Биргитта Тротциг - Охота на свиней
Во время своей ночной прогулки встретил старика Бленхейма-Альскуга. Раньше виделись лишь мельком. Примечательный человек, скоро уже 80, а выглядит на 65. Высокий, поджарый. Вышли на берег, все-таки в компании веселее, забыл про сердце. Испытывал странное возбуждение, несмотря на нембутал (должны бы глаза слипаться после двойной-то дозы?). Мы сделали один круг, потом уселись у заколоченного кафе на открытом воздухе. Прекрасная, светлая ночь. Поразительно, до чего на Готланде мало комаров.
Начал рассказывать о своей фамилии Бленхейм; мне и раньше она казалась знакомой. Теперь вспомнил, что читал у Черчилля. Мальборо в 1705 г. выиграл битву при Бленхейме в Германии. Потом они получили родовой замок в Англии, дав ему это название. (Кстати, во время войны был бомбардировщик «Бристоль Бленхейм»), Старик Б.-А. очень гордится своей фамилией. Не считает ее странной для шведского рода. Утверждал, что среди шведских фамилий есть и Бонапарты, и Кортесы. Он ведет свою родословную от младшего сына Мальборо, баронета Бленхейма. Тот приехал сюда в качестве фортификационного инженера короля Карла Юхана (внука), женился и остался. Старик страшно доволен, что я знаком с биографией Черчилля. У него дома есть экземпляр с собственноручным посвящением: «To my swedish relative. Winston Churchill»[5]. Б.-А. сидел на «почетном месте», когда Черчиллю вручали Нобелевскую премию. Один дед Б.-А. был губернатором на Готланде, «радикал», не захотел, чтобы его фамилию выбили на стене Дворянского собрания. Пригласил меня к себе в Сёдертелье, где у него, похоже, большая коллекция семейных документов и вещей, особенно старых фотографий. Губернатор Бленхейм-Альскуг вроде бы распорядился сфотографировать множество церквей большой исторической ценности. (До реставрации!) Проговорили до трех часов. Старик Б.-А. хотел зазвать меня к себе. Отказался из-за позднего времени.
Сегодня вечером звонок от Горда. (Он выздоровел). Мин-во готово подтвердить заказ Дюссельдорфу. Настаивает однако, чтобы мы слетали туда и обсудили детали. Почему они никогда не могут принять решения вовремя! Срок истек в четверг.
19-е июняОставил «рено» в Висбю, в последнее время появился какой-то странный запах. Оказалось, утечка окиси углерода, согл. механику, содержание было настолько высоким, что мы должны были бы уже умереть! Мастер несколько успокоил, не так страшно, но утечка в двух местах под капотом. Мелочь: всего лишь подкрутить несколько гаек. Очевидно, покроется гарантией.
Сидел у Б.-А., который вообще-то должен бы поехать с нами в Дюссельдорф в качестве эксперта. Мин-во, однако, утверждает, что на это у них нет средств. Получил от него инструкции относительно того, что нам надо проверить.
Забавно! Рассказал Б.-А. о встрече с его отцом. Ни единого слова правды. В последний год старик здорово изменился (мне показалось, голова у него совершенно ясная!) Бродит по округе и рассказывает о семье кому попало. Бывший пастор в приходе Элим, но в последний год начал пить и курить. К религии не осталось ни малейшего интереса. Его исключили из прихода, но приняли опять после того, как семья сослалась на старческий маразм. Забот с ним здесь, на Готланде, много, гуляет по ночам, иногда не находит дорогу домой. Б.-А. подумывал поместить отца в какое-нибудь заведение, но старик и слышать об этом не желает. Однако согласился, что тот умеет рассказывать. Семья вовсе не из Англии. Старая солдатская фамилия. Прапрадеду просто-напросто приказали взять фамилию Бленхейм. (Очевидно, начитанный командир роты!) До этого его звали Эрикссон. Сам добавил себе фамилию Альскуг, решил, что так роскошнее звучит. У старика Б.-А. дома настоящий музей, старые фотографии, купленные на аукционах. Губернатор тоже блеф, для Б.-А. это что-то новенькое. Старик все время варьирует рассказы, на готландском пароме отправился прямиком в каюту капитана и заявил, что Бленхейм-Альскуг служил капитаном на первом винтовом пароходе, курсировавшем на линии Нюнэсхамн-Висбю. Его пригласили на мостик. У Б.-А. не хватило духу вмешаться.
20-е июня, Дюссельдорф (Отель «Адлон»)Горд принял уже в Арланде. Хотел забрать мои беспошлинные бутылки. Прекрасный полет Люфтганзой, новый «Боинг» очень устойчив в воздухе. Пришлось два раза пообедать, сначала в самолете (изысканно!), потом с представителем «Халлера и Циглера». Горд настоял, чтобы мы говорили с немцами на английском, хотя и он, и я лучше говорим по-немецки. Нельзя давать им преимущества пользоваться родным языком, считает Горд. Пожалуй, в этом есть свой резон. После обеда хотели показать нам установки и подписать контракт. Горд, однако, отказался; сказал, что сперва ему необходимо связаться со Стокгольмом (вранье!). Я ничего не понял. В туалете Горд сообщил, что вышел на американского представителя, который продает оборудование армии США. (Мин-во об этом не знает!) Согл. Горду, намного выгоднее иметь дело с американцами, которые не хотят открыто торговать в Западной Германии. Может вызвать волнение, люди подумают, что США собираются выводить свою армию, если увидят, что они продают по дешевке почти новые электронные полевые бойни. Встречается с янки завтра во второй половине дня.
В этот же день атакованы прессой. Приглашены домой к директору Циглеру мл. Роскошно. Жарили на гриле в саду молочного поросенка. На террасе устроен пивной фонтан. Циглер решительно настроен немедленно подписать контракт с поставкой летом. (Иначе мы теряем опцион). Горд не поддался. Пытался поговорить с Гордом наедине о роли министерства во всем этом. Горд, очевидно, хочет получить процент от сделки с американцами, если она выгорит. (Весьма неприятная ситуация. Подумал, не связаться ли со Стокгольмом, но замминистра вроде бы в отпуске. Кроме того, Горд — мой шеф. Остается надеяться, что у мин-ва будет такая же точка зрения, если здесь все пойдет к черту!)
Циглер пригласил пройтись по ночным клубам, в основном, немецкий стриптиз. Умеренно развлекательно, но поразительные звуковые эффекты. Отправился восвояси после посещения «Go-Go» и «Club null-null-sieben». Горд уходить не пожелал. Бог знает, что произойдет, если он наберется, к тому же, он, говорят, неравнодушен к слабому полу. У Циглера на вилле две секретарши, которые были до омерзения любезны. Утверждали, что мы виделись в Дюсфе в мой первый приезд, ложь! Невероятный город, кстати. Портье сразу же поинтересовался, не желаю ли я «компании».
Только что принял душ и нембутал (1 шт.). Надо быть в отличной форме завтра. Предчувствую недоброе. Гашу свет в 02.35. Пульс 93.
21-е июняНу и денек! Получил нагоняй от Горда за негибкость (!). Отказался подписать контракт на опцион с американцами. Горд спал до обеда. Пытался связаться с мин-вом, но тщетно. Замминистра на конгрессе, сообщили, что он весь день будет на трибуне.
Горд появился в 14.00, сразу видно, с крепкого похмелья, но после пары стаканов грога оклемался. Молчит как рыба о дальнейших ночных приключениях. Принял мистера Мейтланда у себя в номере. Мейтланд весьма фамильярен, с ходу начал поливать грязью «Халлер и Циглер» (известны тем, что используют недолговечные реле, по постановлению немецкого суда обязаны выплатить компенсацию). Горд сначала настаивал, чтобы мы говорили по-французски; Мейтланд не понял ни слова. Тогда Горд перешел на немецкий, которым американец владеет лучше нас.
Предложение безусловно выгодное, на 200 000 нем. марок дешевле немецкого. Незначительно подержанные установки, в основ., на колесах. (Немецкая система состоит из смонтированных павильонов, которые легко перевозить). Американские установки можно при необходимости переправлять самолетом; размеры выбраны именно с учетом этого. Горд в восторге, я вынужден был указать ему, что тут речь идет о совсем других типах самолетов, нежели имеющиеся у нас. Горд считает, что в получении процента от сделки нет ничего зазорного. Тем не менее я отказался подписать контракт без согласования со Стокгольмом. Мейтланд пытался успокоить Горда, осознал дилемму. Горд хотел поговорить со мной тет-а-тет, я отказался. Поехали за 30 км к югу от Дюссельдорфа посмотреть установку. Принадлежит 46-му летному дивизиону, но полностью готова к отправке. Состоит из семи трейлеров плюс машины сопровождения, двух рефрижераторных автобусов и резервной электростанции, работающей на дизельном топливе. Обратил внимание Горда на то, что рефрижераторные автобусы излишни. Горд не согласен, считает уголовным преступлением (!) полагать, будто сжигание можно осуществить за 36 часов.
Пригласили на ужин в офицерскую столовую 46-го. Горд был хорош уже в самом начале. Весьма неприятно. Мейтланд за спиной Горда строил рожи и подмигивал мне. (Я не реагировал). Хотел выкинуть Горда из сделки. Предложил уступить еще 30 000 в качестве вознаграждения мне лично. Горд в это время уже лыка не вязал, отказался возвращаться со мной в гостиницу. Возникла суматоха, три офицера помогли мне довезти Горда до дома на военной машине. Мейтланд в конце начал грубить, понял, что дело лопнуло. В гостинице Горд пришел в себя, внезапное раскаяние, плакал, хотел, чтобы мы остались «друзьями». Весьма неприятно. Успокоился, принял две таблетки нембутала, заснул.
