Юрий Петухов - Охота на президентов или Жизнь №8
Особенно Кеше.
Потому что он получил хороший заказ.
За такой и перед Богом не стыдно.
Назову себя зеркалом.
И пусть это зеркало разобьют когда-нибудь вдребезги — всё равно, в каждом осколке останется отраженный мир.
Я понимаю вас, не очень-то приятно, заглянув в зеркало увидеть в нём зверя, или змею, или рыбу, или пустое место…
Но погодите, не бейте отражение… замрите, вглядитесь в себя, улыбнитесь и разгладьте складки, спрячьте клыки, уберите жало… и вы увидите себя, да-да, почти таким, каким всегда и представляли… не плюйте в отражение, это вы сами, ещё немного расслабьтесь, совсем чуть-чуть… и вы проявитесь из звериного оскала, вы всплывете из пустоты… И вы поймёте — зеркало не ваш враг. Оно просто видит вас такими, какие вы есть… Зеркало не уметь лгать… даже из любви к вам, даже из сострадания.
Я недолго буду вашим зеркалом.
У меня есть и другие дела.
Я недолго буду зеркалом этого странного и бестолкового мира. Но ваши отражения останутся в нём навсегда.
Моя мать, царствие ей небесное, была помудрее всяких там выдуманных мудролюбов, разных Сократов и плато-нов, и даже невыдуманных, вроде нынешнего философа Удугина-Евразийского. В мои минуты слабости и отчаяния она говорила мне: «ну что же поделаешь…», и ещё говорила: «терпеть, надо терпеть…», и ещё: «русские предатели…». В этой триаде была вся соль всей земной философии. На этих трёх китах стояла Россия, а потом и Россияния — на русском предательстве, на терпении и на невозможности что-то изменить. Вот так.
Ну что же поделаешь…
А я назову себя Кешей. И скажу, что заказы надо выполнять. Особенно, когда это заказ вашей совести…
Убрать президента. Потому что президенты отвечают за всё. А если не хочешь отвечать, не клянись на Конституции или Библии… не прикладывай руку к сердцу… ^
А тем временем на библейских землях вместе с русскими переселенцами появились тут и там кошмарные антисемитские таблички: «Бей жидов!» и какие-то свастики на стенах. Ей-богу! Не вру! Россиянские евреи, то есть исконно русские люди, вдруг просекли, что в сравнении с местными носатыми и смуглявыми аборигенами они, ни дать ни взять, чистые арийцы… В Тель-Авиве был открыт филиал баркашовского «Русского единства», а в Иерусалиме Союз русского народа… Это всё были Мони-ны проделки. Черносотенец хренов!
Я всегда говорил, что «русский» это не национальность, а клеймо Господне! Все люди как люди, а эти или в монастырь уйдут, или деревню спалят. Широки!
И что это я всё про евреев? Куда ни пойдёшь, в какую степь ни занесёт, а всё на них, родимых, выходишь!
Видно, и впрямь есть он, есть этот пресловутый и «надуманный» еврейский вопрос. Двести лет вместе!
Какие-то кретины нам всё талдычат, мол, все нации равны, мол, у преступности нет национальности… и прочий бред… Но мы то знаем, что русская пьяная преступность это одно, чеченская кровная месть иное, а еврейское практическое хитроумие, извините за зоологический антисемитизм, совсем третье… Да и немцы-германцы не совсем равны папуасам, и «древние греки» не одинаковы с полудревними ямало-малайцами…
Равен то, оказывается, только каждый один человек с другим одним человеком… и то равен не кошельком, пузом, национальностью и женой, а только лишь… перед законом, то есть юридически…
Евреи равней всех перед законом.
Ибо они раньше всех догадались заиметь свой Закон (во всяком случае так считается! мы не будем рассматривать всякие нелепые теории, по которым древнее русов никого нет, тем более их автор какой-то там Юрий Петухов, а даже не Альберт Эйнштейн и не Моня Гершезон!)
Итак, есть калмыки. Есть калмыцкий вопрос.
Есть русские. Есть… впрочем, русских можно не считать. Их вообще стараются не замечать — в западных учебниках истории про русских вы найдёте только две строки: «Шведы основали Новгород, Киев и династию Рюриковичей, которую по их имени назвали Русью». Вот так, милые мои. Так что, нет русских, нет вопроса.
А евреи есть. И вопрос остается.
Некогда я тоже страшно возмутился, прочитав воспоминания графа Витте. Как-то раз он обсуждал «еврейский вопрос» с императором Александром III, и тот сказал, что, мол, проще всего было бы разрешить данную проблему, утопив всех евреев в Черном море… но так как сделать это весьма и весьма непросто… вопрос, любезные господа-товарищи, остается.
Вопрос! От возмущения я чуть не подскочил до потолка. Утопить! В Черном море! Чудовищно! Преступно! В нашем Черном море?! А экология?! А как там наши детишки купаться станут?! А кто после этого вообще в воду полезет?! А кто рыбу есть станет?! Нет, уж коли топить — так пусть их в ихнем Красном море и топят, том самом, что расступилось, когда они проворно бежали от фараонов египетских!
Позже мне и Красного моря стал жалко… как-никак, а впадает оно в наш почти что Индийский океан, где мы рано или поздно будем поить своих коней и мыть сапоги… нет уж, пускай для этой цели какое-нибудь Карибское море подберут. Мексиканский залив или, скажем, американское озеро Мичиган!
После того, как я побывал в Чикаго, вдосталь находился по Мичиган-авеню и нагляделся на одноименное озеро, мне и Мичиган стало жалко, тем более, что озеро это вовсе и не американское, а индейское, а американцы его просто приватизировали, облапошив простодушных детей природы. Жалко было и Онтарио, и Ледовитый океан. И я пришел к выводу не спешить с потоплением избранного племени… Всё равно не получится. Это они нас топили в Черном (Русском) Понте Эвксинском, да ещё как топили в «гражданскую» — баржами!
Отчего же у них всё получается?!
А у нас, простофиль, ну ничегошеньки! Я четырежды был в Израиле. И говорил там то же самое. И мне рукоплескали.
У меня есть воля.
Как и у Моисея.
Я бы тоже смог сорок дней сидеть на горе, а потом водить избранников Божьих по разным пустыням лет сорок.
Но я не знаю, привел бы я их потом в «землю обетованную», где жили-поживали мои родичи, русские простофили… Привел бы я их в Россию? или в Россиянии)?!
Привел… не привел… а куда, спрашивается, подевались десять колен избранных?
Гог и Магог… Князь Рош… где ты?
Аки Моисей стоял я пред Неопалимой купиной, вокруг которой выстроили монастырь Святой Екатерины, прямо посреди грустного Синая, и думал, лезть мне или не лезть на эту гору. Дело было в декабре. И когда я всё-таки залез на крутую Джебель-Муса, там лежал тонкий ледок. И было тихо.
В такой тишине надо было слышать Бога.
О, Моисей-Мосх, русский поводырь избранного племени… Ведь мог он их всех сдать фараонам или перетопить в этом самом Красном море, в котором наш утлый кораблик-шаланда чуть не перевернуло, а меня — старого морского волка — на этих гребнях всё же вывернуло наизнанку. Мог! Но не сдал. И не потопил.
А ведь не глупее нас был.
И вот когда я сидел один-одинешенек на горе Моисея посреди сказочно пустынного Синая, я и подумал — значит, они для чего-то были нужны русским, стало быть, наш Моисеюшка-то знал, что творил (хотя так и не удосужился за сорок с лишним лет иврита выучить!)
Волки злые и коварные вырезают из стада больных и хилых — санитары, блин. Нашему стаду, расползшемуся по белу свету, древнему, как сама мать-сыра-Земля, нужны были санитары… как жизнь. И коли их в природе не было, надо был их вывести — откуда угодно, хоть из пробирки, хоть из пустыни. Вот Моисей и вывел. Этих самых злых и коварных… санитаров-вредителей. Назову себя Моисем. И уведу евреев обратно в пустыню.
«Решительно русским Россия в голову не приходит, ни живые, ни мертвые, если это не Дрейфус, а Семенов — не озабочивают никого из русских, болеют ли они, мрут ли…»
В. РозановДругой мой друг работал в администрации президента… Вернее, это он считал меня своим другом. Я давно заметил, что многим чиновникам-сановникам льстит иметь в своих «друзьях» известного писателя, нашумевшего журналиста, какую-нибудь поп-звезду… Про меня не говорили по телеящику, но книги мои читала вся страна… да и все русские во всех странах. Гоша это знал. Лучше всех знал. Именно к нему сходились ниточки той информации, про которую не говорили по телеящику и не писали в газетах…
Лет пять назад он позвонил мне и представился:
— Господин Петухов? Это с вами из администрации президента говорят…
— Какие вопросы… — без вопроса в голосе поинтересовался я.
Собеседник опешил. А потом сказал, что в библиотеку администрации почему-то не поступила моя очередная книга…
— Я вам и предыдущих не поставлял, — ответил я вежливо, и уже спросил: — У вас ещё что-то ко мне… или как?
Вот тут Гоша, а это был он, начал что-то нести про то, как мы в одной школе учились, только он на пять лет позже и прочую ахинею… короче, он змеем заполз мне в душу. И тут же напросился на встречу. Естественно, меня не тянуло ни в какие «администрации», и я не с особо большим удовольствием пригласил его домой.
