Чимаманда Адичи - Половина желтого солнца
Мать Хозяина не ответила.
— Амала, иди сюда, свари кокоямс, — приказала она.
— Да, Матушка. — Амала положила кокоямс в кастрюлю и беспомощно уставилась на плиту.
— Угву, зажги ей огонь. Мы жители деревенские, привыкли к дровам! — Мать Хозяина хохотнула.
Ни Угву, ни Амала не засмеялись. Угву зажег горелку. Мать Хозяина сунула в рот ломтик вяленой рыбы.
— Вскипяти мне воды, Угву, и порежь вот эти листья угу для супа.
— Да, Матушка.
— Хоть один острый нож в этом доме найдется?
— Да, Матушка.
— Возьми его и нарежь угу как следует.
— Да, Матушка.
Угву взял нож, доску и принялся за работу. Он знал, что за ним наблюдают. Когда он стал нарезать волокнистые тыквенные листья, мать Хозяина взвизгнула:
— Ой! Разве так режут угу? Alu melu![48] Помельче! Слишком крупные куски! Ты бы еще целиком листья в суп кидал.
— Да, Матушка. — Угву стал резать листья тонюсенькими полосками — в супе непременно разварятся.
— Ну вот, совсем другое дело, — важно кивнула мать Хозяина. — Теперь ты понял, почему мальчишкам нечего делать на кухне? Даже угу не можешь порезать как следует!
Угву хотел возразить: «Еще как могу. Я много чего умею на кухне, и получше вас», но вместо этого сказал:
— Мы с хозяйкой зелень не режем, а крошим руками, так полезней.
— С хозяйкой? — Мать Хозяина умолкла, точно хотела что-то добавить, но удержалась. Пар от горячего супа наполнял кухню. — Дай Амале ступку, чтобы потолочь кокоямс, — буркнула она.
— Да, Матушка.
Угву выкатил из-под стола деревянную ступку, начал мыть, и тут вернулась Оланна, остановилась в дверях кухни. Платье было ей к лицу, она вся лучилась радостью.
— Матушка! С приездом, нно! Я Оланна. Как доехали? — Она протянула руки, обняла мать Хозяина, но та стояла как каменная.
— Доехали хорошо, — процедила она в ответ.
— Добрый день, — поздоровалась Амала.
— С приездом. — Оланна, коротко обняв Амалу, вновь обратилась к матери Хозяина: — Это родственница Оденигбо, Матушка?
— Амала помогает мне по дому. — Стоя спиной к Оланне, мать Хозяина помешивала суп.
— Да вы присядьте, bia nodu ana, Матушка. Ни к чему вам напрягаться на кухне. Вы бы отдохнули. Пусть Угву готовит.
— Я хочу сварить сыну настоящий суп.
Помолчав, Оланна ответила:
— Конечно, Матушка. — В ее игбо начал проскальзывать говор, который Угву слышал в речи Хозяина, когда к нему приезжала родня. Оланна обошла кухню, выискивая, чем бы угодить матери Хозяина. Заглянула в кастрюлю с рисом. — Дайте хотя бы вам помочь, Матушка. Сейчас переоденусь и приду.
— Говорят, мать не кормила тебя грудью, — сказала Матушка и повернулась лицом к Оланне. — Давай возвращайся, откуда пришла, и скажи тем, кто тебя подослал, что не нашла моего сына. Скажи подружкам-ведьмам, что не видела его.
Оланна молча уставилась на нее, будто онемела.
— Слышала? — перешла на крик мать Хозяина. — Передай им, что моего сына ничье зелье не одурманит! Он не возьмет в жены выродка — сперва надо будет убить меня. — Хлопнув в ладоши, она заулюлюкала, приставив ладони ко рту, чтобы звук разнесся по всему дому.
— Матушка… — выдохнула Оланна.
— Не смей называть меня матушкой, — огрызнулась мать Хозяина. — Не смей, я сказала! Прочь от моего сына! Передай товаркам-ведьмам, что не нашла его! — Она распахнула заднюю дверь, вышла на порог и завопила: — Соседи! У моего сына в доме ведьма! Соседи!
Крик ее резал уши. Хотелось заткнуть ей рот, набить разваренными овощами. Суп пригорел.
— Мэм? Вы будете у себя в комнате? — Угву придвинулся поближе к Оланне.
Оланна овладела собой. Заправив за ухо непослушную косичку, она схватила со стола сумочку и зашагала к выходу.
— Передай Хозяину, что я уехала к себе на квартиру.
Угву пошел за ней следом, увидел, как она села в машину и умчалась. Даже не помахала на прощанье. Во дворе было тихо, ни ветерка; бабочки не порхали среди белых цветов. Угву вернулся на кухню и с удивлением услышал, что мать Хозяина тихонько напевает церковный гимн об исцеляющей силе Христа:«Nya пуа оуа ти ga-ana. Na т metu опи uwe у а ака…»
Она умолкла, откашлялась.
— Где эта женщина?
— Не знаю, Матушка, — пожал плечами Угву. Он подошел к раковине и стал убирать чистые тарелки в буфет. Противная вонь от супа наполняла кухню; как только Матушка уедет, первым делом надо будет выстирать занавески, чтоб не пахли.
— Вот за этим я и приехала. Говорят, она вертит моим сыном как хочет. Немудрено, что мой сын ходит холостым, когда у его сверстников уже не по одному ребенку. Эта ведьма его приворожила. Слыхала я, что отец ее был лодырем-попрошайкой, как и вся его семейка из Умунначи, а потом стал сборщиком налогов и обирал честной люд. А сейчас понаоткрывал фирм, разгуливает по Лагосу и держит себя Большим Человеком. Да и мать ее ничем не лучше. Какая мать сдаст родных детей кормилице, если сама жива-здорова? Разве это по-людски, gbo,[49] Амала?
— Нет, Матушка. — Амала не отрывала глаз от пола, разглядывая на нем узоры.
— Говорят, все детство ей слуги даже ике подтирали. И хуже того, родители послали ее в университет. Зачем? Ученость портит женщину, это всякий знает. Ученая женщина возомнит о себе невесть что и станет принижать мужа. Какая из нее жена? — Мать Хозяина вытерла лоб подолом. — Девицы в университете путаются с кем попало, пока не истаскаются вконец. Неизвестно, может ли она иметь детей. Ты знаешь? Знает хоть кто-нибудь?
— Нет, Матушка, — отозвалась Амала.
— Знает хоть кто-нибудь, Угву?
Угву со звоном поставил на стол тарелку, сделав вид, что не слышал. Мать Хозяина подошла и похлопала его по плечу:
— Не бойся, мой сын найдет хорошую женщину и не прогонит тебя после женитьбы.
Может, если ей поддакивать, она быстрей выдохнется и замолчит?
— Да, Матушка, — сказал Угву.
— Я знаю, как много трудился мой сын, чтобы выбиться в люди. Не должны пропасть его труды из-за распутной девки!
— Нет, Матушка.
— Неважно, откуда родом будет избранница моего сына. Я не из тех матерей, которые подыскивают сыновьям жен только в родной деревне. Но я не хочу, чтобы он женился на женщине-вава, или имо, или аро, — у всех у них такой чудной говор, что и не скажешь, что все мы один народ, игбо.
— Да, Матушка.
— Я не позволю этой ведьме им командовать. Ничего у нее не выйдет. Как приеду домой, спрошу совета у дибии Нвафора Агбада, его снадобья славятся в наших краях.
Угву замер. Он знал немало историй о том, как люди обращались к дибии. Бесплодная первая жена запечатала чрево второй жене; одна женщина довела богатого сына соседки до сумасшествия; один человек убил брата из-за клочка земли. А вдруг мать Хозяина сделает Оланну бесплодной или покалечит, а то и вовсе убьет?
