Виктор Пелевин - Священная книга оборотня
– Эй, – сказала я, – отпусти, волчище!
– У-у-у!
– Правда, отпусти, – повторила я жалобно.
– У-у-у!
И тут произошло то, чего я боялась больше всего, – он потянул меня за хвост. Не сильно, но достаточно ощутимо для того, чтобы мне вдруг вспомнился сикх из «Националя». А когда он дернул меня за хвост чуть резче, мне стало так стыдно за свою роль в судьбе этого человека, что я всхлипнула.
Александр не дергал меня за хвост специально. Он просто держал его, причем довольно нежно. Но удары его бедер толкали мое тело вперед, и результат был таким же, как если бы он пытался выдрать хвост у меня из спины. Я напрягла все мышцы, но моих сил не хватало. С каждым рывком мою душу заливали волны непереносимого стыда. Но самым ужасным было то, что стыд не просто жег мое сердце, а смешивался в одно целое с удовольствием, которое я получала от происходящего.
Это было нечто невообразимое – поистине по ту сторону добра и зла. Только теперь я поняла, в каких роковых безднах блуждал Де Сад, всегда казавшийся мне смешным и напыщенным. Нет, он вовсе не был нелеп – просто он не мог найти верных слов, чтобы передать природу своего кошмара. И я знала, почему – таких слов в человеческом языке не было.
– Прекрати, – прошептала я сквозь слезы.
– У-у-у!
Но в душе я не знала, чего я хочу – чтобы он прекратил или чтобы продолжил.
– Перестань, – повторила я, задыхаясь, – пожалуйста!
– У-у-у!
– Ты хочешь меня убить?
– Р-р-р!
Я больше не могла сдерживаться и зарыдала. Но это были слезы наслаждения, чудовищного, стыдного – и слишком захватывающего, чтобы от него можно было отказаться добровольно. Вскоре я потеряла представление о происходящем – возможно, и сознание тоже. Следующим, что я помню, был склонившийся надо мной Александр, уже в человеческой ипостаси. Он выглядел растерянным.
– Я сделал тебе больно?
Я кивнула.
– Извини…
– Обещай мне одну вещь, – прошептала я. – Обещай, что ты больше никогда не будешь дергать меня за хвост. Никогда, слышишь?
– Слово офицера, – сказал он и положил ладонь на орденскую планку. – Тебе было плохо?
– Мне было стыдно, – прошептала я. – Ты знаешь, я в жизни сделала много такого, о чем мне не хочется вспоминать. Я причинила много зла людям…
Его лицо вдруг стало серьезным.
– Не надо, – сказал он. – Прошу тебя, не надо. Не сейчас.
*Мы, лисы, увлекаемся охотой на английских аристократов и кур. На английских аристократов мы охотимся потому, что английские аристократы охотятся на нас, и это своего рода дело чести. А на кур мы охотимся для души. У каждой разновидности охоты есть свои горячие сторонницы, которые готовы до хрипоты защищать свой выбор. С моей точки зрения, охота на кур имеет несколько серьезных преимуществ:
1) охота на английских аристократов – источник дурной кармы, приобретаемой убийством даже самого бесполезного человека. От кур же карма не особо тяжелая.
2) для охоты на аристократов надо выезжать в Европу (хотя некоторые считают, что лучшее место для этого – трансатлантический лайнер). На кур можно охотиться где угодно.
3) при охоте на английских аристократов с лисами не бывает физических изменений. А при охоте на кур с нами происходит нечто отдаленно похожее на трансформацию волка-оборотня – мы на время уподобляемся своим диким сородичам.
Я уже много лет не охочусь на английских аристократов и совершенно об этом не жалею. А вот куриной охотой увлекаюсь до сих пор.
Трудно объяснить постороннему, что такое куриная охота. Когда, сбрасывая одежду и обувь, яростно отталкиваешься тремя лапами от земли, а четвертой прижимаешь курочку к груди, ее сердечко бьется в унисон с твоим, и размытые от скорости зигзаги пути свободно пролетают сквозь пустое сознание. В такую минуту ясно видишь, что и ты, и курочка, и даже крикливые преследователи – на самом деле части одного непостижимого целого, которое надевает маски и играет в прятки само с собой… Хочется верить, что и курочка постигает то же самое. А если нет, то придет жизнь, когда она обязательно, обязательно поймет!
Вот основные принципы куриной охоты:
1) приближаться к курятнику надо в облике роскошной светской мальвины – в вечернем платье, на высоких каблуках-шпильках. Одежда должна максимально стеснять движения и ассоциироваться с гламурными журналами.
2) следует привлечь к себе внимание хозяев курятника – они обязательно должны видеть, как изысканная гостья крадет курицу.
3) убегать от взбешенных преследователей надо не слишком быстро, но и не слишком медленно – главная задача охоты в том, чтобы как можно дольше поддерживать в них уверенность, что они в состоянии нагнать воровку.
4) когда у преследователей не остается сил для дальнейшей погони (а также в тех случаях, когда с ними случается шок от происходящей на их глазах трансформации), следует особым щелчком хвоста стереть у них память о случившемся и отпустить курочку на свободу.
Последнее дополнение я ввела сама. Только не спрашивайте меня, что курочка сделает с этой свободой. Не сворачивать же ей, в самом деле, шею. Конечно, бывает иной раз, что курочка уснет во время погони. Но разве лучше для ее эволюции было бы завершить эту жизнь в мещанском супе?
Некоторые из нас распространяют ту же логику на английских аристократов, но я с этим не согласна – теоретически любой английский аристократ может в этой жизни стать Буддой, и нельзя лишать его такого шанса ради пустой забавы.
Охота на аристократов – на девяносто процентов нудное социальное упражнение, мало отличающееся от официального чаепития. Но иногда самые отмороженные из моих сестер, с которыми я не желаю иметь ничего общего, собираются в стаю и устраивают облавы, во время которых с жизнью прощается сразу много английских аристократов. Тогда происходящее делается довольно живописным, а сопутствующую галлюцинацию может переживать одновременно много тысяч человек – о чем дает представление история «Титаника» или так называемая битва при Ватерлоо. Но самые шокирующие подробности остаются скрыты от публики.
Я догадываюсь, что трудно поверить в возможность таких устрашающих массовых обманов, но дело здесь вот в чем: когда одну и ту же галлюцинацию одновременно наводит несколько лис, ее сила увеличивается пропорционально кубу их количества. То есть одно и то же внушение, одновременно производимое тремя лисами, будет по силе почти в тридцать раз сильнее наваждения, которое создаст любая из них в одиночестве. Это достигается с помощью тайных методик и практик – сначала лисы учатся вместе представлять себе предмет, который они перед этим видели, потом предмет, которого они не видели, потом заставляют других воспринимать предметы, которых не существует, и так далее. Сложная техника, и обучение ей занимает несколько столетий. Но если владеющих ею лис соберется десять или двадцать… Понятно, на что они способны.
Кто-то может спросить, почему в таком случае лисы до сих пор не правят этим миром. Причин две:
1) лисы не так глупы, чтобы брать на себя эту ношу.
2) лисы очень эгоистичны и не в состоянии на долгий срок договориться друг с другом о чем-нибудь, кроме совместной охоты на английских аристократов.
Сейчас у людей много новых средств слежения и контроля, поэтому лисы избегают вмешиваться в человеческую историю и решают проблему проще. На севере Англии есть несколько частных замков, где аристократов от лучших производителей разводят и воспитывают специально для лисьей охоты – выход небольшой, но качество превосходное. Похожие питомники есть в Аргентине и Парагвае, но условия там жуткие, и английские аристократы, которых там массово выводят на основе искусственного осеменения (с клонированием пока ничего не вышло), годятся только для вертолетного сафари: они говорят как гаучо, ведрами пьют текилу, с трех раз не могут нарисовать свое генеалогическое дерево и перед смертью просят завести им песню «Un Hombre», посвященную Че Геваре. Видимо, хоть на несколько минут тянет ощутить себя портфельным инвестором.
Есть другая школа охоты, по которой английский аристократ отбирается индивидуально, и лиса несколько лет гонит его по последнему маршруту – становится его любовницей женой и находится с ним рядом вплоть до момента истины, который в этом случае довольно жуток. Однажды, во время грозы или в какой-нибудь другой драматический миг, лиса открывает ему всю правду и обнажает свой хвост – но не для того, чтобы внушить очередную дозу семейного счастья, а чтобы поразить насмерть… Такова самая сложная форма охоты, которая требует виртуозного социального мастерства. Здесь никто не сравнится с сестренкой И Хули, которая уже много веков живет в Англии и достигла в этом спорте подлинного совершенства.
