Прыжок - Лапперт Симона

— Ну и правильно, — сказала Винни.

— Значит, ты меня понимаешь? — Саломея вытерла нос тыльной стороной ладони.

— Я не понимаю, как вообще можно терпеть руки Тимо хоть где-то.

Саломея слегка улыбнулась уголком рта, но ее глаза тут же снова наполнились слезами.

— Сегодня он опять попытался облапать меня и сказал, что, если не позволю ему сделать это, значит, я его не люблю. Это, мол, доказательство любви. А еще сказал, что я пожалею об этом, потому что он выложит в Сеть мое фото, которое я скинула ему на прошлой неделе.

— А что на нем?

— Не так много… Я топлес. И комнатное растение возле моей кровати. Пальма.

Винни сокрушенно стукнула себя ладонью по лбу.

— Я думала, если отправить ему фото, он успокоится и не будет больше меня уламывать, — продолжала Саломея. — Я думала, он меня любит. Я правда так думала. А оказалось, что ему на меня наплевать. Я даже не могла встать и врезать ему из-за долбаной крови, он бы наверняка и это сфотографировал. — Саломея обхватила руками колени и опустила на них голову. — Если все увидят это фото, тогда, тогда… Куда мне вообще деться, интернет есть везде, как мне теперь…

Винни перебила ее:

— Они же сейчас в бассейне, так?

Саломея молча кивнула.

— А по вторникам Тимо не пропускает вечерние тренировки на спортплощадке. Турники, подтягивания и все такое.

— Какое это имеет отношение к фотографии?

— Фото ты отправила ему в Ватсапе, верно?

— Ну да, и что?

Винни довольно ухмыльнулась:

— Значит, залить в Сеть он его сможет не раньше, чем вернется домой.

Саломея непонимающе смотрела на нее.

— Сегодня, когда он снимал женщину на крыше, я выбила у него из рук телефон. Он упал и разбился об асфальт.

Лицо Саломеи просияло.

— Ты не шутишь?

— И все же тебе нужны рычаги воздействия. Телефон можно починить. И в конце концов, он доберется до фото на ноутбуке.

Саломее снова захотелось свернуться калачиком на диване.

— Соберись, не время расклеиваться, — подбодрила ее Винни. — У меня есть идея. Нам нужно скорее попасть на спортплощадку. — Она открыла ящик стола, взяла свой телефон и сунула в карман.

— Но я не могу пойти в таком виде. — Саломея посмотрела на свои бедра, до сих пор обмотанные полотенцем с Суперменом.

— Если Тимо и правда сольет твое фото в Сеть, это будет меньшая из проблем, — сказала Винни.

— Может, ты одолжишь мне что-нибудь из своих вещей? Что угодно.

Винни помотала головой. Нужно же хоть как-то наказать эту зазнайку.

— На это нет времени, — ответила она. — Идем!

Астрид

У нее оставалось еще пять минут в запасе. Туфли на высоком каблуке она швырнула под гардероб, босиком она была маневреннее. С тех пор, как по настоянию Стефана они заменили большой шкаф на три узких комода, а вещи распределили по двум этажам, собирать по всему дому подарки от Хельги стало труднее. Она уже нашла курицу из проволоки и пластмассовую жабу со встроенным датчиком движения, которая квакала и вращала глазами, когда кто-нибудь проходил мимо. Астрид поставила ее возле входной двери. Или в последний раз она стояла на ступеньках лестницы в сад? Неважно. Совы. Ей нужно найти керамических сов, иначе, если Хельга придет, а на зеркальной полке в ванной не будет рассортированных по цвету и размеру сов, страшно представить, что Астрид придется выслушать. Однажды она забыла дверной стопор в виде мопса, из-за чего Хельга так долго роптала, что Астрид в итоге повесила вину на бедную домработницу. Сегодня она собиралась просить Хельгу выдать наследство авансом на покупку домика на Узедоме, и, как назло, именно сегодня эти совы куда-то запропастились. Она быстро разместила курицу из проволоки на подоконнике в гостевом туалете. И где пропадает Стефан? Астрид специально отменила встречу с городским советом Фрайбурга, чтобы успеть вовремя на такое деликатное дело, и это в разгар предвыборной кампании! А Стефан пообещал в этот раз вовремя уйти с собрания руководства, чтобы ей снова не пришлось носиться с этими безделушками, сидеть наедине с Хельгой в саду и терпеть непрошеные советы. Да и в конце концов, Хельга его мать. На кухне Астрид сняла две кастрюли и дуршлаг с крючков над плитой, а вместо них повесила три деревянные сардины, которые прятала в духовке. К ножам поставила кухонный таймер с мишками на карусели, которая крутилась, если завести часы. Чего только не придумают, дивилась Астрид. Она побежала на верхний этаж к стоящему в коридоре комоду; где-то за ракетками для бадминтона, запасными лампочками и коллекцией ракушек с Лансароте должна быть коробка с этими дурацкими совами. Астрид посветила фонариком телефона в глубь комода; подол юбки натянулся и сдавил подколенные впадины — снова ждать сосудистые сеточки. Астрид вспотела, темные круги въелись в шелковую блузку.

— Если с Узедомом ничего не выйдет, — произнесла она, — я сожгу все это барахло.

И вот за пылесборниками и рождественской гирляндой она разглядела цветастую картонную коробку. Фарфоровые твари должны быть в ней, а еще комнатный фонтанчик, которому полагается стоять на журнальном столике внизу. Она как раз ставила последнюю сову на зеркальную полку, когда раздался звонок в дверь. Астрид глянула на экран телефона. На минуту раньше — как это похоже на Хельгу. Времени на то, чтобы сменить потную блузку с кофейным пятном, уже не оставалось. На первом этаже Астрид накинула блейзер, хотя ей было ужасно жарко. Она влезла в туфли, заправила волосы за уши, выдавила из себя улыбку и открыла дверь.

Хельга была в персиковом платье с запахом, немного тесноватом в подмышках, белых лакированных туфлях и белой соломенной шляпе с пришитыми пластиковыми вишнями. Бронзовый загар из солярия, будто Хельга только сошла по трапу круизного лайнера. «Она похожа на десерт», — подумала Астрид.

— Bonjour, mon amour [13], — сказала Хельга, наклоняясь, чтобы дважды чмокнуть Астрид мимо щек в воздух.

Хельга была из тех людей, что навязчиво используют иностранные приветствия и прощания. В ее арсенале было arrividerci, hasta la vista, ça va и tutto bene, sayonara, ciaociao и dopo, а в конце сообщений она писала bisous, bacio или kisskiss.

— Посмотри-ка, что я тебе принесла! — Хельга достала из плетеной сумки огромную искусственную тыкву. У тыквы были прорезаны глаза и широкая беззубая улыбка. — Она светодиодная, экономит электричество, нужная вещь на Хеллоуин. Никаких плодовых мух и восковых пятен на ковре. Чисто и долговечно! В темноте и не скажешь, что ненастоящая. Ну как тебе? — Хельга довольно улыбалась.

Астрид глубоко вздохнула и взяла тыкву. Она почти ничего не весила и имела едкий запах пластмассы. Узедом сейчас важнее всего.

— Наверняка она еще и водонепроницаемая, — сказала Астрид. Ничего лучшего ей не пришло в голову.

Жаба заквакала и завращала глазами, когда они вошли в прихожую. Астрид от испуга шарахнулась в сторону.

— Разве она живет не на лестнице в сад? — удивилась Хельга. — То окружение подходит ей гораздо больше.

— К несчастью, там слишком солнечно, — ответила Астрид.

Она была рада, что идет позади Хельги, так у нее была возможность скорчить гримасу ей в спину. Астрид сморщила нос, будто от вони.

— Так-так. — По пути в сад Хельга взглядом просканировала кухню. — У меня есть еще парочка деревянных сардин. В гостевом туалете они бы тоже отлично смотрелись. Дай знать, если понадобятся.

Астрид снова сморщила нос. Это необычайно успокаивало ее. В саду было прохладнее, чем дома, а за столиком в тени липы — даже хорошо. Астрид сняла москитную сетку с чизкейка и крышку с кувшина с лимонадом. Хельга как кошка с недоверием следила за каждым ее движением, готовая при малейшей ошибке вмешаться.

— Может, лучше я… — сказала она, когда кусок пирога закачался на лопатке и крошка упала на скатерть.

— Все в порядке. — Астрид положила кусок пирога на тарелку для Хельги.