Сол Стейн - Курорт
— Твоя мать права, — добавил папа Джо, вытирая рот бумажной салфеткой. — Клит знает, что ты присосался к нему, чтобы получить там работу. Он далеко не дурак.
— Он говорит, что время от времени они берут новых сотрудников.
— Почему ты хочешь работать на еврейском курорте? — прошамкала бабушка Синди.
— Это не совсем курорт, — Френк оглядел лица сидящих за столом, дабы понять, знают ли они о том, что известно ему.
— Не лез бы ты в чужие дела, сынок, — пробурчал Джо.
В этот момент раздался нетерпеливый автомобильный гудок, потом второй, третий.
— Ты не забыл повесить табличку «Закрыто»? — спросил дедушка Руперт.
— Я повесил их две, — ответил Френк. — Я ничего не забываю.
Выйдя на крыльцо, Френк увидел молодого мужчину, стоящего рядом с «мерседесом». Как этот сосунок сумел заработать на автомобиль, который могут позволить себе только богатые люди?
— Бензоколонка закрыта, — крикнул Френк.
— В доме горит свет. Я подумал, что там кто-то есть.
— Мы обедаем, — Френк повернулся и шагнул через порог.
Мужчина последовал за ним.
— Извините, я еду целый день и только сейчас посмотрел на индикатор уровня бензина. Он практически на нуле. Мне не хочется застрять на горной дороге с пустым баком.
— Вы не имеете права входить в дом.
— Я дам вам пять долларов сверху.
Френк оглянулся, всмотрелся в отчаявшееся лицо мужчины. Ему нравилось видеть перед собой испуганных людей. Можно иметь «мерседес», но оставаться круглым идиотом, не знающим, что заправляться надо вовремя. Но парень достал пятидолларовую купюру и протянул Френку.
Отказываться тот не стал.
— Заправляйтесь сами, — он указал на колонку.
— Я не знаю как.
В бак «мерседеса» вошло почти двадцать галлонов.
Когда Френк поднял голову, на пороге стоял его отец.
— Все в порядке?
— Да. Сейчас приду.
Мужчина протянул Френку кредитную карточку «Америкэн экспресс».
— Надеюсь, по ней можно расплатиться? Где тут ближайший мотель?
— Куда вы едете?
— В Кармель.
Френк взглянул на кредитную карточку. Джейкоб Феттерман. Он мог бы догадаться и сам.
— Должен проверить, не фальшивая ли карточка. Я сейчас, — и Френк скрылся в доме.
— Он дал мне пять долларов сверху, чтобы я заправил его автомобиль, — известил он сидящих за столом. Прошел к телефону и набрал номер, который знал наизусть. — Попросите, пожалуйста, Клита, — последовала короткая пауза. — Я уверен, что он поговорит со мной, даже если очень занят. Скажите, что звонит Френк с бензоколонки…
Наконец женщина, снявшая трубку, сказала: «Один момент».
— Что случилось? — тут же спросил Клит.
— О, привет, Клит, — ответил Френк. — Я нашел тебе еще одного. Джейкоб Феттерман. Хочешь, чтобы я послал его к вам или сам заедешь за ним?
Глава 11
Клит знал, что Джордж Уайттейкер затаил на него зло. Однажды он постучался в дверь Джорджа и открыл ее слитком быстро, увидев, как тот что-то торопливо засовывает в ящик стола. И теперь он отыгрывается на мне, думал Клит, наказывая Шарлотту. Ну, уехала та на пару часов, так что из этого. А он посадил ее под замок, чтобы показать мне, кто тут хозяин.
На этот раз Клит подождал, пока из-за двери раздастся: «Войдите».
— Привет, босс. У меня сюрприз. Этот парень с бензоколонки отловил еще одного. Не зря я советовал приглядеться к нему. Вы не хотите с ним побеседовать?
— Мистер Клиффорд требует, чтобы мы брали только тех, кому исполнился двадцать один год.
— Я хочу попросить об одном одолжении.
— В смысле?
— Как насчет того, чтобы выпустить Шарлотту? Больше она такого не сделает.
Уайттейкер хмуро смотрел на Клита.
— И ты смеешь о чем-то просить, когда Генри Браун все еще в бегах?
— Так как же Шарлотта? Нельзя держать ее взаперти, словно она одна из этих.
— В «Клиффхэвене» я делаю все, что хочу, — процедил Уайттейкер.
Клит уставился на нижний ящик стола управляющего. Он не сомневался, что Уайттейкер поймет намек.
— Хорошо, — нарушил Клит затянувшееся молчание. — Вы можете делать все, что хотите, а потому я прошу отпустить ее, потому что вы наказываете и меня, а я ничего не сделал. Вам известно, что мистер Клиффорд очень меня любит. Если он узнает, что меня наказали из-за маленькой шалости Шарлотты, ему это не понравится.
Клиту очень хотелось, чтобы Шарлотта оказалась в его комнате. Там бы он поговорил с ней по-мужски, выбил из нее дурь, чтобы она и думать забыла об этом кретине из Сан-Диего.
— У тебя сбежали новенькие, — напомнил Уайттейкер.
— Меня отвлекли эти громилы, повисшие на Шарлотте. Вы бы тоже расстроились, если б они так грубо обошлись с вашей девушкой.
Уайттейкер поджал губы. Клит первым решился указать на то, что у него нет женщины ни в «Клиффхэвене», ни где-то еще. Похоже, Клита пора убирать. Придется устроить несчастный случай. И побыстрее.
— Хорошо, Клит, я отпущу ее. Но ты объяснишь ей, я знаю, ты это умеешь, что здесь такое недопустимо?
— Обязательно, босс, — просиял Клит.
— А теперь марш на бензоколонку. И смотри, чтобы тот тоже не сбежал.
Садясь на мотороллер, Клит похвалил себя за то, что не поленился в отсутствие Уайттейкера заглянуть в нижний правый ящик стола. Он скопировал несколько страниц дневника управляющего и по телефону прочитал их мистеру Клиффорду.
— Клит, — услышал он тогда от мистера Клиффорда, — ты один из самых верных людей, каких мне только доводилось встречать. Со временем ты займешь в «Клиффхэвене» более высокую должность. А пока, хотя бы несколько дней, держись подальше от Джорджа. Как бы он чего не заподозрил. Джордж очень мстительный.
Иногда наступает момент, думал Генри, возглавляя с Маргарет маленькую колонну, плетущуюся в гору, когда человек должен рискнуть своей жизнью. Ему вспомнился далекий январь, когда какой-то мальчишка провалился сквозь лед. Случившееся видели четверо мужчин. Двое не сдвинулись с места из боязни оказаться в холодной воде, а Генри и еще один, помоложе, прыгнули на лед и побежали к мальчику. Тот еще держался на поверхности. Не успел Генри подумать, что «жертвует своей жизнью, спасая другую жизнь», как мужчина крикнул ему: «Стойте здесь», — бросился в воду и подтолкнул мальчика к Генри, который дрожащими руками и вытащил его на лед. Мужчина вылез сам и сказал ему, ничего не сделавшему: «Спасибо, мистер. Извините, что накричал на вас. Я думал, что вы тоже хотите прыгнуть в воду. Тогда никто не смог бы его вытащить». Мужчина, как он потом прочитал в газете, состоял в добровольной пожарной команде и привык к решительным действиям в экстремальной ситуации. Почему он не предложил мужчине остаться на льду, а сам не прыгнул в воду? Может, он струсил? А как же те двое, что застыли на берегу? Неужели они так и не помогли бы мальчику, тонущему у них на глазах, потому что прежде всего думали о собственной безопасности? Или успокоились, увидев, что к нему бегут двое?
Некоторые люди никогда не рискнут своей жизнью. А вот добровольные пожарные по всей Америке, их полная противоположность, по первому зову бросаются на помощь незнакомцу, уверенные в том, что смерть обойдет храбреца стороной. А между этими полюсами? Все остальные, рассчитывающие варианты, чем сейчас занимается и он, думая о шестерых, идущих с дубинками сзади. Да, он мог бы броситься на одного с голыми руками, пытаясь вырвать дубинку. Он бы избил этого подонка до полусмерти, чтобы обрести свободу. Но бросаться на шестерых? Чистейшее безрассудство. А разве сопротивляться бессмысленно? Хотя бы для того, чтобы показать этим кретинам, прислуживающим врагам, что еврей может постоять за себя? А может, дело в том, что власть приказала ему повиноваться, устами стража закона назвав его кайком? И тем самым лишила его йоты безумия, необходимой для того, чтобы пойти на битву с полудюжиной противников в надежде одержать победу?
Генри, ругал он себя, ты слишком много думаешь и чересчур мало делаешь.
Он взглянул на Маргарет, идущую справа от него, мерно переставляющую ноги. Почему-то она напомнила ему паровоз, медленно отваливший от перрона, с колесами, механически перемещающими его массу. Она, должно быть, ужасно устала, продираясь сквозь лес. Ни один из них не привык к таким физическим нагрузкам. Редко он вспоминал о том, что у Маргарет есть тело. Под ее кожей с нежной, бархатистой оболочкой были мышцы, крепящиеся на скелете, пищеварительный тракт с входом и выходом, кровеносная система, все точно такое же по составу, как у других людей, но вместе составляющее целое по имени Маргарет, которое вкупе с разумом, характером, очарованием и являлось тем индивидуумом, которого он любил. Она не просто родила ему Рут и Стэнли. Двадцать пять лет по ночам он находил утешение в ее объятиях. Она уже стала его второй половиной. И его любовь к ней не угасала.
