Ани Чоинг Долма - Меченая
Ани Чоинг Долма - Меченая краткое содержание
Ани Чоинг Долма «Меченная»
Аннотация
Совсем маленькой девочкой Ани Чоинг Дролма — обитательница непальского монастыря, известная сегодня во всем мире под именем «ноющей монахини», которая прославилась своим завораживающим голосом и особой манерой исполнения традиционных тибетских мантр и песнопений, столкнулась с жестокостью и несправедливостью.
Человеком, который принес зло в жизнь маленькой Ани, был ее отец. Он, пьющий и недалекий, с самого раннего детства словно стремился уничтожить собственную нелюбимую дочь, почти ежедневно унижая и избивая ее. Девочке пришлось пройти через страшные испытания, через боль побоев, муку обид и потерь, прежде чем она поняла, что должна пойти по жизни но дорогой ненависти, а дорогой добра и любви.
Предисловие
В тибетском языке есть слово nyingje. Обычно его переводят как «сострадание», но оно скорее означает «повелитель сердца», будучи употребляемо в отношении человека, который занимает наши мысли. В буддизме сострадание — это желание исцелить себя и окружающих от страдания всех форм и в первую очередь искоренить причины физической или душевной боли: невежество, ненависть, зависть, ревность и тому подобное. Альтруистическая любовь воплощается в поиске истоков счастья для всех живых существ.
Мы все настолько погружены в самих себя, что становимся чрезвычайно уязвимыми и легко оказываемся жертвами отчаяния, бессилия и многочисленных страхов. Но если посредством сострадания нам удается развить в себе сопереживание по отношению к страданиям других людей, наше беспомощное смирение превращается в отвагу, забитость — в любовь, узость мысли — в открытость навстречу всем, кто нас окружает.
Обычно степень нашего сострадания и нашей любви зависит от того, насколько хорошо или плохо относятся к нам и к нашим близким другие люди. Поэтому нам очень трудно чувствовать хотя бы симпатию к тем, кто причиняет нам боль. А в буддизме сострадание подразумевает то, что человек абсолютно всем желает освободится от мук, страданий и особенно от ненависти.
В своей биографии Ани Чоинг Дролма рассказывает, как, пережив моральные и физические издевательства жестокого отца, она смогла превратить свою озлобленность в сопереживание, добиться свободы и обрести внутреннюю гармонию после многих мучений. В то же время она с радостью показывает, что избранная ею монашеская стезя заключается не в том, чтобы отказаться «ого всех благ земного существования», а в избавлении от бесконечных ограничений, основанных на боли. Улетевшая птичка не «отрекается» от своей клетки, а оставляет ее ради неба. Но Ани Чоинг не ищет освобождения только для себя, нет, ей этого недостаточно. Все свои силы, весь безудержный энтузиазм она направила на помощь другим: бесприютным монахиням, бедным детям, которые даже не мечтают о том, чтобы ходить в школу, и прочим страждущим. С тех пор как я познакомился с Ани Чоинг и узнал ее в ходе нескольких совместных проектов, меня не покидает ощущение, что она непрерывно ищет тех, кто в ней нуждается. Поэтому го авторские права на ее книгу принадлежат цен тру гемодиализа в Катманду — в память о матери Ани, умершей от почечной недостаточности. Это первый случай за историю страны. Ани хочет, чтобы центр мог спасти всех, кому нужна помощь.
Маттье Рикар
Пролог
Я ухожу за кулисы, однако в зале все не стихают аплодисменты. Они доносятся до меня еще минут пять. Один из организаторов концерта ласково берет меня под руку и отправляет обратно на сцену:
— Давай, Ани, поприветствуй свою публику!
Я возвращаюсь. Мне сказали, что сегодня пришло четырнадцать тысяч зрителей. Я должна была уже привыкнуть, но до сих пор испытываю невольное волнение. Только что я пела в огромном концертном зале Гонконга, для меня это уникальный опыт: я открыла празднества по случаю десятой годовщины возвращения бывшей британской колонии Китаю. Вместе со мной выступали несколько знаменитых китайских и тайских исполнителей, и все мы пели в сопровождении шестисот буддийских монахов. Шум зала, аплодисменты, восторженные крики, смех коллег — все доносится до меня словно сквозь туман. Я так волнуюсь… Многие монахи подходят ко мне с поздравлениями, говорят о том, как они ценят мое религиозное пение. Я рада, что мои песни доходят до людей. Нет, это не жажда успеха и не тщеславие — мне они безразличны. Это радость от того, что мое послание было услышано. Мои песни говорят о любви, сострадании, они несут людям надежду. И мое сердце переполняет радость, когда я понимаю, что многие разделили мои чувства.
Такси мчится по улицам Гонконга, увозя меня в отель, а я со вздохом выпрямляю ноги. Устала. По прошествии нескольких дней я улетаю в Мюнхен, затем в Мадрид, где у меня запланирован один концерт. И только потом я смогу вернуться и и Катманду, в квартал Боднатх, тот самый, где я появилась на свет тридцать семь лет назад. Да, я устала, по я счастлива. Благодаря этому концерту я заработала немало денег, которые пойдут на обеспечение школы. А остальное не важно. Голос — мой рабочий инструмент. Я веду бесконечную битву против бедности и невежества. Ведь именно бедность и невежество виной тому, что сотни девочек в Непале и Тибете уходят в монастырь, чтобы избежать ада повседневной жизни. И каждая становится монахиней, чтобы не превратиться в домашнюю рабыню, чтобы ее не выдали замуж за грубого мужлана, который будет бить свою жену и заставит ее работать как лошадь. Мне это слишком хорошо знакомо, ведь я — одна из этих девочек. В десять лет я решила, что никогда не выйду замуж. Что никому больше не позволю поднять на себя руку. И в первую очередь — моему отцу.
Отец… Как я его любила! Как я его ненавидела! Он избивал меня, как собаку. Он восхищался мной, как богиней. В моей жизни было два главных мужчины, которые сделали меня такой, какая я есть. Мой отец — потому что он меня бил; мой буддийский учитель — потому что он меня любил. Я обязана им всем, что у меня есть, и я никогда их не забуду. Если бы не ярость одного и сострадание другого, то сегодня я, вне всякого сомнения, была бы женой какого–нибудь торговца старше меня лет на двадцать, покорной супругой, которая, как большинство тибетских женщин, утром обязана готовить, днем — убираться, а ночью — ублажать мужа. Читала бы кое–как, по слогам, но меня бы это не сильно волновало, потому что многочисленные дети занимали бы все мое время, не оставляя мне ни минуты на бесплодные мечтания. Я была бы зависимой и бесправной — сама того не сознавая. Но я избежала этой судьбы. Мне повезло.
