Александр Прозоров - Репортаж о черном "мерседесе"
– Ерунда, – опять перебил директор. – Вчера звонила Татьяна, жена его. Ходила на опознание, а там не он. Бомжа какого-то с его документами нашли, мертвого. Теперь беснуется хуже прежнего.
– Так, может, он жив?
– И я ей говорю, а она ревет.
– Вы меня извините, – напомнил о себе Пахомов, – но мне нужно немедленно решить несколько вопросов. Вы, насколько я помню, по доверенности трудового коллектива защищали в суде его интересы?
– Да, вместе с Ткачом.
– Тогда осмелюсь предложить вам подписать от их имени вот этот договор, – доверенный человек Валерия Алексеевича открыл папочку. – Мы предоставляем широкий спектр юридических услуг, особенно в деле разрешения материальных конфликтов. Например, можем обеспечить выплату зарплаты вашему коллективу в ближайшие дни. За вычетом наших процентов, разумеется.
– И какие комиссионные?
– Пятьдесят процентов, – мило улыбнулся Пахомов.
– Половину?! – округлил глаза директор.
– Не хотелось бы на вас давить, – очень ласково поторопил Пахомов, – но наши сотрудники уже ведут активную работу. Поэтому буду краток: или вы получаете половину с нашей помощью, или не получаете ни хрена вообще. Решайте.
– Как вы считаете, Сергей Александрович? – запросил поддержки директор.
– К сожалению, – пожал я плечами, – вы все рискуете оказаться на улице в течение месяца. Уж лучше иметь половину долга и работу. Подписывайте.
Директор вздохнул, вытащил из кармана шариковую ручку, размашисто подмахнул подсунутый документ, другой, второй экземпляр сунул себе в стол и поинтересовался:
– А вагон с килькой вы получить можете?
– Какой вагон? – не понял Пахомов.
– С консервами. Дело в том, что мы для Красноярского Политеха отпечатали методические пособия. А институт провел профилактические работы на местной ГРЭС, а те снабжают энергией металлургический завод, а те поставляют прокат консервному заводу, а уже он в качестве оплаты отослал нам вагон кильки в томатном соусе. Вагон пришел на Сортировку, и с тех пор я не могу его получить! По документам, он там, а меня все футболят, как мальчика. «Нету, – говорят, – не знаем такого».
– Пятьдесят процентов?
– Хоть половину получить! – взмолился Парнов.
– Покажите накладные, – захлопнул папку доверенный Валерия Алексеевича.
– Сейчас, – директор обрадовано повернулся к забитому бумагами шкафу и громко зашуршал.Глава 6
С Юркой мы столкнулись лоб в лоб на лестнице тридцать второго детского садика.
– Ты? – удивился я. – Тебя уже выпустили?
– А-а! – обрадовался Сименко. – Так вот почему тебя дома не найти! До сих пор прячешься? Так тебе и надо, нечего друзей под нары подводить.
– И как ты там? – осторожно поинтересовался я.
– Нормально. Даром, что ли, три года надзирателем отбарабанил? И по фене ботаю, и законы все знаю. Хорошо только, не успели расчухать, откуда. Появилась мамзель эта, Юлия. На тебя, кстати, сослалась. Стала ментов моих трясти. А у них всего доказательств, так это то, что меня с Ткачом вместе видели, как мы из издательства выходили. А его потом живого нашли, в больнице. Сотрясение мозга, перелом носа, двух ребер, куча ушибов. Подловили, уволокли в подвал, избили, и все спрашивали, кто документами интересуется. В общем, заложил он нас обоих. Потом ему еще раз накостыляли, пообещали, что в следующий раз жена настоящий труп опознавать будет, и выкинули на улицу. Хотели менты и избиение на меня повесить, но я ко второму эпизоду уже в камере сидел. Тем и закончилось. Отпустили и извинения принесли.
– А здесь чего делаешь?
– Трудюсь. Мне тут работу предложили, ну я и согласился. Надоело дома сидеть. – Он посмотрел на часы. – Ладно, я побежал. А ты, морда любопытная, про бочонок пива не забудь. Уж чего-чего, а его я с лихвой заработал.
В приемной у Валерия Алексеевича на этот раз пришлось ждать не меньше получаса. Правда, его секретарша сварила мне кофе и выделила несколько шоколадных конфет. Может, здесь так принято, а может, я ей просто понравился. За окном лил мелкий, бесконечный питерский дождь, и горячий ароматный напиток оказался очень кстати.
Вторую чашку пришлось выпить в кабинете: когда Валерий Алексеевич угощает, лучше не отказываться.
– Твоему Геннадию Петровичу крепко досталось, – вспомнил он, прихлебывая из маленькой чашки. – Говорят, еще не меньше недели проваляется. Я так думаю, в качестве компенсации его нужно директором в «Эре» поставить.
– Не нужно, – покачал я головой.
– Почему?
– Там старый директор хороший, оборотистый. Если уж он без денег, на одном энтузиазме целый год издательство вытаскивал, то теперь подавно развернется.
– Логично, – согласился Валерий Алексеевич. – А ты чего делать собираешься?
– А я всю эту историю для газеты опишу. Если повезет, растяну на три номера, с подробностями и продолжениями.
Относительно размера материала я, естественно, врал, но откуда хозяину кабинета знать про жесткие газетные нормативы?
– А надо ли? – поморщился Валерий Алексеевич.
– Что поделать, – деланно вздохнул я. – Работа у меня такая. Что вижу, то пою. Опять же, бензин нынче подорожал, а мой «Мерс» дешевого не употребляет.
– Зачем все мерить на деньги? – отечески пожурил Валерий Алексеевич. – В наше трудное время писать такую чернуху, раздражать общество нехорошим поведением отдельных чиновников?
– Ну почему же чернуху? – удивился я. – Ведь закон восторжествовал! Государству возвращены огромные суммы. Более того, как я понимаю, товарищ Мурадов полную цену за акции не платил, ограничиваясь авансовыми платежами. Значит, издательство наверняка вернуло в казну в пять раз больше денег, нежели недоплатило в течение года, правда? Об этом просто обязательно нужно писать!
Валерий Алексеевич склонил голову набок, наблюдая за мной с неподдельным интересом. Потом вздохнул, достал бумажник, раскрыл и начал выкладывать на стол новенькие стольники. Отсчитал две тысячи баксов, остановился.
– Резину надо шипованную покупать, – невзначай заметил я, – зима скоро.
Хозяин подумал, потом добавил еще три стольника.
– Клапана отрегулировать…
Валерий Алексеевич сложил бумажник, пошарил по карманам, выудил пятикопеечную монету и положил поверх долларов. Я понял, что торг окончен.
Эпилог
« …в считанные недели единодушно выбранный на пост директора Евгений Парнов сумел погасить долги по зарплате и рассчитаться с налоговыми органами. До конца года он готов уладить отношения со всеми остальными вольными и невольными кредиторами издательства. Этот случай еще раз показывает, насколько преображается любое предприятие, когда туда приходит настоящий, рачительный хозяин.
Сергей Стайкин»
«Еще четыре доллара», – подумал я, сложил газету и сунул в карман.
Поезд уже подходил к платформе. Мимо прогрохотал тележкой опаздывающий носильщик, следом за ним пробежал молодой парень.
Тепловоз шумно выдохнул воздух, и состав остановился. Открылись двери вагонов, на перрон хлынула радостная толпа.
– Лена!!! – я увидел ее в окне и замахал букетом. Она улыбнулась и вскинула руку.
На свежий воздух Аленка вырвалась только через несколько минут, подбежала, обняла и крепко поцеловала. Потом обиженно надулась:
– Я тебе несколько раз звонила, и никто трубку не брал!
– Просто я ни с кем разговаривать не хотел, пока ты не вернешься, – отговорился я и поднял ее сумку. – А где второй баул?
– На «газели» привезут. Она послезавтра должна вернуться. Ты знаешь, а я в Москве мясо попробовала, – Лена шла, цепко взяв меня под руку и крепко прижавшись. – Кушать хотелось, и вдруг вижу, продают «Крабовые палочки». С виду – совсем не настоящие. Я и рискнула. Оказалось, совсем ничего, даже вкусно… О нет, только не это!
Навстречу шел высокий мужчина в длинном плаще, необычайно широкополой шляпе и с портфелем в руках.
– Здравствуйте, – кивнул он Лене. – Тоже встречаете?
– Да, – обречено кивнула Леночка.
Мужчина кинул внимательный взгляд вдоль платформы, потом открыл портфель и достал книгу в глянцевой обложке:
– Вот, смотрите. Пока вы раскачиваетесь, ваши коллеги мою книгу уже издали.
Аленка кивнула, повертела книгу в руках, открыла, и в глазах ее заплясали веселые искорки. Она повернула ко мне открытую страницу и ткнула пальцем в выходные данные. Под гордой фамилией автора «Чистобородов», на следующей строке значилось: «редактор – Синебородова».
Вот, пожалуй, и все.
Пламя Олимпии
Идея была Танечкина. Скучновата стала последнее время наша страница в газете, вот и решила моя премудрая начальница организовать журналистское расследование. Расследовать, естественно, предстояло мне. Приказ редактора – судьба для подчиненного, и потому я, смирив гордыню, пошел в милицию и признался в какой-то вымышленной мелкой краже. Взяли меня под белы руки, привели в суд и отдали присяжным для вынесения приговора. Я сидел на скамье подсудимых, ждал оправдания, набирался материала для будущей статьи, а будущее представлялось мне почему-то в виде небольшого синего квадрата.
