Роман Канушкин - Джандо
— Мне нужно в «Норе», — сказал Дядя Витя.
— А, недвижимость… Три последние двери справа по коридору.
И двое симпатичных маклеров из «Норса», и даже усмехающийся нотариус были здесь — надо же, какое совпадение…
А я как раз проходил мимо и подумал, а не вернут ли мне ребята квартиру, мою захламленную квартиру алкаша, которую вы, конечно, можете отремонтировать и привести в порядок, а потом продать таким же чистеньким и симпатичным людям, как и сами. Только мне-то придется сдохнуть на вокзале. И возможно, в тот момент, когда я буду издыхать, закусанный вшами и прочей заразой, вы наведете в моем доме абсолютную, сияющую чистоту… Да, в интересные, ребята, мы играем шашки. Хорошая игра, славная и честная. Только надо разобраться, кто играет черными, а кто — белыми! Вы ничего не путаете?! Где у нас здесь чисто?..
Его не узнали. С ним поздоровались вежливо и приветливо. Пододвинули пепельницу, предложили курить.
— Что бы вы хотели?
Черт, а что бы он хотел?!
— Квартиру, — выговорил Дядя Витя. Он вдруг снова почувствовал себя растерянным и беспомощным. Алкаш, которого нарядили, как обезьяну, а что делать, не сказали. — Свою квартиру! Мне очень нужна моя квартира…
Милая улыбка. Понимание и сочувствие.
— Сейчас, одну секундочку… Вы нам скажете, что вас интересует, а мы покажем наш каталог…
— Так вы ж знаете! Вы прекрасно знаете, что мне нужно. Как вам не стыдно?
Некоторая растерянность, удивление — кто только с утра не заявится… Может, просто шутит?
— Мы действительно знаем, что надо нашим клиентам! Но, простите, вы слишком буквально поняли нашу рекламу. Мы же не экстрасенсы. Минуточку…
Во дед дает! Нет, такого еще никто не видел!..
— Так я вот…
Дядя Витя вдруг почувствовал себя зажатым в угол. Что за чепуха? Вошла очень милая девушка. Она одарила Дядю Витю улыбкой и таким же лучистым и добрым взглядом, каким на него смотрела Валери.
— Может, кофе? — поинтересовалась девушка.
— Нет, мне нужна квартира, — сказал Дядя Витя и беспокойно оглянулся.
Девушка еще более приветливо улыбнулась — клиент крупный, сразу видно, а ко всяким причудам мы люди привычные. Мужичонка-то скорее всего с приличного бодуна.
«Встань и немедленно уходи, — с трудом дошел до Дяди Вити ослабевший голос Стержня, — скажи, что ты ошибся, и уходи».
Дядя Витя посмотрел в большое зеркало напротив: только что были полный порядок, везение, уверенность в себе. Он опять выиграл много денег… И вдруг вся энергия покинула его. Черт, ну что же делать?! Беззащитен?! Это я-то?! Кто конкретно виноват? Покажите мне, и я сотру его в порошок! Кто мой враг? Ну не эта же милая девушка, предложившая кофе.
«Встань и уходи… Иди к Студенту, и постарайтесь вернуть свой дом, но не так… Не так, как тебя подталкивают… Ты же не хочешь быть частью этого сна…» — шептал Стержень.
«У тебя теперь здесь нет дома! — услышал Дядя Витя тот самый мощный новый голос. — Ты это прекрасно знаешь! У тебя его отобрали, и тебе, алкашу, его никто не вернет. Сила подчиняется только большей силе, тебе же это показали пару часов назад. Пора делать выбор…
Да-да-да, ему это показали. Два часа назад перед Дядей Витей стали открываться огромные пласты знаний, знаний о мире и о себе, скорее даже так: о Себе и о Мире… Но перед этим что-то белое завладело им, что-то белое открыло ему это новое зрение. И теперь с каждой минутой он ощущал себя все более знающим и более могущественным, но… он боялся этого. Он не хотел, он бежал от этого чарующего сна, потому что у него был Стержень. И каким-то странным образом это белое еще не убило Стержень, и он успел шепнуть Дяде Вите, что это все запретно… Нельзя, иначе уже ничего не вернуть. Иначе ты станешь таким же опасным, как и эта злая опухоль, расположившаяся в самом центре Москвы, где теперь сидит твой новый друг Робкоп и с очаровательной улыбкой раздает всем компакт-диски. Ты станешь гораздо опаснее, чем эти милые ребята из «Норса»…
«Ну да, конечно, так и будет, — насмешливо подтвердил новый голос. — Тебя учили в школе: «Минус на минус дает плюс»?! Тебе причинили зло. На него можно ответить только большим злом. В итоге получается добро. Или помойная яма. Выбирай…
— Вы меня узнаете? — спросил Дядя Витя сидящих перед ним маклеров.
— Нет! — Те улыбались хорошими открытыми улыбками.
Потом в глазах у одного мелькнула какая-то догадка, удивление, сомнение… Он потряс головой:
— Фу, мне показалось… вы мне напомнили одного…
— Вам правильно показалось.
— Ну вы же не…
— Да-да, именно — Дядя Витя…
16. Спираль раскручивается (продолжение)
А за несколько минут до этого Хотаб припарковал свой красный двухдверный «БМВ» 325-й модели к большому стеклянному входу, за дверьми которого чуть раньше скрылся Дядя Витя. Хотаб обладал легкой походкой и дерзким, насмешливым взглядом. Он был сух и подтянут, носил кашемировое пальто и красный пиджак. Никто не знал, сколько темных дел, связанных с недвижимостью, стояло за Хотабом. Юлик Ашкенази и слышать не хотел о судьбе многих бывших владельцев московских квартир, подобно Дяде Вите отдавшихся во власть Бахуса, а попавших в теплые объятия Хотаба. Для Юлика этой информации просто не существовало — дело Хотаба, и он прекрасно с ним справлялся. А Хотаб был честолюбив, неглуп и напорист. Он знал, что многим обязан Юлику, буквально нашедшему его на улице, и это Хотаба тяготило. Но не сильно. Он был весел, жесток и не лишен артистизма. Почти не употреблял алкоголь, предпочитая курить травку, ел мясо и зелень, игнорируя сладкое, и умел делать дорогие подарки. В каком-то смысле Хотаб являлся воплощением мечты пэтэушницы о рэкетире, но сам он относился к себе гораздо серьезнее. Из видеофильмов Хотаб знал, сколько рафинированных дочек благородных семейств торчали от крутых гангстеров, и из детских книжек помнил об аристократках, влюбленных в разбойников и корсаров. Так что такой романтический ореол: немного Аль Капоне, немного Робин Гуд. Видимо, с чувством юмора у Хотаба дела обстояли не очень. И это была первая его проблема. Но была и вторая. Гораздо более серьезная. Хотаб прилично подсел на игру в рулетку. И несмотря на шальную дерзость, с нарцисстической любовью наблюдаемую Хотабом в зеркале, на самом деле баловнем судьбы он не был. И фортуна чаще всего поворачивалась к нему спиной.
В те времена, когда совсем юный скрипач Юлик Ашкенази получал от сверстников по пальцам, Хотаб уже имел проблемы, связанные с его азартом. Он рос в залитом солнцем приморском городе, и кривая улочка, где Хотаб отделывал всякую малышню в «буру» и «очко», спускалась прямо к прибою. Под шум этого самого прибоя на диком пляже, спрятанном за волноломами порта, Хотаба как-то усадили играть с пареньком постарше. У паренька были ласковые глаза, пышные усы и мощная загорелая шея. Дерзкий Хотаб несколько раз срывал банк. Паренек потребовал возможности отыграться. И отыгрался. К тому моменту, когда Хотаб почувствовал незнакомый кислый привкус во рту и ватную слабость во всем теле, он был должен годовую зарплату мамы и папы.
— Развели тебя, дружок, — шепнул ему кто-то. — Этот паренек вообще-то с зоны откинулся, так что теперь держись, вляпался ты…
С неподходящей компанией связался в тот день Хотаб. Пока он оттирал сопли и слезы, ему быстренько объяснили, что бывает с теми, кто вовремя не отдает долги. Это называлось пикало. Обычная отточенная велосипедная спица. В толпе — незаметно, ты даже не вскрикнешь, просто перехватит дыхание. Дырочка очень маленькая, и пока разберутся, что к чему, ищи-свищи! Соплей и слез стало больше. Но его пожалели— пацаненок совсем. Ладно, не ной, простим тебе долг. Нужно просто спалить будку армяшки-сапожника, что на площади, знаешь? Но сжечь напрочь, со всем инвентарем, чтоб и следа не осталось. Тоже человек вовремя платить не хочет… Хотаб работу выполнил. Ночью он тихонько выскользнул из постели и взял во дворе бутыль — четверть с керосином. Южные ночи действительно до густоты черные, хоть глаз выколи. Его никто не видел — ни когда он вылил больше чем полбутылки керосина на будку армяшки-сапожника, ни когда он пустил по земле керосиновую струйку метров на тридцать, а потом чиркнул спичкой… Он уже бежал домой, когда будка вспыхнула ярким пламенем. Любой другой мальчик оставил бы от страха бутыль с керосином на месте пожара. Хотабу тоже было страшно, очень страшно, но уже тогда холодный расчет взял верх. А все потому, что семья их была бедная, но честная… Хотаб вернул бутыль с керосином на место, а потом столкнул на нее с крыши тяжелый булыжник, придерживающий шифер. Бутыль разбилась, сколько в ней было керосина, не ясно… Хотаб поступил верно — городок маленький, и уже наутро поползли слухи. Происшествием занялась милиция. Если бы обнаружили пропажу керосина, то патологически честный отец (Хотаб уверен) не пощадил бы своего сына, и сидеть бы ему в колонии для несовершеннолетних. Тем более что через два дня хозяин будки умер от разрыва сердца. Отец только покачал головой — озверели люди, такой грех на себя взяли — и почему-то поднялся осмотреть крышу, то место, откуда упал булыжник.
