Меченная - Чоинг Ани
Раннее утро, около семи часов, у подножия гор стелется туман. Я еду по извилистой дороге, полной опасных поворотов и тяжелых грузовиков. Чувствую себя ужасно усталой: ночью почти не спала, думала о том, как все устроить, организовать. Беспокойная жизнь западных людей не для меня. Я предпочитаю действовать медленно, спокойно, в гармонии с собой. Не надо было мне ехать — скорее всего, меня ожидает разочарование. Машина перебирается через покрытую лесом вершину — и вдруг передо мной открывается невероятное свободное пространство. Из-за облаков выходит по-зимнему скромное солнце. Слева от меня — Катманду: россыпь мерцающих вдалеке огоньков. Справа высятся ослепительные горные вершины, покрытые вечными снегами, — солнечные лучи отражаются от них золотыми искрами; у подножия гор уютно клубятся большие пушистые облака. От такого зрелища дух захватывает. Внезапно на меня снисходит покой, даже сердце словно замедляет свой бег. Здесь. Это место здесь. И продавец уже ждет меня.
— Прошу вас, покажите мне участок… Я очень хочу его увидеть!
— Он чуть дальше, следуйте за мной.
Я снова сажусь в машину и примерно десять минут еду за этим человеком. Он предлагает мне грязный наклонный участок земли, который расположен совсем близко к холодной серой горе; участок открыт только с севера, и его почти не освещает солнечный свет. Какое разочарование! Я так и знала, что напрасно радовалась… Тем не менее окрестности просто завораживали своей красотой. Я с досадой в сердце покидаю продавца. Никогда не думала, что найти участок будет так сложно. Сажусь в джип, проезжаю несколько сотен метров и оказываюсь с другой стороны склона. Хм, а это место может подойти. Почти плоское, ровное, прекрасный вид и много света. Я резко торможу и выхожу из машины. Вдалеке на западе виден монастырь, куда я ходила вместе с учителем, пока он не заболел. Совсем маленькая обитель посреди рая; там мой наставник целыми днями медитировал в мире и покое, часто мы за сутки не обменивались ни единым словом. И теперь я вижу этот монастырь с того места, на котором стою. Подобная случайность воодушевляет меня. Это точно здесь!
— Кому принадлежит эта земля? Я как раз ищу нечто подобное!
Я с легким сердцем оставляю агента по недвижимости — он быстро со всем разберется. Если дела пойдут хорошо, то скоро мы узнаем цену на землю. И вот по прошествии всего нескольких дней он сообщает: восемьдесят тысяч долларов. Хозяева просят восемьдесят тысяч долларов. Безобидное чудачество, которое я не могу себе позволить. А даже если бы и могла, все равно не стала бы, поскольку цена слишком высока.
Я пытаюсь торговаться. На протяжении нескольких недель мы играем в торговый пинг-понг. Пачки долларов летают туда-сюда, как пластмассовые мячики, но цена по-прежнему остается за гранью моих возможностей. Я покупатель, поэтому заведомо нахожусь в проигрыше. Хозяева земли — непальцы, мелкие фермеры; на этой земле явно жили многие поколения их семьи. Я сдаюсь — это все равно что подталкивать мула. И снова принимаюсь за поиски. Как ни странно, я довольно быстро нахожу хороший участок с замечательным видом по приемлемой цене. Накануне подписания всех бумаг звонит телефон.
— Мы звоним по поводу участка, который вас заинтересовал.
— Спасибо, но уже поздно. Я нашла другой вариант, ваш участок меня больше не интересует. И я ведь говорила, что у меня нет таких денег.
— Мы звоним, чтобы сказать, что мы согласны на вашу цену…
А ведь мне завтра подписывать бумаги! Неизвестно, что заставило хозяев изменить свое мнение, скорее всего, потребность в деньгах. И я принимаю их предложение. По прошествии нескольких дней мы сидим у нотариуса и заполняем необходимые документы. Итак, теперь я владелец земельного участка. Но больше-то у меня ничего нет. Я не могу учить монахинь на голой земле. Чувствую себя как выжатый лимон. Мне нужны деньги на строительство школы. Даже если сама работа будет стоить не так уж и много, мне все равно срочно требуются новые спонсоры. Плюс к этому надо давать новые и новые концерты. Я быстро поняла, что выступления — единственный шанс быстро собрать средства. А пока я несколько недель ищу здание, которое можно арендовать под школу. Больше ждать нельзя. Слишком много девочек находится в отчаянном положении безо всякой надежды на лучшее, так что надо действовать как можно быстрее.
— Папа, мне надо съездить посмотреть дом, который агент по недвижимости предложил для временного здания под школу. Помнишь, я тебе говорила. Поедешь со мной?
— С удовольствием! Разберемся, что он там нашел…
Честно признаюсь, мне очень повезло с агентом по недвижимости. Это Барзгар, мой друг из Боднатха. Обычно люди по-разному реагируют на мой проект: консерваторы начинают его критиковать, остальные с энтузиазмом поддерживают меня. Естественно, я не обращаю внимания на первых и продвигаюсь вперед благодаря вторым. Так вот, Барзгар точно принадлежит к тем людям, на которых я могу рассчитывать.
— Ну, вот и приехали!
Мы останавливаемся перед большим зданием, расположенном на тихой улице в десяти километрах от Боднатха, на севере Катманду. На потертой вывеске написано: «Туристическое агентство». Буква «е» давно ушла в отставку. Высунувшись из окна машины, я внимательно изучаю окрестности. Немного бедновато, но ничего.
— Давай зайдем внутрь…
Пять этажей, около пятнадцати комнат — от пыли не продохнешь и пол такой грязный, что непонятно, какого он цвета. Все выглядит ужасно запущенным, будто тут долгие годы не ступала нога человека. Но это не страшно, уборка меня не пугает. Электричество вроде бы в норме. Комнаты расположены как раз так, как мне того хотелось: на верхнем этаже — большой зал, симпатичная кухня и кладовая; на остальных этажах — с десяток маленьких комнат; на первом этаже они расположены в ряд, вдоль коридора, а на верхних расходятся в разные стороны, как лучи у звезды. Превосходно. И плата за аренду кажется вполне реальной: 20 000 рупий в месяц. Получается около двухсот пятидесяти евро, на Западе такую сумму посчитали бы мизерной, но не надо забывать, что средний доход непальца составляет сто семьдесят евро в год. Меня цена устраивает: как я уже говорила, мне по силам оплачивать аренду. Я принимаю решение буквально за минуту:
— Потрясающе, я согласна!
На следующее утро я выступаю на пыльную тропу войны, вооружившись ведрами, тряпками и швабрами. Со мною — семь учениц, для которых предстоящая уборка — нечто вроде обряда посвящения. Да, совсем забыла сказать, что вот уже две недели ко мне приходят девочки, которые хотят учиться в моей школе. Семерых я приняла. Новость о том, что я открываю школу, распространилась по всему кварталу и даже за его пределы. Мои друзья тут же стали отправлять ко мне знакомых девочек. Все они из бедных семей. Многие, совсем как я много лет назад, ушли в монахини для того, чтобы избежать тирании жестокого отца, который превратил их жизнь в ад. Для таких девочек попасть в мою школу все равно что поселиться в раю. Другим повезло меньше. В Непале родители очень часто продают своих дочерей в проститутки; потом несчастные отправляются в Индию, где многие из них заражаются СПИДом. В нашей стране известно, что такое ВИЧ, и в последнее время все больше информационных программ пытаются предостеречь население, но нищета заставляет отказываться от предохранения. Зараженных девочек отправляют обратно домой, где у них нет никакого будущего. Многие из них продолжают торговать своим телом и заражают все новых и новых людей. Один из моих друзей работает с такими девушками, пытается подарить им хоть какую-то надежду.
А еще я наняла первую учительницу. Ей стала Йеши Ламу; она моложе меня, ей двадцать шесть лет. Она тоже монахиня из Тибета, живет при храме Суоямблу Натх в Катманду. Ей выпала редкая возможность получить образование в Индии, в буддистском университете. Очень трудно найти образованную монахиню, поэтому я считаю, что мне очень повезло. Сегодня Йеши Ламу вместе с нами занимается уборкой. Она сменила мелок на швабру и трет пол с таким же воодушевлением, с каким преподает литературу. За три дня мы и еще несколько моих друзей вычищаем мою будущую школу от пыли и грязи так, что она выглядит вполне прилично.
