Валерий Зеленогорский - В лесу было накурено… Эпизод 4
Легкие романы у С.С. случались, его любимым контингентом были секретарши его руководителей, отношения с ними складывались легко, они все любили дорогие рестораны, куда их не водили кавалеры, и мелкие подарки (трусы «Ла Перла», например, с последующей примеркой, или новый мобильный). Размышляя о том, почему же секретарши становятся его легкой добычей, он пришел к выводу, что, используя их по назначению, он получал как бы дополнительный бонус в виде того, что он таким способом имел еще и начальников своих. Пустячок, а приятно.
В какой-то поездке в очередной филиал он познакомился в ресторане с девушкой Машей, пришедшей на день рождения подруги по фирме, где они торговали металлом. Платили им хорошо, девушки были материально независимы и за стол могли заплатить сами. С.С. не скучал, он любил один посидеть за выпивкой без разговоров, и сам себе он был интересен. Машу он приметил сразу, было в ней что-то яркое, хотя тип ее был не его. Ему нравились невысокие брюнетки с большой грудью и попой стульчиком. Маша была блондинкой без груди, со спортивной фигурой, с тяжелыми ногами, раскачанными при езде на велосипеде или коньках. Смотрела она прямо, без кокетства и ужимок, выпивала аккуратно, пластика ее рук радовала естественностью, и отсутствие выпендрежа в одежде и косметике говорило о том, что девушка психически здорова и не закомплексована. Ресторан был приличным, музыканты играли крепко и пели весь набор русского шансона с энтузиазмом. С.С. танцевать не любил, живот и потеря квалификации лет двадцать назад не поднимали его от стола уже много лет. Выглядеть, как Богатырев в фильме «Родня», ему не хотелось, и он решил совершить поступок, который поразил его своей неожиданностью. Он решил спеть со сцены песню Лозы «Плот», слова он знал смолоду, а петь он умел и знал это.
В молодости, будучи студентом на практике, он был солистом эстрадного оркестра «Волны», где пел «Червону руту» и «Эти глаза напротив…», и был звездой целой швейной фабрики. После первого выступления гл. экономист вызвал его в кабинет и посоветовал ему бросить экономику и пойти в артисты за всесоюзной славой. С.С. был человеком требовательным к искусству и решил не засорять своим голосом культурную пашню. Быстро договорившись с музыкантами, он запел и заметил, что Маша обернулась и слушала с широко раскрытыми глазами. После первой песни пришел успех, видимо, страсть прорвалась наружу, по просьбе гостей С.С. спел для Маши «Листья желтые» и «Таганку» и понял, что у него есть свой зритель. Через десять минут объявили белый танец, и С.С. загадал, что, если Маша его пригласит (а он этого страстно хочет), он бросится в пляс, несмотря ни на что. Он знал за собой силу внушения, для того чтобы свершилось, нужно закрыть глаза и сконцентрироваться, повторяя про себя: «Я желаю этого». Он зажмурился и ощутил на своем плече чью-то мягкую руку, и голос с легкой хрипотцой позвал его в круг, он открыл глаза и увидел ее рядом, и запах ее был ему сладостен и приятен. Сам танец он не помнил, только чувствовал ее крепкие и нежные объятия. Он вспотел, нес ей какую-то чепуху, она почему-то смеялась, запрокидывая голову, шея ее была вся в красных пятнах, волнение ее он чувствовал всеми своими органами. Слияние двух лун произошло одномоментно. Танго закончилось, компания Маши переезжала в ночной клуб добавить огня, С.С. попрощался с девушкой, телефон не взял, утром он уезжал в Москву, а пригласить в номер не решился, боялся отказа, самолюбия смолоду было ему не занимать. В самолете он почувствовал, что ему жалко потерять это знакомство, но отыграть назад уже было нельзя. На следующий день после приезда он заметил, что Маша не выходит из головы, все гуляет в его мозгах. С.С. был человеком решительным и решил ее найти в чужом городе, имея в арсенале только имя и род ее занятий. Двадцать телефонных звонков – и вот телефон Маши на столе. Короткий перекур, и голос Маши в трубке. Быстро напомнив ей вчерашний танец, он почувствовал, что она удивлена его звонку и омерзения у нее он не вызывает. Десять минут разговора с Машей убедили С.С., что надо развивать успех. Он звонил ей каждый день, несколько раз в день, иногда после водочки пел ей в трубку песни, в общем, вел себя не по возрасту и зрелому уму. Через свою структуру он передал девушке мобильный телефон для спецконтактов в любое время. Он убедил Машу прилететь к нему на выходные, и она согласилась без условий. Встретил С.С. ее в Шереметьево и повез в дорогой пансионат, где все было богато, азербайджанский ампир, так он назвал этот стиль. Муранские люстры, золотая сантехника и много псевдоантиквариата… Ресторан там был советского типа, но готовили чисто и без фокусов. Была царская баня, русская, турецкая и японская в бочках.
С.С. к встрече подготовился, купив в «Дикой орхидее» три комплекта белья «Вулфорд»; объяснил продавцу размер лифчика на глазок и не ошибся. Приехал в пансионат, где его знали как друга директора. Номер был двухкомнатный, с двумя кроватями и общей гостиной, С.С. давал этим понять, что секс не главная его цель, хотя подарок говорил об обратном. Вот такой дуализм с фрейдистской подоплекой.
Сразу пошли обедать, в ресторане был малый зал для VIP-персон, там иногда бывал премьер-министр, который после бани любил здесь пообедать в кругу соратников. Официанты были все из местных, жили в пансионате, работой дорожили и обслуживали старательно. Выучки у них не было, да и не требовал никто – не царя принимаем. У премьера была любимая официантка Таня с шикарной золотой фиксой из золотоподобного металла, она была бойкая, смеялась всем тупым шуткам начальников, юбку носила короткую, размер ее тела был 52–54, ей кто-то много лет назад сказал, что у нее красивые ноги, она не забывает об этом уже лет сорок.
Встретила она С.С. и Машу душевно, как старых знакомых, глазом не моргнув на молодую попутчицу – выучка была советская, видела она всяких и мальчиков и девочек, семью кормить надо и молчать в тряпочку. Обед шел хорошо, Маша ела его с аппетитом, С.С. после водочки шутил, рассказывал истории про артистов, с которыми был знаком, ничего не выясняя у Маши про ее жизнь, в общем, было тепло и душевно.
После обеда вернулись в номер, где без всякой неловкости каждый лег на свою кровать, и С.С. понял, что этого ему совсем не хочется.
Вечером была запланированная баня, что слегка взволновало С.С. – все-таки баня, не оперный театр, надо будет раздеться, а фигурой своей С.С. был всегда недоволен. Но все прошло неплохо, без происшествий, С.С. обратил внимание, что Маша не осматривает его с подозрением, а наоборот, оказалось, что ей нравится, как выглядят бывшие борцы. После бани в номер принесли ужин, пили, много смеялись, С.С. рассказал о себе, почти не скрывая ничего, Маша тоже простодушно поведала о маме, папе и кавалере Пете, который около нее уже четыре года, она привыкла к нему, но не любит, иногда спит с ним без особого удовольствия, замуж не хочет. С.С. после бани и ужина захотелось спать, и они разошлись по комнатам. С.С. не спал, он не знал, как совладать со своим волнением и определенным желанием. Не придумав ничего умнее, он позвонил ей на мобильный, и они проговорили довольно долго. С.С. решил, что пора дарить подарки, и занес Маше в спальню коробки с бельем, она лежала, закрыв глаза. Вернувшись к себе, он курил и блаженно улыбался. Закемарил и проснулся от света в торшере, в тени которого стояла Маша в шикарном прикиде с улыбкой. Вид ее поразил С.С., и он почувствовал, что организм правильно отреагировал на увиденное. Он встал и попытался обнять Машу, но она смущенно увернулась, поблагодарила и юркнула к себе. Давить на все педали С.С. не стал и вскоре заснул сном праведника. Утром после пьянки он всегда был мрачным, неразговорчивым и долго входил в ритм дня. Маша спала, накрывшись с головой, безмятежно, одеяло немного сползло. С.С. увидел ее крепкий зад и ногу, она была гладкой, без растительности, с крупной ступней, тщательно обработанной в салоне. Долго стоял под душем, долго брился, делал это очень старательно, он всегда немного ленился заниматься собой; у них с женой была примета: если С.С. начинал более тщательно следить за собой – значит, появлялся интерес, так было у них в период романа, так и осталось до сих пор. С.С. вставал всегда рано, Маша спала до одиннадцати – он ее не будил.
Проснувшись, она вела себя очень естественно, не смущалась своей ненакрахмаленности, быстро приняла душ и вышла в халате на завтрак. Через пару часов она уезжала – решили быть в номере. Маша пила чай, не болтала, С.С. тоже молчал, смело гладил ее по голове – вот и вся эротика романтической встречи. Она уехала, С.С. вернулся домой, заперся в кабинете и стал ждать, когда она приземлится и можно будет услышать ее голос, картинка с ее лицом в голове не проходила, видео было, а звука не было. Прошел уже час после прилета – телефон молчал, два часа – телефон молчал, он стал лихорадочно звонить в аэропорт, со страхом думая об ужасном. Но самолет успешно прилетел, он позвонил ей домой, дома ответили, что ее нет, будет завтра. Телефон молчал, всю ночь он не спал, рисовал страшные картины, дождавшись утра, позвонил ей на работу, услышал ее голос и вместо облегчения начал орать. На том конце провода были не готовы к такому повороту и после небольшой паузы ответили громко и отчетливо: «Пошел ты на хуй, чего орешь». Это его как-то успокоило. После сумбурных объяснений выяснилось, что была у подруги, телефон забыла включить, а отзвонить забыла, была в ней, оказывается, юношеская нечуткость. С.С. еще попытал Машу, ревность, о которой он уже давно подзабыл, вернулась ему в голову. Поехал на работу, поболтался и решил выехать в выходные с Машей в Будапешт. Визы не надо, еда хорошая – почти Европа. Опять позвонил Маше – предложил, ей понравилось, она в Будапеште не была.
