Андрей Жвалевский - Пока я на краю. Повесть
«Я родилась в 23:06. В это время и уйду».
Алка опомнилась уже одетая, выходя из квартиры. Деньги, ключи, телефон, запасная батарея, папе можно не звонить, он все равно придет под утро.
* * *Гастроном «Под шпилем» еще работал. На парковке попадались люди с тележками, Алка подумала, что это хорошо, проще будет затеряться в толпе, если придется уводить Жесть силой.
Во дворе Алка сориентировалась быстро. Пока ехала, успела прочитать в сети, что выход на крышу здесь через четвертый подъезд, на домофоне набрала первую попавшуюся квартиру и бодро отрапортовала, что она из центра соцзащиты населения для анкетирования и опроса в связи с предстоящими… Дверь открыли, не дослушав.
До семнадцатого этажа на лифте, потом прислушаться, чтоб никто не шел следом, потом аккуратно наверх, железная дверь только кажется непроходимой, на самом деле замок давно подпилен. Алка на автомате выполняла найденные в сети инструкции.
За дверью – темень. Хорошо, что фонарик в телефоне. Аккуратно, переступая через наваленные коробки, стараясь идти как можно тише, Алка добралась до окна – выхода на крышу.
Ветер свистит. Где-то внизу сигналит машина, визгливо матерится тетка, орет ребенок. Где-то тренькают на фоно, где-то бубнит телевизор. Алка пыталась вычленить хоть какой-то звук с крыши – шорох, плач, шаги. На крыше было тихо.
Алка выбралась через окно и осмотрелась.
Силуэт девушки отчетливо вырисовывался на фоне серого неба. Она была очень похожа на прыгунью в воду – собранная, прямая. Алка испугалась, что она прямо сейчас разбежится, заученным движением оттолкнется от края крыши и…
Как обычно, не успев ничего обдумать, Алка швырнула яйцо. Помидоров она дома не нашла.
Девушка вздрогнула, посмотрела себе под ноги, оглянулась на Алку.
– Дешевый трюк, – сказала она, – я знаю, как я буду выглядеть.
И опять замерла.
Алка стояла у нее за спиной, чувствуя себя полной дурой.
– Наконец-то меня размажет по асфальту, – прошептала Жесть, глянула на телефон и тоскливо добавила: – Полчаса еще ждать.
Алке очень хотелось подскочить к девушке, схватить ее, оттащить от края крыши, но у нее в голове уже пронеслись все варианты развития событий: драка и сопротивление – полетят вниз вдвоем, резкое движение может спугнуть. Нужно спокойствие.
– Так пойдем внутрь, там подождешь. Там не так дует, и вообще… – нарочито равнодушно сказала Алла.
Потянулась мучительная пауза. Наконец девушка сделала шаг назад. Еще один. И еще.
Алке казалось, что у нее внутри все сейчас лопнет от напряжения.
Через несколько бесконечных секунд Жесть подошла к Алке и привалилась спиной к стене. Ее била дрожь. Только сейчас Алка заметила, что девушка в майке с коротким рукавом.
– Да ты охренела вообще! – возмутилась Алка. – Плюс пять на улице!
Она сняла куртку и накинула на Жесть, та не сопротивлялась, но и не помогала.
Алкин взгляд лихорадочно высматривал детали. Нужно о чем-то говорить, нужно переключить внимание… Что-то не то у Жести с руками. Перебинтованное запястье.
Алка, как бы поправляя куртку, аккуратно провела по руке Жести – шрамы, шрамы, шрамы.
Жесть отдернула руку.
– Зачем ты так себя? Это же больно! – воскликнула Алка.
– Больно не это, – тихо сказала Жесть.
– А что? – спросила Алка.
«Нужно, чтоб она разговорилась… Черт, Якова бы сюда! От одного его присутствия становится легче, он умеет разговорить, он умеет успокоить…»
– Когда говорят, что тебя надо было при рождении отстреливать, – больно.
Алка приободрилась. Это конкретная проблема, ее можно решить.
– Да это дебилы всякие говорят, ты же не будешь слушать всяких… – начала утешать она.
– Это мама говорит, – перебила ее девушка.
– Да она просто погорячилась, – уверенно сказала Алка, – ну бывает. Знаешь, устала на работе…
– Ты не понимаешь, – сказала Жесть, – никто не понимает.
Алка только открыла рот сказать, что ее тоже никто не понимает, но Жесть ее опередила:
– Она говорит, что я позорище. Что я превратила ее жизнь в ад. Что она не знает, что сказать родным, что, если соседи узнают, она меня задушит сама. Я брак, понимаешь? Меня вообще не должно быть! Я ошибка, по мне психушка плачет.
– Ты из школы ушла? – спросила Алка. – Так переведись в другую, это можно исправить.
– Нельзя ничего исправить, – отчеканила Жесть, – это не лечится.
Алка по-прежнему ничего не понимала.
– У тебя рак? – спросила она.
– Я лесбиянка! – сказала Жесть с вызовом.
– Круто! – вырвалось у Алки. – Никогда не видела живой…
И тут она осеклась.
– Вот хоть мертвую увидишь, – сказала Жесть и усмехнулась.
От этой усмешки Алку бросило в холодный пот.
– Послушай, я все решила, – продолжила Жесть. – Я все равно ничего не чувствую. Руки режу – не чувствую. Вот ты говоришь, холодно. Не знаю, не чувствую. Я живу и мучаюсь. И всех мучаю. Плохо, что сразу не отстрелили. Давно бы уже…
Алка мельком глянула на часы: до 23:06 оставалось две минуты. Вот оно, спасение. Нужно болтать, развлекать, заговаривать зубы…
– Как тебя зовут? – спросила Алка.
– Венера, – равнодушно ответила Жесть, – мать все о богине мечтала. Я в школе сказала, что меня Вера зовут.
– Вера, послушай, – быстро заговорила Алка, – я знаю, как тебе помочь, просто поверь мне. Я не могу тебе ничего рассказать, потому что если я расскажу, то не сработает, я и так уже слишком много сказала.
Вера не среагировала.
– В конце концов выход есть всегда, – сказала Алка.
– Химическая кастрация?
– Ну зачем ты так! – не выдержала Алка. – Есть же страны, где ты сможешь жить нормально. Просто нужно потерпеть, выучить язык и уехать! Вот ты какой язык изуча…
– Потерпеть? – перебила Вера. – Что еще нужно потерпеть? Лучший друг растрепал всей школе, что я лесби, – я потерпела. Козлы эти вонючие на каждом шагу лапают, говорят, что меня просто нужно трахнуть и все пройдет, – потерпела. Мать полицию вызвала, когда я отказалась лечиться, это я тоже потерпела. Что еще?
Вера встала и направилась к краю крыши.
Алка вскочила:
– Вера, уезжай отсюда! Просто уезжай! Нужны деньги? Давай заработаем вместе, я тебе помогу!
– Да какого хрена я должна уезжать! – заорала вдруг Вера. – Я тут родилась, это мой город! Я хочу жить тут!
– Ты сама слышишь, что говоришь? – заорала в ответ Алка. – Ты сказала, что хочешь жить!
Вера остановилась. Алка глянула на часы.
– Все, двадцать три ноль семь, – сказала она уверенно и крепко взяла Веру за руку, – ты не успела.
