Сергей Минаев - Media Sapiens-2. Дневник информационного террориста
— Э, аккуратней, а то провалишься! — крикнул мне Велиал.
— Куда? — не понял я.
— В тартарары.
— Это понятно, а что там, внизу? Подземная парковка, что ли?
— Говорят же тебе, баран, — тартар.
— А чо это? — не понял я.
— Мусульманские дела. Не заморачивайся.
Мы продолжали идти, и я даже научился почти так же ловко, как черти, скакать между трещин. Черти тихо переговаривались меж собой на каком-то тарабарском языке. Окружающий пейзаж довольно быстро утомил меня своим однообразием.
— Послушайте, — обратился я к чертям, устав от молчания, — а вот говорят «адские сковородки», «адский огонь», «грешники», а чо-то никого не видно. Мы не дошли ещё, что ли?
— Ты нижние этажи имеешь в виду? — спросил Вельзевул. — Так это тебе год идти через них, и не факт, что вообще дойдёшь. Довольно запутанная схема.
— Сам чёрт ногу сломит, — многозначительно поднял вверх палец Велиал.
Пройдя ещё какое-то расстояние, я увидел по левую руку от меня горный хребет, представляющий собой одну сплошную витрину, на которой были изображены разные красочные картинки. Развратного вида девицы вертелись вокруг шестов для стриптиза; вокруг игровых столов толпилась нарядная публика, юноша, явно гомосексуалист, нюхал кокаин с приятелем; какой-то стареющий плейбой ехал на кабриолете; двое мужиков пороли пышногрудую блондинку. Витрины переливались неоном и были стилизованы под обложки глянцевых журналов или заставки телепередач. Выглядело всё примерно как салон игровых автоматов, манящие огни которого привлекают ночью таксистов, праздношатающихся и окрестных бомжей.
— Гламурненько тут у вас, — пошутил я.
— Это точно, — отозвался Велиал.
— Это просто праздник какой-то, — продолжал я. — Тут чо, у вас зона отдыха?
— Типа того. Для навсегда уставших.
— А кого сюда пускают? Или это для почётных чертей? Попасть-то можно?
— Ты уже и так попал.
— Не понял?
— Это промоушн, чувак, про-мо-ак-ци-я, — по слогам выговорил Вельзевул и посмотрел на меня подобно тому, как ветеринар смотрит на больного осла.
— А… ну… а что внутри? — недоверчиво поинтересовался я, — можно взглянуть?
— Говно вопрос, — сказал Велиал и ловко прошёл сквозь витрину с девкой. Следом за ним сквозь витрину прошёл Вельзевул. Я остался стоять, недоумевая, каким образом мне повторить манёвр чертей. Через пару секунд сквозь витрину просочилась голова Вельзевула:
— Ну, ты идёшь или передумал?
Я сделал шаг к витрине и ткнул в неё рукой. Она не поддавалась. «Видимо, законы физики подчиняются только чертям», — подумалось мне.
— Головой вперёд ныряй.
— Как в омут.
Из-за витрины послышался смех и приглушённые голоса чертей. Я разбежался и прыгнул в витрину головой вперёд. Витрина всосала моё тело, а затем будто выплюнула под ноги чертям.
— Ну ты как в бассейне, в натуре, — усмехнулся Велиал.
Я встал, отряхнулся и почувствовал, как меня разворачивают за плечи.
— Смотри, коль пришёл, — раздался откуда-то сверху голос Вельзевула.
На моём лице заплясали тени подобно тому, как это бывает, когда сидишь на некотором удалении от костра. Я вглядывался вдаль, но ничего, кроме копошащейся массы вдали, не различал.
— Чо-то не видно ни хера.
— А ты глазами зырь ярче.
То ли мои глаза действительно привыкли к здешнему полумраку, то ли черти исполнили какой-то фокус, но теперь я видел всю картину довольно отчётливо. Вся панорама была довольно хитро подсвечена то ли разбросанными тут и там кострами, то ли софитами. Прямо передо мной извивалась привязанная к столбу девица, которую хлестали плетьми два беса. Рядом толпа скелетов кидала на игровой стол собственные кости, а черт-крупье в смокинге лихо вертел колесо рулетки. От одного из игроков, видимо, проигравшего все свои кости, остался только череп, покатившийся по столу и упавший на зеро. Чуть вдалеке к другому столу стояла очередь. Ровными порциями по двое из очереди выходили люди и садились за стол. Седой черт в яркой, расписанной непонятным граффити майке долбил молотком по их носовым костям, которые тут же превращались в порошок. Люди ловко снюхивали его со столов и уходили прочь. Ещё дальше здоровенный черт верхом катался на автомобиле, сложенном из человеческих тел. Стоит ли говорить, что отбрасываемые всеми участниками этого адского шапито тени рисовали те самые красочные картинки в витринах. Пройти дальше, чтобы посмотреть на исходный материал для соития двух мужчин с блондинкой, я как-то не решился. То ли из-за того, что тут сильно воняло серой, то ли из-за боязни увидеть, кого на самом деле сношают эти порнушного вида мужики.
— Может, пойдём? — обратился я к своим провожатым.
— Насмотрелся?
— Ну, типа. Хороший креатив. Кто автор?
— Да у нас этих авторов тут… — скривился Велиал и вытащил сигарету.
— Одни профи. Почитай, все ветераны клубного движения со времён сотворения… — вторил ему Вельзевул, — ладно, двинем дальше.
— Может, наискось срежем? — поинтересовался Велиал.
— Давай.
Черти двинулись сквозь толпу из грешников, младших бесов, сковородок, шестов и столов. Все окружающие, увидев нас, падали ниц. Наконец мы преодолели всю огромную площадь и вышли через витрины с обратной стороны.
— А вы, я вижу, тут ребята уважаемые. А я сначала вас за охранников принял.
— А ты и при жизни особым умом не отличался, что уж теперь-то, — повернулся ко мне Вельзевул.
— От кого тебя охранять-то, дурило? — вежливым голосом осведомился Велиал.
— А вы типа старшие тут? А на каких постах?
— Я — что-то типа заместителя генерального директора. Смотрящий, если короче, — скромно ответил Вельзевул.
— А я по технической части. Вроде управляющий. За порядком следить, новые пытки, прогресс — все дела.
— А вот у меня к вам предложение. С картинками у вас все ништяк. А вот как с идеологией? А? Формирование общественного мнения, работа с аудиторией, комбинаторика, проведение выборов? Нужны такие специалисты? Политтехнологи?
— Политтехнологи? — переспросил Велиал.
— Нужны, нужны. Мы как раз, считай, что в предвыборный штаб идём, — кивнул головой Вельзевул.
После этих его слов я несколько приободрился. За разговорами мы прошли пустыню и вышли на каменистое плато.
На плато рядами стояли остроконечные металлические стержни высотой метра два, напоминающие иголки. Когда мы поравнялись с первыми рядами стержней, я понял, что это и есть иголки. Каждый стержень имел небольшое сквозное отверстие у своего основания, при ближайшем рассмотрении оказавшееся пресловутым «игольным ушком». У подножия каждой иголки суетились люди, пытавшиеся протиснуться сквозь её отверстие. Несмотря на то, что все они были разной комплекции — высокие и низенькие, толстые и худые, ни один из них не мог пролезть через «ушко». У кого-то застревала голова, кто-то пролезал до середины, но застревал задницей, кого-то не пускал живот. Вероятно, «ушко» обладало специальной функцией, позволяющей моментально подстраиваться под любую комплекцию человеческой особи, дабы не пропустить её через себя.
