Ян Войк - Изнанка
Иван промолчал, и девушка повернулась к Андрею.
– Знамо дело, патроны здесь ни при чём. Просто и ты сам, и те в кого ты стреляешь, слишком сильно цепляетесь за жизнь. Вы всё ещё живёте по законам живых, хотя оказались среди мёртвых. Так и выходит, что ты стреляешь из автомата, который на самом деле вместе с патронами остался на стороне живых, а они умирают, хотя и так давно мертвы.
– Ничего не понял, – честно признался Андрей.
– Ну вот смотри, – не сдавалась Волчья Невеста. – В той квартире, где обитал манок, было полно костей. Так?
– Ну да.
– Но ведь манок-то наделе поедал не плоть людскую, а души их. Тела давно заколочены в гробы и схоронены по погостам. А у души костей нет. Верно?
– Да. Но кости-то были. Мы все их видели.
– Вот-вот. Только на самом деле, это были вовсе не кости. Манок не может целиком съесть душу человека. Какая-то часть души недоеденной остаётся. И вот эти останки мы и видели. Однако разум твой не в силах вообразить себе останки души, и он подменяет их привычными для тебя костями. Уяснил?
– Вроде бы, – неуверенно кивнул Андрей.
– То же самое с автоматом и патронами. Ты можешь убить лизунов и без этих железок. Сказать по правде, ты и убиваешь их без железа, просто усилием воли вырываешь их отсюда да отправляешь на нижний слой. Но разум твой по сию пору мыслит, как у живого, то есть ему надобны какие-то образы, чтобы лишить лизуна жизни. И тут самое надёжное – это оружие, которое вы якобы притащили со стороны живых. То же самое происходит и у лизунов, когда ты в них стреляешь. Они мыслят, раз в них попали, то они должны умереть, и не сообразят никак, что уже давно мертвы.
– Хочешь сказать, они слишком сильно держатся за жизнь и поэтому умирают.
– Ага. Выходит-то глупо. Но так оно и есть. Если убрать все эти образы из мира живых, то на деле всё очень просто. Когда ты с кем-то дерёшься, то твоё желание жить борется с его желанием. И чья воля пересилит, тот и победит.
– Та-ак, – Андрей замешкался, пытаясь хоть как-то переварить полученную информацию. – Хорошо, победит… А что происходит, с теми, кто проиграл? Кого убили?
– Как мило говорить с любознательным человеком, – Морошка щедро одарила его улыбкой. – Всё верно, куда же деваются мёртвые, если они уже были мертвы до того? Они уходят из этого слоя.
– Куда уходят?
– На другие слои.
– Слои чего?
– Стороны мёртвых.
– Издеваешься?!
– Чуть-чуть, – рассмеялась Волчья Невеста, но пару секунд спустя взяла себя в руки и продолжила разговор. – Выходит так, что смерть – это не конец, и не черта, которую перешагиваешь в единый миг. Смерть – это долгая дорога. Умеючи, её можно растянуть до скончания времён. Когда ты умираешь, ты начинаешь забывать, кто ты такой и откуда, всё забываешь, но остаётся дух.
– Дух? – скептически переспросил Андрей.
– На да. Или настрой душевный или эти… э-э-э эмоции, называй, как тебе ближе, – ей понадобилась пара секунд, чтобы подобрать современное слово. – Когда разум освобождается от памяти, остаётся лишь дух – ты уходишь… Куда? Тут всё зависит от того, что ты чувствуешь, если злобу, страх и прочее, то говорят, что ты спускаешься на нижние слои, где полно таких же, как ты. Если же чувствуешь благодарность, восторг и прочую ерунду, то, вроде как, отправляешься в верхние слои.
– Вроде как? – Милавин уцепился за неуверенность в её голосе. – То есть ты не знаешь, правда ли это?
– В верхних слоях я никогда не была. Да и делать таким, как я, там нечего.
– А внизу как?
– Мрачно. И чем спускаешься ниже, тем меньше остаётся от человечьего вокруг. А твари становятся всё злее и голоднее.
– Понятно. Получается что-то вроде рая и ада.
– Выходит так. Только вместо демонов и ангелов господних всего лишь люди, которые пришли туда раньше тебя.
– А ты, значит, можешь путешествовать туда и обратно. Как?
– Так я тебе и сказала, – снова хихикнула девушка. – Есть тропки. Но чтобы ходить по ним, нужно сперва отречься от законов живых. Вот стая наша легко обходится без оружия, без снаряжения, припасов и прочего барахла, ведь мы знаем, что ничего этого нет. И ты уж мне поверь, мало кто из местных, даже на нижних уровнях, захочет с нами силой меряться.
Морошка взяла торжественную паузу и, молчавший до сих пор, Иван решил вступить в разговор.
– Как мозги? – усмехнулся он, обращаясь к Андрею. – Ещё на месте или уже осыпались?
– Вроде на месте, хотя и треснули поперёк, – тоже улыбнулся он, однако не сдался и продолжил разговор. – Получается, здесь, на Изнанке, можно обходиться без всякого снаряжения, нужно только отказаться от того, что ты жив?
– Верно. Ты не только сможешь избавиться от своего барахла, но и станешь много сильнее и могущественнее, чем сейчас.
– Заманчиво, – особенно Милавину понравилась идея сбросить этот дьявольски тяжёлый рюкзак.
– Да уж, – согласился Иван, но тут же предупредил: «Только не ведись на всю эту фигню. Откажешься быть живым, и я не смогу вернуть тебя обратно. Придётся тебе искать собственный проход. А это совсем не просто».
– Не просто, – Морошка не стала с ним спорить. – Но тропки тоже есть.
– Ну, не знаю, – после пары секунд раздумий высказался Андрей. – Я бы сказал, что рюкзак за спиной и автомат на шее не самая большая цена за возможность спокойно вернуться домой. А что касается путешествия на нижние слои, то, по твоим же словам выходит, удовольствие это очень сомнительное.
– Согласна. Тебе-то там делать нечего, – кивнула ему девушка. – А вот кое у кого там сын потерялся.
Иван вдруг дёрнулся, как от удара, и встал посреди дороги, развернувшись лицом к Морошке. Остальным тоже пришлось остановиться.
– Какой сын? – удивлённо спросил Андрей.
– Неважно, – бросил ему Иван, и тут же придавил Морошку бетонной тяжестью своего взгляда. – Много болтаешь!
Волчья Невеста ничуть не смутилась, только улыбнулась, глядя ему в глаза.
Поводырь коротко и невнятно ругнулся, поправил автомат на груди и двинулся вперёд, широким размашистым шагом. Намного быстрее, чем прежде.
– Что это значит? – обратился Милавин к девушке.
– Он тебе не сказал? – она взяла его под руку и потянула вперёд, они пошли следом за Иваном. – У нас же тут сапожник без сапог.
Её циничная улыбка показалась Андрею омерзительной.
– У него есть сын?
– Да. Ваня водит сюда туристов, помогает им найти своих близких, но сына родного найти не может. Хотя очень силится.
– Давно?
– Да уж почитай года два как ищет.
Сейчас Милавин с удовольствием бы помолчал и обдумал всё, что услышал, но Морошка прекращать разговор не собиралась.
– Ну, а ты кого потерял?
– Свою дочь.
– Сашка, да? И сколько ей лет?
– Девять… нет, одиннадцать. Уже одиннадцать, – поправил сам себя Андрей. Девять лет было его дочери, когда она последний раз смеялась.
– Красивая девочка?
– Очень. У неё голубые глаза и каштановые волосы…
* * *Обедать они расположились в сквере, что у Сухаревской площади, через дорогу от института имени Склифосовского. На открытом месте чувствовался холодный, хоть и не слишком сильный ветер, и Андрей предложил укрыться в каком-нибудь переулке, добавив, что тут они «у всех на виду». Но Иван ответил, что ветер можно и потерпеть, а местные твари предпочитают подкрадываться и нападать из-за угла, поэтому открытое место в самый раз, чтобы спокойно пообедать.
Милавин не стал спорить, с удовольствием сбросил рюкзак на скамейку и по указанию Ивана принялся нарезать колбасу и хлеб, кроме того, он вскрыл банку паштета, а также упаковку плавленого сыра. Иван тем временем взялся вскипятить воду для чая. Он использовал походную газовую горелку, которая вместе с баллоном газа, шлангом и небольшим котелком нашлась у него в рюкзаке.
– Ты чай будешь? – спросил он Морошку, наливая воду из пластиковой бутылки в котелок.
– Угощаешь? – девушка, не принимавшая никакого участия в приготовлениях, оторвалась от очередного разговора с волками.
– Конечно.
– Тогда буду.
Андрей закончил с нарезкой, напоследок откромсал от палки колбасы особенно толстый кусок, содрал с него шкурку, и бросил одному из волков, улёгшемуся неподалёку от импровизированного стола. Хищник скосил глаза на упавший рядом с ним кусок колбасы, потом поднял взгляд на человека. Андрей никогда не думал, что такое возможно, но сейчас в жёлтых звериных глазах он ясно прочитал презрительную насмешку. «Впрочем, Морошка ведь говорит, что все они бывшие люди…»
– Не хочешь? – Милавин потянулся к куску, чтобы пододвинуть его поближе к хищнику.
Когда волк оскалил клыки и зарычал, Андрей поспешил отдёрнуть руку назад.
– Извини, твоё – не претендую, – шутливо успокоил он зверя, хотя тот отнюдь не собирался успокаиваться. Жёлтые глаза теперь смотрели в упор на человека, волк продолжал рычать и скалиться, тело его подобралось, готовясь к прыжку.
