Димфна Кьюсак - Полусоженное дерево
– Доктор Рейс? Это Бренда Доквуд. Доктор, здесь очень серьезно заболел ребенок. Не смогли бы вы сейчас же приехать? Точно не знаю, но у него высокая температура, он почти без сознания… тяжело дышит, так же, как внучка миссис Браун, когда она болела воспалением легких.
Положив трубку, она быстро вернулась к ним, потрогала сырую одежду мальчика, взяла его за руку. Поль собрался уходить.
– Я отнесу его в свою машину, уложу его там.
– Не делайте глупостей, – сказала Бренда бесстрастным, как у медицинской сестры, тоном. – Как вы собираетесь там ухаживать за ним? Несите его сюда и кладите в кровать.
Он неохотно проследовал за ней через почту в маленькую спальню, где возле окна стояла незастеленная узкая кровать.
– Снимите с него одежду, пока я приготовлю постель, и принесите теплой воды, его надо вымыть.
Бренда вышла на кухню, Поль услышал, как она наливает воду в чайник. Щенок забрался под кровать и робко выглядывал оттуда. Поль, все еще держа мальчика на руках, сел и начал его раздевать: снял промокший насквозь старый пиджак, расстегнул шорты, снял их и долго возился со свитером, таким же мокрым, как и все остальное. Женщина вернулась в комнату и помогла раздеть мальчика. Поль смотрел на нее, поражаясь ловкости и осторожности, с которой она обтирала истощенное тело ребенка. Она обращалась с ним с нежностью, на какую способна мать. Она попросила Поля приподнять мальчика, пока вытаскивала из-под него мокрое полотенце и подложила простыню. Потом уложила ребенка поудобнее в кровать, накрыла еще одной простыней, а сверху одеялом.
Они стояли рядом, вглядываясь в это темное лицо, полураскрытые губы, черные длинные ресницы. Она осторожно отодвинула с его лба намокшие от пота волосы. Мальчик зашевелился и чуть слышно сказал:
– Мама!
Она поудобнее устроила его голову на подушке.
– Мама! – повторила она с негодованием. – Будь моя воля, я бы упрятала этих преступных родителей за решетку. Разве можно так бездушно относиться к собственному ребенку? Где они живут?
– Не знаю. Я нашел его в пещере.
Поль встретился с ней взглядом, но не увидел в ее глазах ничего, кроме возмущения и жалости к мальчику.
– Не думаю, чтобы у него был дом. Родителей у него тоже, по-моему, нет.
– Вы хотите сказать, что они его бросили?
Поль покачал головой.
– Нет. Не думаю даже, что они здесь когда-нибудь жили. Я нашел его в пещере, куда меня привел вот этот щенок. Видимо, мальчик жил там.
– Невероятно!
– И тем не менее это факт. Ребенок лежал на куче листьев, прикрытый каким-то мокрым мешком.
– Значит, он жил там один?
– Да, один, если не считать собаки.
– А была там хоть какая-то еда?
– Никакой.
– О! – Она замолчала, снова погладила мальчика по голове и вытерла пот с его лба бумажной салфеткой, смоченной одеколоном. – А когда вы видели его в последний раз?
– Позавчера. Как раз в самый ливень. Он, как обычно, принес мне молоко и продукты. Он весь был мокрый, зацепился за столб у тента и разлил молоко. Я вспылил и отправил его обратно.
Они оба молчали. Было слышно лишь тяжелое скрипучее дыхание мальчика. Изредка тихонько скулил щенок.
– Собака, наверно, тоже ничего не ела все это время, – сказал Поль.
Женщина ушла на кухню, позвала щенка, он бросился к ней из-под кровати. Поль услышал, как щенок с жадностью стал лакать молоко.
Ребенок лежал не шевелясь. Иногда он произносил какие-то невнятные слова и вдруг начал кашлять. Бренда прибежала из кухни, приподняла его. Когда кашель утих, она бережно опустила его обратно, заботливо подложила под голову еще одну подушку, чтобы легче было дышать.
– Сколько же будет добираться сюда этот доктор? – спросил Поль.
– Недолго. Дорога, правда, размыта, и ему придется ехать на катере. Но это займет не более получаса.
Она ушла на кухню, даже не взглянув на Поля. Поль смотрел на ребенка, прислушивался к его хриплому дыханию, к всплескам дождя за окном, к глухому рокоту волн.
Бренда вернулась с чашкой кофе, протянула ее Полю и снова ушла на кухню. Поль выпил кофе, крепкий сладкий напиток придал ему новые силы. Потом он позвонил по телефону отцу. Бренда слышала, что он коротко рассказал о своей нужде в деньгах, и поняла из реплик, что деньги будут немедленно высланы.
Наконец приехал доктор. Он кивнул Полю и подошел к кровати. Бренда откинула одеяло, приподняла ребенка, подержала, пока доктор обследовал его спину, коричневую, как остаток кофе в чашке Поля. Потом снова уложил мальчика на подушки. Кемми открыл глаза и посмотрел на доктора ничего не понимающим взглядом. Доктор, нахмурившись, отвернулся.
– Пневмония, – сказал он. – Вы правильно догадались, Бренда.
Доктор сделал укол.
– Теперь у него должна быстро упасть температура. Но вот беда, он, по-видимому, уже несколько дней ничего не ел и очень ослаб.
Доктор встал, снова нахмурившись посмотрел на мальчика, поднял его маленькую темную руку и внимательно стал разглядывать синие ногти.
– Где проживает его семья? Я направлю полицию, чтобы родителей призвали к ответу за такое отношение к ребенку.
– Все дело в том, доктор, – сказала Бренда, – что мы не знаем, есть у него дом и родители или нет. Вот уже почти два месяца как он здесь, приносил молоко, письма, прислуживал ему, – она указала на Поля, – а мне доставлял с берега дрова. Потом снова уходил.
– А где же он жил?
Поль покачал головой.
– Мне всегда казалось, что он жил где-то на берегу озера. Лишь сегодня утром, когда щенок прибежал к моей машине и заставил меня последовать за ним, я узнал, что мальчик жил в пещере.
Доктор взглянул на Поля.
– А что вы сами здесь делаете все это время? Вижу, вам было весьма нелегко.
Доктор повернул лицо Поля к свету. Поль резко отвернулся и отошел к окну. Он стоял там, рассматривая, как капли дождя, ударяясь об оконное стекло, стекают друг за другом бесконечным потоком.
– Я был бы вам очень признателен, доктор, – сказал, наконец, Поль, не поворачивая головы, – если бы вы все свое внимание обратили на ребенка. А у меня за последние два года было так много врачей, что я уже сыт по горло. Я не нуждаюсь ни в заботе, ни в жалости.
– Как вам будет угодно, – спокойно ответил доктор. – Мне придется, конечно, заявить о ребенке в полицию. Я начинаю думать, что теперь у нас есть ключ к разгадке всей этой истории. – В раздумье он снова посмотрел на мальчика. – А сейчас надо решить, что с ним делать дальше. Я мог бы взять его с собой и отвезти в Дулинбу.
– Нет, доктор, я оставляю его здесь, – решительно заявила Бренда. – Вы только посоветуйте мне, доктор, как лучше за ним ухаживать. Я все сделаю, как вы скажете, У меня уже есть опыт.
Доктор повеселел.
– Ну вот и хорошо. Это на вас похоже, Бренда, вы никогда не бежали от трудностей.
– Вы льстите мне, доктор.
– Нет, нет, – поспешил убедить ее доктор. – Если он в ваших руках, я совершенно спокоен. Но каким образом вам удастся ухаживать за мальчиком и управляться одновременно с почтой и магазином?
– Мой дорогой доктор, – сказала Бренда, – уже несколько дней у меня не было ни единого покупателя и ни одного срочного телефонного переговора, за исключением звонка из Дулинбы к миссис Роган. А работы на плотине не возобновятся по крайней мере еще неделю после того, как закончится дождь. К тому времени кризис у мальчика пройдет.
– Совершенно верно. Хочется верить, что сейчас вы действительно не перегружены работой, и мальчик весь день будет находиться под вашим присмотром. Но возле него сейчас нужно сидеть постоянно. Никак не могу придумать, кого бы прислать к вам в помощь, да и денег больших будет стоить сиделка.
– Я могу присматривать за ним, – вдруг сказал Поль, резко повернувшись.
Бренда и доктор с удивлением посмотрели на него.
– О, я знаю, вы, конечно, не очень высокого мнения о моих способностях сиделки, – продолжал Поль. – Но я сам провалялся в госпитале пятнадцать месяцев, и не такой уж я бездарный, чтобы ничему там не научиться. Я могу измерить температуру, подставить судно, приподнять во время кашля. Я, конечно, не берусь сделать укол, но дать воды или микстуру вполне в моих силах.
Доктор недоверчиво взглянул на него.
– А как относится к вам ребенок? Не испугается ли он, придя в сознание и увидев возле себя незнакомого белого человека, олицетворявшего для него жестокость?
– Я никогда не обращался с ним жестоко, – поспешил возразить Поль.
– Все будет в порядке, – перебила его Бренда. – Мальчик был доволен своим хозяином. Он всегда говорил о нем уважительно.
Поль отвернулся, было видно, что он испытывает чувство неловкости.
– Вам нечего так переживать, – сказала Бренда. – Ваша вина здесь не больше моей. Он ведь работал и на меня, а я, отправляя его каждый вечер домой, давала ему то, что все равно выбросила бы на помойку.
– О нет, он на вас никогда не обижался, – поспешил ответить ей Поль. – Он говорил, будто вы похожи на его учительницу, которая всегда была к нему ласкова и доброжелательна.
