Лиз Туччилло - Легко ли быть одной?
Макс разговаривал с красивой молодой блондинкой, которая держала в руках рюкзачок с эмблемой «Нью-Йорк Сити». Еще одна из его жертв. Не теряя ни минуты, Джорджия бросилась в атаку. Она тут же подскочила к Максу и встала прямо перед ним и симпатичной жительницей Нью-Йорка.
– Эй… ой, привет. Рад снова видеть вас здесь, – сказал Макс с едва заметной ноткой растерянности в голосе.
– Привет, Макс. Я просто хотела сказать тебе, что когда ты берешь у женщины номер телефона, а потом не звонишь, это может быть ей неприятно. Большинство женщин не раздают свои номера кому попало. Большинство женщин редко ощущают проблеск чувств в отношении того, с кем разговаривают. Так что когда они все-таки дают номер своего телефон, это своеобразное немое согласие или знак того, что они ожидают: им все-таки позвонят, – в первую очередь потому, что это у них попросили номер телефона.
Макс начал крутить головой по сторонам, его глаза нервно забегали. Девушка с рюкзачком смотрела на Джорджию пустым взглядом.
– Я уверена, ты делал это потому, что тебе всегда сходило это с рук. Но хочу тебе сказать, что больше ты так поступать не должен. Это не по-джентльменски.
Макс уже смотрел строго на свои кроссовки и бормотал:
– Господи, за что ты направляешь ко мне всех этих психов?
Ну разумеется, он перешел к обороне, называя других психами. Мужчины всегда прибегают к такому способу защиты. По этой причине нам никогда не следует психовать в присутствии мужиков: просто чтобы не давать им в руки доказательств того, что они правы. КАК БЫ ТАМ НИ БЫЛО, но сейчас Джорджия понемногу начинала злиться.
– О, ну конечно, теперь ты будешь называть меня психопаткой. Потому что большинство женщин не противостоят мужчинам и их дурному поведению; потому что женщины так подавлены, что уверены – это бесполезно. Но на этот раз я просто хотела просветить тебя на этот счет. Вот и все.
К этому моменту на них уже начали оглядываться. Девушка с нью-йоркским рюкзаком не сходила с места; она явно наслаждалась этим шоу. А Макс начал терять самообладание.
– Ладно, психопатка, это все? Ты закончила?
Вот теперь Джорджия взвилась не на шутку.
– ПОСЛУШАЙ, НЕ СМЕЙ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ПСИХОПАТКОЙ! ЭТИМ ТЫ МОЕГО ОТНОШЕНИЯ НЕ ИЗМЕНИШЬ!
Девушка с рюкзачком, которая до сих пор молчала, вдруг заговорила:
– Да, я думаю, тебе не стоит называть ее психопаткой. Она просто рассказывает о том, что чувствует.
– Ну вот, замечательно: еще одна ненормальная, – сказал Макс.
– Не смей называть меня ненормальной, – сказала нью-йоркская девушка уже немного громче.
– Не смей называть ее ненормальной, – сказала Джорджия еще громче, чем та девушка.
К счастью для присутствующих – возможно, за исключением зрителей, которых все это явно забавляло, – к ним подошел невысокий мужчина в накрахмаленной белой рубашке, похожий на испанца, и пресек спор на корню.
– Прошу прощения, но вы должны немедленно покинуть наш магазин. Вы беспокоите остальных посетителей.
Джорджия огляделась по сторонам, а затем надменно взглянула на Макса.
– Хорошо, я уйду. Думаю, до него дошло мое послание. – И она гордо, с высоко поднятой головой направилась к выходу.
Не замечая ухмылок и хихиканья в свой адрес, Джорджия вихрем вылетела на улицу. Но уже идя по тротуару и заглянув в витрину «Хоул фудс», она увидела, что девушка с рюкзачком по-прежнему стоит и разговаривает с Максом. И что Макс смеется и выразительно крутит пальцем у виска, определенно имея в виду, что она, Джорджия, сумасшедшая.
Джорджия отвернулась от витрины. Она шла по улице, стараясь держаться горделиво, стараясь сохранять чувство собственного достоинства. Она подумала, что после наезда на Макса почувствовала себя намного лучше. Так оно и было – в течение пяти минут, пока она на него орала. Однако Джорджия по-прежнему была новичком в том, что касается искусства быть одинокой женщиной. А потому, независимо от того что она там себе думала, ей все еще необходимо было очень многому научиться.
Правило 4
Увлекайтесь (даже если невозможно определить, когда это необходимо, а когда может закончиться катастрофой)
Элис всегда гордилась тем, что знает Нью-Йорк; она вполне могла бы быть экскурсоводом по этому громадному городу, от Бронкса до Стейтен-айленда, поскольку ей были знакомы здесь все углы и закоулки, как никому другому.
Но это было раньше, до того, как она завела себе бойфренда. Только тогда Элис вспомнила о существовании совершенно иного Нью-Йорка, который предназначен исключительно для пар. За последний год, профессионально занявшись поиском мужчины, Элис получила доступ к самым популярным барам, ночным клубам, ресторанам и спортивным площадкам, какие только мог предложить этот город. Но существовала и другая сторона Нью-Йорка, куда доступ для нее был закрыт, поскольку у нее не было бойфренда.
Взять, например, Бруклинский ботанический сад, куда Элис отправилась с Джимом. О’кей, он пока не был ее бойфрендом – прошло-то всего две недели. Но после их первого свидания она решила позволить ему восхищаться ею до тех пор, пока им обоим это будет доставлять удовольствие. Они вместе сели на второй маршрут метро до Бруклина и теперь, взявшись за руки, прогуливались по тропическому павильону и музею карликовых деревьев бонсай. Это было божественно. Потом Элис и Джим остановились послушать короткую лекцию о деревьях золотистого гинкго.
Невысокая седоволосая женщина рассказывала группе людей о том, что гинкго можно отличить от других голосемянных растений по похожим на веер двухлопастным листьям. Элис начала думать о четырнадцати прошедших днях, которые она провела вместе с Джимом. За это время они обнаружили еще несколько горячих точек, куда люди ходят парами, таких как Планетарий Хейдена в первую пятницу месяца (когда он работает допоздна), зоопарк в Бронксе (ну кто ходит туда без ребенка или без парня?) и каток в Челси Пирс (Элис всегда хотелось туда сходить, но все никак не удавалось никого вытащить). И вот теперь она стоит в ботаническом саду и слушает о гинкго билобе.
«Это просто классно! – думала Элис. – Иметь пару – это классно!»
Лекция закончилась, и они пошли по тропинке, устеленной опавшими листьями. Джим взял Элис за руку, и ее сердце согрел прилив чистой радости. Она знала, что в этот момент для нее, вероятно, не имело бы значения, даже если бы рука эта принадлежала Теду Банди[36], – держаться за руки было обалденно приятно. Когда кто-то держит тебя за руку, это значит, что ты принадлежишь этому человеку. Не каким-то там окончательным и бесповоротным образом, а просто в данный конкретный момент времени. Они продолжали идти по дорожке, и Джим сказал: