Луиджи Пиранделло - Новеллы
Немножко благодарности, если не любви, — вот все, что он требовал от нее... Ведь в конце концов это он, Лори, помог ей покончить с тяжелой, неустроенной жизнью, дал ей дом и семью. Нет, Сильвия не питала к нему даже благодарности. Она была гордая, уверенная в себе, в том, что сможет сама заработать на жизнь. И много раз за эти три года Сильвия угрожала ему, что снова начнет учительствовать и уйдет от него. В один прекрасный день Сильвия привела свою угрозу в исполнение.
Вернувшись со службы, Лори не нашел жены дома. Утром между ними произошла очередная, особенно резкая ссора из–за пустякового упрека, на который он отважился. В сущности же, хотя буря разразилась только в это утро, тучи начали сгущаться месяцем раньше. Весь этот месяц Сильвия была мрачной и вела себя очень странно. Она даже откровенно высказала свое презрение к мужу.
И, как обычно, без всяких на то причин!
В письме, оставленном дома, Сильвия объявила о своем бесповоротном решении навсегда порвать с ним. Далее она писала, что решила любой ценой снова добиться места учительницы. А чтобы он не натворил глупостей и не тратил понапрасну время на розыски, Сильвия сообщала адрес гостиницы, где она временно остановилась. Но пусть Лори не приходит, это бесполезно.
С письмом в руках Лори надолго задумался.
Он слишком много и несправедливо страдал. Быть может, избавление от этой женщины и принесет ему какое–то облегчение, но и невыразимую боль тоже. Ведь он по–прежнему любит ее. Значит, почувствовав на какой–то миг облегчение, он будет потом всю жизнь мучиться и страдать от одиночества. Лори хорошо знал и чувствовал, что никогда не сможет полюбить другую женщину, никогда... А какой разыграется скандал! Нет, он не заслужил всех этих испытаний, ведь он во всем и всегда вел себя как порядочный человек. И вот теперь, когда от него ушла жена, злые языки могут обвинить его в каких угодно грехах, хотя один Бог знает, сколько терпения и выдержки проявил он за эти три года.
Что теперь делать?
Лори решил ничего пока не предпринимать. Утро вечера мудренее, и, может быть, за ночь Сильвия, одумается,.
На следующий день Лори не пошел на службу и все утро просидел дома. В полдень он все же собрался выйти, хотя так твердо и не решил, как ему действовать, но в это время ему подали письмо от Марко Вероны, который приглашал Лори зайти к нему в палату депутатов.
В эти дни в стране разразился правительственный кризис, и в министерстве просвещения настойчиво поговаривали о Вероне как о вероятном кандидате на пост заместителя министра, а то и самого министра.
Еще раньше Лори в его раздумьях пришла в голову мысль посоветоваться с Вероной. Однако он живо представил себе, сколько всяких хлопот должно быть сейчас у молодого депутата, и решил не беспокоить его. Сильвия же наверняка не страдает излишней деликатностью; может быть, узнав, что Верона должен возглавить министерство просвещения, она уже обратилась к нему с просьбой дать ей место учительницы.
Мартино Лори помрачнел при мысли, что теперь Верона, воспользовавшись своей прямой властью, может потребовать, чтобы он, Лори, не мешал жене.
Однако Марко Верона встретил его очень любезно.
Он глубоко огорчен, но его прямо–таки поймали в ловушку... «Нет, нет, не министром! К счастью, только заместителем министра». Он, Верона, не хотел принять даже и этой должности, известно ведь, какова сейчас политическая обстановка! Но ничего не поделаешь, этого требует его партия. А раз уж так получилось, он хотел бы иметь в министерстве помощником честного и весьма опытного человека, и сразу же подумал о нем, кавалере Мартино Лори. Согласен ли он?
Бледный от волнения, Лори не знал, как и благодарить синьора Верону за такую честь и доверие. Кончики ушей у него стали пунцовыми. Не переставая рассыпаться в благодарностях, Лори, однако, настойчиво спрашивал взглядом: «А больше уважаемому депутату, точнее, его превосходительству господину Вероне ничего не угодно?»
Марко Верона поднялся и, улыбаясь, положил руку на плечо собеседника. Действительно, ему угодно еще кое–что. Лори должен набраться терпения... и простить синьоре Сильвии ее ребячество.
— Она пришла ко мне и изложила свое «смелое» решение, — не переставая улыбаться, сказал Верона. — Я очень долго беседовал с ней, и... вам незачем оправдываться. Теперь я отлично знаю, что во всем виновата сама синьора! Я так ей и сказал без всяких обиняков. Она даже расплакалась... Да, да, я напомнил ей об отце, о том, как тот страдал от семейных неурядиц... и о многом другом. Можете спокойно возвращаться домой. Синьора будет вас ждать.
— Ваше превосходительство, не знаю, как вас и благодарить... — кланяясь, взволнованно лепетал Лори.
Однако Верона сразу же прервал его:
— Пожалуйста, не благодарите и, главное, не называйте меня «ваше превосходительство».
Прощаясь, Марко Верона сказал, что синьора Сильвия — женщина с характером и наверняка сдержит все свои обещания. Так что Лори может быть спокоен: неприятные сцены больше никогда не повторятся, и жена постарается любой ценой вознаградить его за все обиды и унижения.
III
Так оно и было.
Вечер их примирения запомнился ему навсегда. Запомнился по многим причинам, и особенно по тому, с какой любовью, едва завидев его, кинулась Сильвия к нему в объятия. Теперь все изменится, понял, или, вернее, сердцем почувствовал, Лори.
А как она плакала, как плакала! И каким счастьем было для него видеть эти слезы раскаяния и любви!
В тот день они впервые по–настоящему отпраздновали свою свадьбу. Осуществилась его мечта — он обрел подругу жизни. И еще одна тайная мечта сбылась в этот день, когда их души и тела слились воедино.
Скоро у Лори уже не оставалось никаких сомнений относительно состояния жены; когда Сильвия родила ему дочку, он увидел, на какое самопожертвование способна ради девочки эта женщина. А какой заботой она окружила его, Лори! Только теперь он понял и ее прежнее поведение. Понял и объяснил себе: Сильвия хотела стать матерью. Быть может, она и сама не осознавала этого, не слышала смутного зова природы. Оттого–то она и была прежде такой странной, а жизнь казалась ей отвратительной, лишенной смысла. Конечно, она хотела стать матерью.
Счастье Лори было омрачено лишь падением кабинета министров, куда входил Марко Верона. А так как Лори был его личным секретарем, он тоже чувствовал себя не совсем приятно.
Наглые действия оппозиционных партий, объединившихся, чтобы свалить правительство (в сущности, без всяких на то причин), возмущали его даже больше, чем самого Верону. Со своей стороны Верона объявил, что он по горло сыт политикой. Лучше он снова займется научными исследованиями. Во всяком случае, пользы от этого будет куда больше.
Действительно, на новых выборах в парламент Марко Верона, несмотря на настойчивые просьбы избирателей, не выдвинул своей кандидатуры. Его весьма заинтересовала одна крайне важная научная работа, которую профессор Бернардо Ашенси не смог закончить. Если синьора Лори не откажется передать ему это исследование, он, Верона, попытается продолжить опыты своего учителя и довести их до конца.
Намерение Вероны привело Сильвию в восторг.
За год совместной службы в министерстве между Вероной и его верным и ревностным помощником установились самые дружеские отношения. Но хотя Верона никак не высказывал своего превосходства и не подчеркивал разницы в положении, Лори не мог преодолеть робости и некоторого смущения. Даже теперь, когда Верона говорил ему «ты» и требовал от него того же, Лори по–прежнему видел в друге своего начальника. Вероне это не нравилось, и он часто подшучивал над ним. Лори беззлобно смеялся в ответ. Он подметил, что Верона с каждым днем становился все мрачнее, и втайне огорчался этой перемене. Лори приписывал плохое настроение своего бывшего начальника неудачному концу его политической карьеры, горькому сознанию, что он не сможет больше участвовать в парламентских битвах. Мартино Лори не раз говорил об этом с женой. Он советовал ей использовать все свое влияние и убедить Верону вновь целиком посвятить себя политике.
— Как же, послушает он меня, — отвечала Сильвия мужу. — И потом ты же знаешь, раз я сказала нет, значит, все. Да и не думаю, чтобы Верона очень расстраивался. Посмотри, с какой любовью и страстью работает он сейчас...
Мартино Лори пожимал плечами:
— Не хочешь, не надо!
Впрочем, ему казалось, что, когда Верона играет с их маленькой дочкой Джинеттой, он становится таким же веселым, как прежде. А девочка росла прямо на глазах, с каждым днем становилась красивее и живее.
Лори до слез трогали нежные заботы друга о Джинетте.
— Пусть Лори поостережется, когда–нибудь он похитит у него дочку, — не раз говаривал Верона. — Да, да, он и не думает шутить. А Джинетта не заставит себя долго упрашивать. Правда, ведь она бросит папу и маму... да, да, даже маму, и уйдет с ним...
