Максим Кисловский - Адвокат шайтана. сборник новелл
Но вот только откликнулись на эти призывы влюблённой души силы злые и губительные — из мрачного мира потусторонней психики.
К середине ночи все батарейки магнитофона "Электроника-302", несмотря на энергосберегающую технологию (подростки перематывали плёнку в кассете, используя для этого гранёный карандаш), "сдохли" окончательно. Сама же плёнка с записью ‘Cheri, cheri lady’ была "заезжена" и безжалостно "пережёвана" прижимным роликом магнитофона до такой степени, что прослушивание песни уже казалось мучением.
Ради этой песни сегодня утром ученики 8 "А" класса 27-й школы посёлка "Строители" не только сбежали с урока зоологии, но и уронили на пол учительницу, которая пыталась удержать несущуюся из класса к дверям толпу. Толик Сальцов тоже участвовал в этом "прорыве".
Дело в том, что по заведённой традиции на советском телевидении, начиная с семидесятых годов, каждую субботу по утрам повторялась передача "Утренняя почта", которую сначала показывали в предыдущее воскресенье. Эта передача была одной из самых любимых среди молодёжи, поскольку была музыкальной. Причём, по заявкам телезрителей звучали не заунывные русские народные песни, а песни советской и даже зарубежной эстрады. А это уже само по себе было редким явлением на отечественном телевидении.
В одно прекрасное воскресное утро в конце мая 1986 года страна услышала "Современный разговор", то есть западногерманскую группу ‘Modern Talking’. Над одной шестой частью суши прозвучал божественный голос Бернда Вайдунга, явившегося в мир поп-музыки под именем Томас Андерс.
…Cheri, cheri lady Going through a motion Love is where you find it Listen to your heart Cheri, cheri lady Living in devotion It's always like the first time Let me take a part…
Подпевал ему композитор Гюнтер Дитер Болен.
И в миг были забыты вчерашние кумиры — итальянцы. Теперь их место заняли улыбчивый блондин Дитер и манерный длинноволосый брюнет Томас. Позже и эти живые идолы будут низвергнуты, но тогда для советских юношей и девушек они были посланцами иного мира.
Наверняка во время повторного показа "Утренней почты" в ту далёкую майскую субботу полстраны сидело у своих "голубых" экранов в ожидании появления этих двух немецких парней, чтобы нажать кнопку "Запись" на своих бабинных и кассетных магнитофонах. К этому стремились и соученики Толика. Но не разделявшая их музыкальных симпатий Надежда Степановна Мантурова, несмотря на мольбы школьников, пыталась провести для них последний урок зоологии. За что и пострадала.
— Пацаны! Ну сделайте же что-нибудь! — призвала своих одноклассников к решительным действиям Люда Галченко, поняв, что уговорить Надежду Степановну отпустить класс с урока не получится. — Пять минут до начала!
Пацаны подскочили с мест и побежали к дверям. Надежда Степановна ринулась перегородить им путь. Но слепая сила толпы была сногсшибательной…
Теперь, когда эта мелодия продолжала звучать только в памяти, уставшие от танцев восьмиклассники сидели у лесного костра на берегу одного из притоков Волги, развлекая друг друга анекдотами и "страшными историями". Две бутылки столового вина, чудом украденные у родителей, давно были распиты компанией более чем в двадцать человек, закуски съедены и полпачки сигарет выкурены. Веселье закончилось. Но ночная тишина то и дело разрывалась от девичьего хохота и нескладного полумужского галдежа юношей.
— А давайте напишем записку будущим поколениям, — предложила Света Ершова своим одноклассникам в момент передышки от смеха над очередным анекдотом, — напишем, что мы, выпускники восьмого "А", сидели здесь… Отмечали окончание школы… Что сегодня у нас был последний урок…
— И про Надежду Степановну напишем? — спросил Саша Смирных.
— Нет, про неё не надо! — возразила Разгуляева Лена.
— И ещё. Скажем всем, кто найдёт эту записку, что мы обязательно соберёмся здесь в двухтысячном году! — закончила своё предложение Света.
— Точно! — воскликнула Люда Галченко.
— Это ж сколько нам будет лет? — спросил себя и всех присутствующих Рустам Хамидуллин.
— Мне будет двадцать восемь… — Сказал Сергей Карноухов.
— А мне двадцать девять? С ума сойти! Это же полжизни! Придём сюда… Такие дяди и тёти… Все с детьми… — удивляясь тому, какими они придут сюда к двухтысячному году, произнёс взволнованный Вадим Глазер.
— Ха-ха-ха… (всеобщий смех).
И было решено написать это послание в будущее, запечатать его в бутылку и пустить по Волге…
Конечно, они никогда больше не соберутся здесь. К началу третьего тысячелетия эти девчонки и ребята разъедутся в разные города, обзаведутся семьями, погрузятся в мелочные домашние заботы, а некоторые — просто не доживут. Но в тот день никто не сомневался в своём возвращении сюда. Каждый думал о том, как замечательно сложится его жизнь.
Толик тоже ненадолго представил себе, как он придёт на этот берег великой реки в своей военной форме, весь в орденах и медалях. Расскажет о своей нелёгкой офицерской службе. Быть может, даже расскажет или соврёт историю о том, как его танковая бригада при поддержке местных революционеров совершала очередной государственный переворот, спасая маленькую африканскую страну от очередного людоедского правительства.
Забрезжил рассвет. Пора было расходиться по домам. Залив угли водой, компания двинулась к дороге, тянувшейся через лесополосу, отделявшую посёлок "Строители" от реки.
Уже на полпути к дому Толик вспомнил, что забыл свои наручные часы на берегу. Вчера вечером перед тем, как войти в прохладную, ещё не прогретую майским солнцем, воду он снял этот подарок Никиты с руки и повесил за ремешок на ветку прибрежного куста. За весь вечер и последуюшую за ним ночь он так и не вспомнил об этом. Теперь, когда Толику нужно было вернуться за ними, он расстроился не столько из-за того, что придётся идти обратно, сколько из-за того, что никто из одноклассников не будет его ждать — все устали и хотели спать. Но самое главное — Толик так и не узнает, кто на этот раз пойдёт провожать Ольгу Притульчик до дому. А ведь за ней он собирался проследить. Попрощавшись со своими одноклассниками, Толик побежал к берегу реки.
Быстро отыскав свои часы, Толик решил срезать путь и направился не по дороге, а по лесной тропинке. Выйдя на залитую утренним солнцем опушку леса, он услышал слева от себя девичий голос:
— Нинц!
Повернув голову влево, Толик увидел, как к нему неуклюже бежит грузная и некрасивая девушка лет двадцати. Он остановился. Её быстро приближающееся лицо светилось необыкновенным восторгом.
— Нинц! Мой милый… Мой нищий принц…
Подбежав к Толику, незнакомая девушка с разбега хотела кинуться ему на шею, но он резко отпрыгнул в сторону. Промахнувшись, девушка ещё раз попыталась повторить ту же попытку, но Толик снова увернулся от её объятий. Однако и это не остановило девушку. Громко рассмеявшись, она начала игриво ловить Толика. Тот на несколько секунд поддался дурашливому настроению девушки и начал убегать от неё кругами. Наконец, девушка выдохлась и тяжело села на траву, поджав под себя ноги. Только в этот момент Толик смог разглядеть, насколько она была неопрятна: длинная чёрная юбка была старой и грязной, разорванной в нескольких местах; синяя кофточка давно утратила свой первоначальный цвет и скорее была тёмно-серой, засаленной и выцветшей; из-под кофточки виднелась заношенная светло-коричневая футболка. Слипшиеся пряди её нечёсаных и немытых волос тёмными хвостами свисали на плечи. Стоя вблизи этой незнакомки, Толик почувствовал запах зловония.
— Ну хватит, я устала. Нинц, иди ко мне. Мы так долго не видели друг друга…
— Ты меня с кем-то перепутала, — улыбаясь, ответил Толик.
Девушка расхохоталась. Раскат её смеха казался беспричинным, неестественным и настораживающим.
— Меня зовут Анатолий, — сказал Толик.
Но девушка не слышала его — она продолжала хохотать. Толик понял, что имеет дело с сумасшедшей, и хотел было уйти. Но вдруг заметив это, девушка внезапно прекратила смеяться и закричала:
— Постой! Куда же ты?!
— Отстань, — отмахнулся Толик, не останавливаясь.
Девушка бегом обогнала его и, повернувшись к нему, рухнула на колени.
— Нинц! Неужели ты не рад видеть меня?
— А чё мне радоваться? — усмехнулся он и, обойдя девушку, снова пошёл вперёд.
Девушка опять бегом обогнала Толика и снова рухнула перед ним на колени. Это Толику уже не понравилось, и он хотел молча обойти её, но она схватила его за руку.
— Разве ты не ждал меня все эти годы? Разве не тосковал по мне? Вспомни, как мы мечтали об этой встрече? Вспомни свои сны со мной…
Даже в самых мрачных сновидениях Толик никогда не оказывался в трущобах и нищенских кварталах приснившихся городов. В своих ночных фантазиях ему просто негде было повстречаться с этой убогой и грязной девкой. Там, во сне, его всегда ждала красавица Ольга Притульчик.
