, и помедлила.
– Ты имеешь в виду… что она чернокожая?
– Да уж ясно, что она чернокожая. А еще она похожа на путану.
Я не успела спросить Зандера, что именно в ее лице наводило на мысли о проституции; вклинилась воодушевленная Сильвия:
– Слушай, Зандер, а если так? Кэти может быть чернокожей. В роли отца пусть будет белый актер, но мы все равно могли бы взять кого-нибудь вроде… Хэлли Берри?
– Чего? – Зандер посмотрел на Сильвию с ужасом. – Не пойдет.
– Почему это? – спросила она.
– Потому что я ее чернокожей себе не представляю.
Одним словом, сказал как отрезал.
И вот так вот целой расе было отказано в лакомой роли Кэти Филипс.
Разумеется, одной расой дело едва ли ограничивалось. В присланных фотографиях я не увидела ни одной актрисы-азиатки, которую бы агентства рекомендовали. Латиноамериканки были наперечет.
И хотя Зандер прямым текстом этого так и не сказал, было очевидно, что Кэти Филипс предполагалась белой. Красоткой, умной и сексуальной. И неизбежно, безошибочно белой.
Я вернулась к своим письмам; во мне начало прорастать зернышко отвращения. Я не обращала не него внимания, делала вид, будто его не существует. Напоминала себе, что это просто неприятный этап, который нужно пройти. Впереди были большие дела: съемки фильма, возможно, даже переезд в Лос-Анджелес.
– Здесь ее нет, – мрачно произнес Зандер. – Не вижу я ее в этой стопке.
Скажи двум с лишним сотням актрис, что им вот так вот разом вынесут приговор, объявят, что все они как одна не годятся на главную роль, и сердца их будут разбиты. Но начинающие актеры и не подозревают, насколько на самом деле жесток этот бизнес, они слишком околдованы иллюзией, которую распространяет киноиндустрия: якобы если ты достаточно талантлив и достаточно увлечен, то рано или поздно добьешься успеха.
Никто никогда тебе не скажет, что вот оно, твое главное карьерное достижение: поглядит похмельный режиссер пять секунд на твою фотографию, да и бросит на пол. И тут же о ней забудет.
Я печатала свое, вполуха слушая обсуждение актеров для “Яростной”, и вникала в очень скучный список всякой техники, которую ждал от нас прокатчик “Твердой холодной синевы”.
– Ты что, действительно собираешься завернуть всех этих актрис? – недоверчиво спросила Зандера Сильвия. Она указала на пол, заваленный фотографиями: словно ураган пронесся. – Даже шоурилов никаких не посмотришь?
Зандер пожал плечами.
– Там есть какие-то на “возможно”, но вообще ничего особенного.
– Ну, – сказал Хьюго, – мы пока что просто присматриваемся. Много еще есть на свете актрис.
– Я обратилась в четыре лучших агентства, – напомнила я Зандеру.
– Не нашел он там правильную девушку, значит, не нашел, – вступился за него Хьюго. – Нечего тебе довольствоваться вторым сортом. Это твоя картина.
– Давайте-ка поговорим с кастинг-директорами, – сказала Сильвия. – Сара, узнаешь, с кем можно было бы встретиться в начале следующей недели? Пошли им сценарий, чтобы на выходных прочли, если они его еще не получили.
Она повернулась к Зандеру.
– Что скажешь? Хороший кастинг-директор будет держать руку на пульсе, может, посоветует кого-то, кого мы пропустили.
Но Зандер не проявил особого интереса. Рассеянно встал, надел очки.
– Ну да, наверное, – он пожал плечами. – Сколько времени?
– Без десяти четыре, – сказал Зигги.
– Что-то я сегодня никакой, – сказал Зандер в пространство. – Пойду, пожалуй.
Хьюго тоже встал.
– Давай-ка выпьем, я угощаю.
– Так, погодите… – Сильвия была потрясена. – Зандер, мы же с пресс-агентом встречаемся по поводу “Твердой холодной синевы”.
– Терпеть не могу пресс-агентов, – пробурчал Зандер. – Нет у меня сегодня настроения ни с кем из них встречаться. Сходите с Сарой, потом все расскажете.
Он говорил это уже в дверях, и Хьюго вышел следом за ним; Сильвия не успела больше ничего сказать. Мы смотрели, как захлопывается за ними дверь.
Вокруг журнального столика, у нас под ногами, как попало валялись забракованные фотографии. Черно-белые лица молодых женщин безучастно сияли с пола в пространство.
Глава 16
Я не помню, когда впервые услышала имя Холли Рэндольф. Но как-то, как будто исподволь – через разговоры с кастинг-директорами или просмотр IMDB, – ее имя до меня донеслось. И вот однажды я нашла ее агента, попросила шоурил и вставила его в DVD-проигрыватель у нас в офисе. Тогда по Нью-Йорку носились сотни таких DVD в пластиковых коробках с напечатанными на них логотипами агентств – их развозили курьеры на мотоциклах. Сколько же актеров надеялись получить новую роль, ту самую, которая принесла бы им успех.
Я привыкла вытаскивать эти DVD из коробок, вставлять в машинку, слышать щелчок какого-то невидимого электронного механизма – и ждать.
В тот раз, как и во всякий прочий, диск ожил, раскрутился, я уселась на офисный пол и с любопытством уставилась на экран телевизора.
– Кто это? – спросил Зигги.
– Холли Рэндольф, – сказала я, прочтя имя на коробке от DVD. И, как завороженная, стала смотреть дальше. – Никогда о ней не слышала, но она крута.
Тут я на миг прерываюсь, чтобы подумать о том, что я знаю о Холли Рэндольф сейчас, десять лет спустя.
Все это время я следила за ее карьерой с огромным интересом и с толикой гордости – почти родительской. Мне как будто хотелось говорить: это я ее открыла. Если бы не я, то никто бы из вас не знал о блистательной актрисе Холли Рэндольф.
