Гас Ван Сент - В Розовом
Сдержанно разбираем телефоны и смотрим, что на дисплеях. Нет бы выпускать их с разными звонками!
Звонит мой. Джек. Речь Харриса прерывают. Человека всегда кто-то или что-то прерывает. Джек предлагает встретиться во вторник, хочет о чем-то поговорить. Интересно, о чем. О деньгах, которых у меня нет? Или что-то нужно Мэтту? Новые лыжи (ха-ха).
Попрощавшись с Джеком, я прошу Харриса рассказать про чувствительные зоны еще раз.
Я хочу его послушать, потому что, когда Харрис увлеченно рассказывает о своих идеях, это невероятно вдохновляет. Ум в чистом виде, который размышляет о космосе и делится выводами с другими умами. Очень интересно! Только это и дает мне силы ехать дальше с этим косоглазым караваном [61].
Так мы просиживаем день за днем и ждем, когда что-нибудь случится, но никогда ничего не случается. Люди приходят, люди уходят, но никогда ничего не случается [62].
Джоанна трудится не только над анимацией. Она собирается снять документальный фильм о тяжелой жизни лосося на Северо-Западе. Лососю не спастись от цивилизации. Рыба вымирает, потому что путь вверх по реке перегородили плотины электростанций, и она не может подняться на нерест.
Дэн [63] снимает малобюджетный фильм — Баз Пост пару лет назад делал что-то похожее. Дэн написал сценарий о четырех друзьях-однокашниках, которые собрались на вечеринку десять лет спустя, по старой памяти принимают ЛСД, но оказывается, что их организм не может вынести такой дозы, как раньше. После этого фильм превращается в сплошное самокопание и бред персонажей, пытающихся выбраться из наркотической трясины, в которую сами и забрались.
— Очень интересно, — говорит Харрис.
— Дэн, это случай из твоей собственной жизни? — Джоанна рассмеялась пулеметным смехом, и слова вылетели у нее изо рта порциями, словно она едет по ухабистой дороге.
— Нет, нет, если мы со старыми друзьями балуемся ЛСД, нас не заносит, — уверяет Дэн.
Я и не знал, что Дэн принимает ЛСД. Как странно…
У него задумка не совсем такая, как у База Поста — в том фильме друзья собирались на рыболовном судне, — но реализовать ее он собирается почти так же, объясняет Дэн.
— Понятно.
— То есть почти без денег, — выпускает новую пулеметную очередь Джоанна.
— Вот именно, — соглашается Дэн.
Да, сам Баз не станет сидеть с нами за столом и мечтать о будущих фильмах. Его мечты уже сбылись. Разве что зайдет, чтобы покровительственно похлопать кого-нибудь по спине.
Он никогда не упускает случая похвалиться знакомством со знаменитостями, и нас всех это очень раздражает. Так что, пожалуй, хорошо, что он с нами почти не встречается, а то мы бы уже давно его задушили, а то и хуже.
Некоторые говорят, что их мутит при одной мысли, что можно снять коммерческий фильм, подлизаться к Голливуду, стать большой звездой или шишкой. Иногда я с ними согласен. И все-таки — вдруг нам повезет? Вдруг повезет мне, и я смогу продаться и вылизать кому-то задницу. Уверен, выдайся мне такая возможность, я пойду на любое унижение ради скудной и бессмысленной славы, о которой сейчас могу только мечтать. Вот поэтому наши телефоны и лежат кружком посреди стола.
Мы часами сидим в баре, но готовы принять любые звонки, факсы и предложения.
Джек тоже хотел прийти. За ним увяжется и Мэтт — если узнает, что тут подают пиво.
Я слушаю местную христианскую радиостанцию. В их музыкальном репертуаре одна общая тема: Иисус. Религиозная идеология-единственное, что связывает все песни: рок, реггей, детские, классика, и в каждой Иисус. На переднем плане, на заднем фоне или в каждой строчке. Мне нравится эта запрограммированность. По-моему, все искусство должно чему-то служить, например, Иисусу, а не прославлять самих деятелей искусства.
В старые добрые времена — во времена Иисуса — искусство служило обществу, какой-то общей идее, общей цели. А теперь им занимаются спекулянты, ищущие легкой наживы.
Сегодня у нас другой сценарий.
Глава 19
Расскажу еще про Эдди. Он мой друг, как Лонни; тоже интересный тип. Мы втроем держимся вместе, помогаем друг другу и исповедуем одну философию: не потакай себе. Эдди и Лонни пообещали помочь мне выбраться отсюда. Мне здесь уже надоело. Эдди — светловолосый парень двадцати одного года, с полными губами и в круглых очках. Мне он нравится. Он помоложе меня, и ему сложнее придерживаться нашей общей философии. Трудно ему будет заново приспосабливаться к жизни снаружи. Придется здорово над собой поработать — больше, чем многим из нас. Некоторые пациенты уже старые и больные; они устали от фигни, которой страдали всю жизнь. Но сначала все не так. Сначала тебе некуда идти. У тебя нет особых причин вести себя хорошо или от чего-то отказываться. Ты еще молодой, гибкий и энергичный. Спохватываешься только потом, когда вся жизнь уже пошла насмарку. Часто старики идут в клинику, потому что их организм разрушается и они просто не могут больше пить или колоться. А мы еще можем. Поэтому мы так сочувствуем Эдди: если он сорвется сейчас, то испортит себе весь пикник, всю жизнь.
Он подарил мне маленькую картинку: ксерокопию иконы Иисуса Христа. Это его высшая сила? Здесь нам приходится найти высшую силу, некую сущность, на которую можно все свалить и избавиться от собственного груза вины. Я спросил Эдди, не Иисус ли его высшая сила. Он ответил: нет, водевиль. Мне, конечно, стало смешно. А потом очень интересно. Неужели помогает? Двадцать с хвостиком, и такой умник? Да, умник. И все же разве можно так найти свою высшую силу?Может быть. Он творческая личность, а у них сложные отношения с высшими силами. Потому он тут и оказался. Теперь я задумался: а какая у меня высшая сила? Если собрать воедино все, что я в себе раскопал, моя высшая сила — другое измерение, о котором некоторые говорят. Оно всегда было и всегда будет. Это молекулярная конфигурация пола, с которым я соприкасаюсь.
Ковбой Немо наконец готов. Я его видел. Все не так уж плохо. Джек показал мне его на старом скрипучем шестнадцатимиллиметровом проекторе. Это правда. Правда двадцать четыре кадра в секунду. Пленка вся исцарапанная, в отпечатках пальцев, порванная: Джек всегда показывает оригинал. Новый фильм кажется не просто старым, а древним, как будто его показывают всем студентам всех курсов в качестве дидактического материала. Наверное, у Джека так и должно быть.
Все его фильмы выглядят оригинально, но в то же время как-то потрепанно, словно он насыпал пыли в объектив еще до того, как начать съемки.
В одном эпизоде Ковбой Немо подбрасывает шляпу и ловит ее лассо. Было похоже на восстановленный черно-белый фильм. Словно пленка сгорела, и ее пришлось переснимать по кадру на новый негатив. На каждом кадре заметны морщинки, пыль, разводы. Они мелькают, как сломанные птичьи крылья, в невероятно сложном поп-артовском сочетании вспышек, миганий, закорючек, технических ошибок.
Сквозь завесу поп-арта просвечивает сюжет: Немо живет в тесной комнатушке над тайским фаст-фудом. Запах фаст-фуда пропитал воздух его родного города. Его комната находится в огромном торговом ряду, который тянется квартал за кварталом в два-три этажа. Весь первый этаж — маленькие магазинчики с красными и зелеными неоновыми витринами. Над магазинами живут люди.
Немо — хорошо сложенный и загорелый молодой ковбой. У него есть свой тайный мир, в который он проходит через старый угловой шкаф в спальне. Никто не знает об этом мире, кроме него. Там бывают другие хорошо сложенные и загорелые молодые ковбои, но они из других мест во вселенной.
У них есть общий язык-экологийский. Немо выдают маленький компьютер, который вживляют в мозг, чтобы пользоваться разными фактами и цифрами. Компьютер служит не только энциклопедией, но и записывающим устройством: он может записать все, что видит и слышит Немо, и хранить эту информацию сто дней. Похоже, в ближайшем будущем такой компьютер будет у многих людей вроде Немо.
Джек, можно дурачить меня какое-то время, но не все время.
В Немоленде каждого зовут Немо, и поэтому, чтобы как-то различаться, они используют экологийские цифры. Например, от «ска», семь по-экологийски, образуется «Немоска»; от «ола», восемь, — «Немола». Мы много узнаем о других Немо (вот такими «костылями» мы и пользуемся, когда проталкиваем свой ролик). Что делает Джеку честь. Сцену за сценой Немо учатся жить в Немоленде. Застилают койки, играют в карты и варят ковбойский кофе. Мы знакомимся с Немовой, очень сильной и почти бесполой девушкой-ковбоем.
Есть и другие персонажи: Немоти, хорошо сложенный и загорелый ковбой из Евразии; Немобо, смешной, но симпатичный. Все Немо живут вместе в огромном бараке.
Занятия проходят в сарае размером с футбольный стадион. По утрам они делают каллистенику под песню, напоминающую что-то из «Мэссив Эттэк».
