Татьяна Устинова - Кредит доверчивости
Опять подлетела Натка, сунула мне под нос маленькую плоскую сумочку.
— Я клатч твой возьму, он же тебе все равно не нужен?
— Что ты возьмешь?
— Ну, ты темная, Лен! Эта сумочка называется «клатч». — Натка на лету поймала самолетик и показала мне глянцевые крылья с изображением девушки в бикини. — Нужно иногда журнальчики вот такие читать!
— Я пытаюсь…
— Так я возьму?
— Ты уже взяла, зачем спрашиваешь?
Натка снова поцеловала меня в щеку, испачкав ее липким блеском для губ.
— Что бы я без тебя делала!
— Что бы я без вас делала! — Я отшвырнула тряпку.
Не хочу мыть пол, не могу…
Сейчас возьму Сеньку, и мы поедем с ним в парк кататься на карусели, есть мороженое, гулять и болтать о его детских проблемах.
Сенька совсем не хулиган — просто ребенком никто не занимается, вот он и пытается обратить на себя внимание. Даже ценой надранных ушей.
— Рота, подъем! — крикнула я племяннику. Забыв про самолетики, Сенька вытянулся по стойке «смирно». — Отдраить палубу и помыть посуду! Если справишься, наша подводная лодка возьмет курс на аттракционы в парк!
— Ур-ра! — завопил Сенька и, схватив тряпку, побежал на кухню. — Я справлюсь!
— Здорово ты придумала, — восхитилась Натка. — Я бы ни за что не догадалась. Ой! — всполошилась она, услышав автомобильные гудки за окном. — Владик приехал! Можно я…
— Ой, да бери что хочешь, только иди скорее к своему Владику, — отмахнулась я.
Натка схватила с трюмо Сашкин браслет — тоненький, золотой, с подвеской-сердечком. Это была первая ее золотая вещь — я подарила браслет дочери на день рождения. Я хотела сказать Натке, что его нельзя брать, что это подарок, но… и слова сказать не успела.
— Лен, я сейчас выйду, а ты обязательно посмотри, какой у меня Владик хороший! — протараторила Натка и умчалась, хлопнув дверью так, что зазвенели оконные стекла.
Смотреть на Владика не было никакого желания, но я вдруг подумала: а если Натка опять влюбится в какого-нибудь толстого лысого «папика», польстившись на его материальное благополучие, а он, как Лешик, будет долго и планомерно вынимать из нее душу, не собираясь при этом жениться? Да еще «чужие дети ему не нужны», и Сеньку, видите ли, можно «предъявлять», только когда он «прикипит душой».
А вдруг не прикипит?
Во все времена это называлось «поматросит и бросит», а Натка почему-то была постоянным персонажем такого сюжета.
На кухне кипела уборка, поэтому мне пришлось залезть на стол, он перегораживал путь к окну.
У подъезда стоял, блестя серебристыми боками на солнце, новенький «Лексус». Возле него переминался с ноги на ногу мужик с букетом цветов. Слава богу, у него не было ни лысины, ни пуза, как у пресловутого Лешика, который так долго мучил Натку скандалами, ревностью и перспективами замужества.
С высоты третьего этажа новоявленный Владик казался вполне симпатичным и, как утверждала Натка, положительным. Белые розы, не меньше пятнадцати, светлый костюм с легкой помятостью на спине, что указывало на дорогой лен, темные волосы…
Может, Натка и правда выхватила счастливый билет, только отчего-то мне в это не верилось. Я считаю, что такому «билету» своего маленького сына можно предъявлять с легкостью, не боясь спугнуть.
Из подъезда выпорхнула Натка — что-то долго она спускалась, наверное, десять раз доставала из сумки зеркальце, подкрашивалась и поправляла прическу. Владик галантно поцеловал ей руку, вручил букет и, проводив до пассажирского сиденья, открыл дверь серебристого «Лексуса».
Натка так гордо шла, что меня смех разобрал. Садясь в машину, она бросила быстрый взгляд на мое окно — вижу я ее триумф или нет? Улыбнувшись, я помахала сестрице рукой.
Пусть найдет свое счастье, я буду только рада. Главное, чтобы в этом «Лексусе» хватило места и для Сеньки с его вечными «экспериментами».
В сумке опять зазвонил телефон. Я поспешно спрыгнула со стола, едва не подвернув ногу. Совсем сбрендила — рассматриваю Наткиных ухажеров, а ведь, наверное, мне Сашка уже час дозвониться не может. С этими домашними бедствиями, Наткиными сборами на свидание я совсем забыла про собственную голодающую дочь и про то, что хотела позвонить Ольге Викторовне…
Я выхватила телефон из сумки в тот момент, когда звонки прекратились.
Пропущенных вызовов было четыре. Но не от дочери, а от… Никиты Говорова.
«Мам, он такой симпатичный», — вспомнила я Сашкины слова из сна.
С Никитой после того единственного ужина в ресторане мы виделись только в суде и общались исключительно по работе. Что заставило его позвонить мне субботним утром, я понятия не имела, но перезванивать — значило выказать свою заинтересованность, а мне этого не хотелось…
После истории с Кириллом не было у меня никакой заинтересованности — умерла, растворилась, канула… Может, это пройдет когда-нибудь, переболит, но пока… Там, где должны быть чувства, у меня красная кнопка — не трогать! Не подходить, не вторгаться, даже не намекать.
Так что позвоню-ка я Ольге Викторовне, узнаю, как можно решить проблему голода в Англии: радикально — раньше времени выдернуть Сашку из «погружения», или все-таки более конструктивно — например, позволить детям хотя бы раз в день полноценно обедать в студенческой столовой. Пусть и в ущерб осмотру достопримечательностей. Ни Тауэр, ни Вестминстерское аббатство никуда не убегут, а здоровье пережаренным беконом можно угробить.
Да, и неплохо бы поговорить с родителями Джимми о том, что зажигать на ударных установках, конечно, здорово, но вы в ответе за тех, кто у вас в гостях. Если Сашка выучит только музыкальные термины и получит контузию, что толку-то от такой поездки…
Не успела я набрать номер, как из кухни выскочил Сенька.
— Готово! — отрапортовал он.
— Так быстро? — удивилась я.
— Да что там… Чик-чик, и все.
Я пошла посмотреть на его «чик-чик». На полу, конечно, остались разводы, а посуда все равно блестела от масла, но жить можно. И даже попробовать налить себе кофе.
— Теть Лен, а когда наша подводная лодка поплывет в парк?
— Пойдет, — поправила я.
— В воде плавают, — засмеялся Сенька.
— Только не подводные лодки, — потрепала я его по вихрастой голове. — Лодки и корабли ходят. Вот сейчас я кофе попью, человеком себя почувствую, и мы сразу же возьмем курс на карусели. Ты — капитан, договорились? А я — штурман.
— Тогда слушать мою команду! Кофе отставить! — гаркнул Сенька.
— Это еще почему?
— Зачем кофе пить, чтобы человеком себя почувствовать? Что ты, теть Лен, без кофе не человек, что ли?
![Анатолий Землянский - После града [Маленькие повести, рассказы]](/uploads/posts/books/237651/237651.jpg)
