Ярослав Кузьминов - Раздвоение
«Занимайтесь самостоятельно, по книге, если не хотите учиться с группой». Женщина возмутилась, за что она вообще платит деньги, если ей суют книгу, но не ушла. Пару занятий она демонстративно сидела в стороне с книгой, потом предпочла заниматься вместе со всеми и больше не выпендривалась.
Начальник был доволен. Он сказал Дмитрию вскоре, что клиенты хорошо о нем отзываются. «Они говорят, ты создаешь теплую атмосферу, им с тобой спокойно. Так держать!»
Работа пробудила в Дмитрии нешуточный интерес к предмету. Работая по вечерам, с утра он нередко занимался по той самой первой книжке, осваивая новые асаны и растяжки. Бывало, он увлекался и занимался несколько часов подряд, забывая даже курить.
Число клиентов росло. Через полгода Дмитрий перешел с трехдневной на шестидневную рабочую неделю, потому что групп стало две. Среди новых клиентов попадались и такие, которые не были совсем уж новичками. Они, впрочем, не представляли проблемы для Дмитрия. К этому времени он умел гораздо больше, чем в начале.
Приятным побочным эффектом его профессионального роста стало то, что у него исчезло брюшко.
Он влюбился в работу. Она была интересная, да и платили со временем все больше и больше. Сначала он перестал брать у родителей деньги на пьянки и одежду, потом накопил на новенькую «Десятку», наконец, стал снимать квартиру, чтобы не отягощать родителей. Его девушка была очень рада и призналась, что ей было тяжело в двухкомнатной квартире с родителями, и она терпела только из любви к нему. Автором идеи разъезда был отец Дмитрия (он же, надо отметить, был автором давно реализованной идеи отмазать сына от армии и неудачной идеи устроить сына в институт; сын вылетел из института в первую же сессию, и единственным, что он вынес оттуда, стала, собственно, та самая девушка, которая с тех пор несколько лет прожила в их квартире). Будучи автором разъезда, отец Дмитрия поначалу материально содействовал. Со временем, содействие стало ненужным.
Дмитрию очень понравилось, когда в растущий фитнес-центр наняли еще двух тренеров йоги. В те дни, когда их смены пересекались, он, бывало, выпивал с ними, то с одним, то с другим, по пиву в соседнем баре после работы и делился опытом. Видеть интерес и веру в их глазах и ощущать себя «матерым волком» было неожиданно приятно.
Увидеть потом, что новые тренеры вели занятия, подражая ему, было приятно вдвойне.
Менее приятно стало, когда один из тренеров начал приставать к клиенткам.
Начальник запрещал это строго-настрого. Дмитрий ненавидел озабоченных мужиков и с такой же лютостью ненавидел ябедничество. Поэтому он не пошел жаловаться начальнику, а разобрался с тренером самостоятельно. Сначала он объяснил, что не следует так делать, потом предупредил, что накажет его. Наконец, когда предупреждения не помогли, зажал его в конце рабочего дня в тренажерном зале и отмутузил слегка. Тот предпочел тихо слиться и больше не появляться.
К концу четвертого года работы Дмитрий был главным долгожителем фитнес-центра, работая даже дольше, чем заместитель начальника.
Так что, конечно, он переживал, когда центру запретили работать по санитарным требованиям. Все было шито белыми нитками. Начальник отказался делиться с кем-то деньгами, и его бизнес вмиг прикрыли. Дмитрию начальник дал зарплату за полгода вперед и взял с него слово вернуться к работе, если все за это время уладится.
Дмитрий, взяв деньги, не мог устроиться на другую работу. Если бы его призвали обратно, он вынужден был бы кинуть или нового работодателя, или старого. К обязательствам он относился щепетильно.
Но Дмитрий уже плохо представлял себя без работы и начал маяться, хотя проводил, как и раньше, выходные с друзьями, а вечера — с женой.
Жена, кстати, не могла понять его маету. Она укоряла его, когда видела скуку в глазах: «Тебе заплатили, так радуйся. Я бы радовалась. Я знаешь, как мечтаю отоспаться и заняться чем-нибудь своим, для души! Я вот сначала в университете пять лет пахала, а теперь два года на работе, и все время толком без отдыха!»
Заниматься целыми днями йогой было как-то не в кассу. Дмитрий, по его мнению, и так всего умел достаточно. Смотреть фильмы он любил только в компании, одному было скучно. Читать, в отличие от жены, он не любил. Он пробовал романы с ее полки, но через десять страниц начинало клонить в сон. Один его друг работал в автосервисе в режиме двое через двое, так что каждые двое суток тоже был свободен днем. Они встретились с ним несколько раз, попили пива, но разговаривать быстро стало не о чем, хотя в выходные на общих сборищах тема находилась всегда.
Именно тогда Дмитрий понял, что из юности незаметно перетек во взрослость. Он помнил, что в двадцать лет для него получить деньги и ничего не делать было верхом блаженства. И от пива с другом из автосервиса он никогда бы не заскучал. Они бы стали ходить по городу в поисках приключений на задницу, они бы связались с какой-нибудь компанией, закадрили бы девчонок, уехали бы в Питер на пару недель. Теперь праздность тяготила, алкоголь шел хорошо только в большой веселой знакомой компании. Новых друзей Дмитрий больше не искал, а если находили его, то он подпускал к себе с осторожностью. И, наконец, никакой другой женщины рядом с собой, кроме жены, он не мыслил. Дмитрий стал бояться, что это и есть кризис среднего возраста, и недоумевал, почему так рано, на середине третьего десятка.
В своем безделии Дмитрий дошел до того, что занялся кулинарными изысками, читая рецепты в Интернете. Если эксперимент не удавался, он тихо спускал массу в унитаз, и только если получалось что-то съедобное, угощал вечером жену.
Наконец, пришло время вспомнить и про Петра. Пойти к нему учиться (разумеется, бесплатно) и проверить, насколько правдивы его байки, было отличной идеей. Дмитрий откопал старую записную книжку, позвонил Петру, поболтал немного о том, о сем, спросил про новые достижения клиентов, выслушал, а потом предложил: «Петр Николаевич, поучите меня бесплатно вашей методе, что вам стоит? По старой памяти».
Петр согласился, сделав оговорку, что терапии Дмитрий не получит, а только пройдет обучающие курсы. Дмитрий не понял, о чем шла речь, но согласился. Не ему было выбирать условия.
Петр Николаевич имел страстишку учить людей. В принципе, не важно чему, подтягиваниям, готовке или своей методе. Временами он чувствовал, что готов доплачивать из своего кармана, лишь бы кого-нибудь обучать.
Они с Дмитрием договорились заниматься с половины седьмого до девяти вечера во вторник и четверг. Это не напрягало ни того ни другого. У Петра Николаевича к этому времени кончался «рабочий день» и как раз по-настоящему разжигался аппетит к общению, а до вечерних телефонных разговоров оставалось полно времени. Дмитрий же продолжал высыпаться: уж чего он не любил, так это рано вставать и быть обремененным утренними делами.
С первого же дня Петр Николаевич очень проникся к ученику, поскольку тот спокойно слушал, кивал, не перебивал и не задавал вопросов о несуразностях в обучающих курсах. Петр Николаевич до того расчувствовался, что хотел предложить Дмитрию бесплатный тьюнинг, но вовремя одернул себя и вместо этого настоятельно посоветовал Дмитрию бегать по утрам, заниматься соло-тьюнингом и есть витамины.
Дмитрий пренебрег этими советами. Он довольно крепко занимался с гантелями перед обедом, иногда по три часа подряд, чтобы не осоловеть от безделья, и считал, что такая нагрузка достаточна. Вешать на себя бег, сразу после сна, в зимнюю стужу и темень, казалось изуверством. Витамины он не хотел есть, потому что испытывал стойкое предубеждение к таблеткам.
Что касается соло-тьюнинга, он пробовал несколько раз: расслаблялся, закрывал глаза и мысленно возвращался в приятный случай из прошлого. Иногда кончалось тем, что он вспоминал, как впервые переспал с женой, и после этого ему было трудно дотерпеть до вечера, когда она вернется с работы. Иногда он банально засыпал, точно так же, как и всю жизнь при попытках йоговской медитации.
А вот обучающие курсы Дмитрию нравились. Они были наполнены картинками. В виде комиксов изображались разные жизненные ситуации. Друг одолжил машину, чтобы покататься с девочкой, а потом разбил, и скрывал это. Друг поступил нехорошо, что скрывал. Ему следовало в письменной форме написать о своем проступке и сдать текст инспектору парагмологии, после чего у него обязательно появились бы силы прийти к другу и во всем признаться. Две девушки пошли на курсы машинисток. Одна из них не поняла значения слова «абзац» на первой лекции. Она не прояснила для себя значение слова по словарю. В результате, она перестала понимать весь дальнейший материал курса.
Она стала скучать, засыпать. Она теряла терпение и злилась, когда у нее не получалось набрать строчку без ошибок. А другая девочка тоже не поняла слова «абзац», но до этого она занималась в парагмологии и знала важность непонятых слов. Она воспользовалась словарем. В результате одна девочка бросила занятия и стала пить, а другая с счастливой физиономией и дипломом в руках вышла из здания с вывеской «Курсы машинисток». Под руку ее сопровождал инспектор парагмологии. Инспектор парагмологии был обязательным персонажем всех обучающих курсов. Он не вылезал из костюма с галстуком, имел аккуратно зачесанные набок волосы, армейскую выправку и умеренную улыбку. Дмитрий прозвал его про себя «Капитан Супер».
