Александр Покровский - Робинзон. Инструкция по выживанию
– И ничего нельзя сделать?
– Ничего. Только получше загерметизировать свой отсек. Если им суждено погибнуть, они погибнут. Если нет – выживут.
– Ну, как тебе экскурсия к Саше Балаяну? – спросил Рустамзаде Робертсона уже на обратном пути.
– Хороший мужик.
– Видел бы ты, как он своих матросов гоняет. Но иначе нельзя. И ты привыкнешь.
По дороге они увидели, как в пятом отсеке меняют фильтры в системе очистки.
– Фильтры в отсечную систему очистки воздуха? – спросил Робертсон.
– Точно, – сказал Рустамзаде. Потом он наклонился и поднял полиэтиленовый мешок, который только что сняли фильтра. – Ты знаешь, что это? – спросил он у Робертсона.
– Мешок полиэтиленовый.
– Да, мешок. Американцы примерно такой вот мешок на голову надевают, а под него небольшой баллончик с кислородом. Через маленькую такую трубочку кислород поступает почти сразу в ноздри. Американец ходит в дыму, и никакой угарный газ ему не страшен, потому что кислород заполняет все пространство мешка. А наши устройства для спасения ты уже пробовал.
– Робертсон! – флагманский Фома опять гонит Робертсона в отсек. – Сейчас опять пойдете в десятый отсек и найдете там то место, где расположены в этом отсеке аварийные фонари. А потом перейдете в девятый отсек, посмотрите, где они расположены там. Кстати, на какое время непрерывной работы рассчитан аварийный фонарь?
– Кажется, на сорок восемь часов.
– Когда «кажется», тогда крестятся. Вернемся к этому вопросу, когда вы найдете их все, по всей лодке.
Робертсон в десятом.
– Где тут у вас аварийные фонари?
– Фонари? Пойдемте покажу, – вахтенный повел Робертсона к фонарям.
На обратном пути Робертсон зашел в гальюн 10-го отсека.
– Хорошо живет на свете только Винни Пух, – сказал он, закрывая за собой дверь.
Взрывы в восьмом и девятом отсеках прогремели почти одновременно.
«Аварийная тревога! Пожар в восьмом! Горит.»
«Аварийная тревога! Пожар в девятом!»
Одновременно с пульта электриков «Кама»: «Короткое замыкание в сети 380 вольт 50 герц!»
Центральный: «Аварийная тревога! Короткое замыкание в сети 380 вольт 50 герц в восьмом и девятом отсеках!»
В центральном отсеке немедленно оказалось все начальство.
Сработала аварийная защита обоих бортов – свет погас, через мгновение включилось аварийное освещение от батареи. Лодка потеряла ход.
«Лодка всплывает! Глубина пятьдесят метров! Продуть среднюю!»
Продувается средняя группа ЦГБ – лодка в надводном положении.
Центральный вызывает 8-й и 9-й:
– Восьмой! Девятый!
– Есть восьмой! Есть девятый!
– Что у вас?
– Горит! Горит все! И мы. горим.
В самом начале тревоги вахтенный десятого открыл переборочную дверь в девятый и исчез в дыму. К двери тут же подскочил командир отсека Балаян, загерметизировал ее, вставил болт и скомандовал: «Всем включится в ПДУ! ЛОХ на себя! ЛОХ на себя!»
– Не успели они дать ЛОХ на себя! – сказал старпом в центральном. – Все! В корме тишина. Живых там нет.
– Шестой! Шестьдесят пятый!
– Есть шестой! Есть шестьдесят пятый!
– Как обстановка?
– Загерметизирована переборочная дверь в восьмой отсек! Загерметизирована носовая переборка! Дыма в отсеке нет! Газовый состав в норме! Температура переборки растет! Сейчас – сто двадцать градусов!
– Пять миллиметров подпор воздуха в отсеке от пневмоинструмента!
– Есть! Пять миллиметров подпор воздуха от пневмоинструмента!
– Восьмой! Девятый! – ответа нет.
– Десятый! Десятый! – вызывает старпом.
– С десятым тоже нет связи!
– Кто в десятом?
– Матрос Фомин.
– Значит, у нас пожар в трех отсеках?
– Пока известно только о двух отсеках! Десятый молчит.
– Восьмой! Девятый! Десятый! – зовет и зовет старпом.
– Есть десятый! Это Робертсон! Я здесь! Я один! Я жив!
С началом тревоги Робертсон выскочил из гальюна, бросился к двери – но она уже была загерметизирована. Он вставил в дверь болт и загерметизировал все переборочные клапаны. Он слышал, что центральный вызывает десятый, он отвечал, но центральный, похоже, его не слышал. Из-за пожара связь теперь была односторонней.
– Десятый! Десятый! – вызывал и вызывал отсек старпом.
– Есть десятый! В отсеке только я! Робертсон!
– Десятый! Десятый!
– Не слышат! Они меня не слышат!
– Сколько у нас людей в восьмом, девятом, десятом отсеках? – спросил командир.
– На момент аварии в восьмом – два человека, в девятом вместе с Балаяном десять человек. Он собрал на отработку своих турбинистов. Итого – двенадцать. И еще вахтенный десятого матрос Фомин.
– И еще в корме лейтенант Робертсон, – откликнулся флагманский по живучести.
– А этот что там делает?
– Изучает расположение аварийных фонарей. Он как раз из десятого должен был переходить в девятый.
– Значит, и Робертсон тоже. Четырнадцать человек. Дали ЛОХ в восьмой и девятый?
– Дали.
– И что?
– Ничего.
– Температура переборки в восьмой?
– Сейчас запрошу. Как температура переборки?
– Растет.
– Дайте еще ЛОХ!
– Дали. Растет. Уже 150 градусов!
– Там есть чему гореть. ВВД в эти отсеки перекрыто?
– Да!
– Командира БЧ-4 в центральный! Готовим донесение в штаб!
Штаб. Командующий Северный флотом.
– Как обстановка?
– Предположительная причина пожара – короткое замыкание в сети 380 вольт 50 герц! Восьмой и девятый отсек!
– Предположительная. Что с десятый отсеком?
– По десятому отсеку доклада нет. Он вне пожара. Лодка в надводном положении. Питание – от батареи.
– Долго они на этом питании не продержатся. Сколько до них ходу?
– В этом районе возвращается со службы К-32. Она будет на месте через шесть часов.
– Теплоходы?
– «Хабаров», «Светлов» уже направлены в этот район. Будут на месте примерно через сутки.
– Сутки. К-32 идти к 216-й. Всплыть, подойти к лодке. Находиться там до прихода теплоходов. Теплоходам – эвакуировать людей, взять лодку на буксир. На лодке остается аварийная партия. Спасатели?
– Направлены в район. Будут через тридцать шесть часов!
– Через тридцать шесть часов. Как там погода?
– Море пять баллов. Ожидается усиление ветра.
Лодка, центральный пост. Полутьма– освещение от батареи минимальное.
– Как переборка в восьмой?
– Температура стабилизировалась.
– Сколько?
– Сто восемьдесят уже три часа.
– Медленно. У нас все медленно.
– Аварийные партии готовы.
– Понятно. К нам идет К-32 и теплоходы со спасателями. Ближе всех К-32.
Робертсон в десятом в это время ныряет в трюм. В трюме вода. Он сидит в ней по горло. В отсеке все нагрето, как в сауне. Он пробовал включаться в изолирующий противогаз, но тут же сорвал маску с лица – горячая, и кислород горячий – обжигает горло. Теперь он делает так: он выныривает из трюма, хватает ртом воздух и снова погружается в воду. В трюме воды примерно по шею. Воду он добавил из-за борта через клапан вентиляции трюмной магистрали. Он сидит под водой столько, сколько может выдержать, потом – вынырнул, схватил воздух и опять под воду.
