Ирина Семина - Как мамочка за чудом ходила
— Я — «за», с удовольствием порулю, пока ты отдыхаешь.
— А еще давай-ка мы вот что сделаем в ближайшие выходные! Есть у меня одна идея, и очень мне ее поскорее воплотить хочется.
— Что за идея?
— Решила я все проблемы, придуманные и настоящие, в один мешок сложить — и сжечь! До субботы я как раз все припомню, на бумажках запишу, а потом предадим их очистительному огню. Ну их, эти проблемы! Пусть горят синим пламенем!
— Это ты здорово придумала! — одобрил муж. — Совместим, как говорится, приятное с полезным! Когда ты все это сочинить-то успела? Вроде вчера вечером еще ничего такого не думала.
— А ночь на что? — отшутилась я. — Пока ты спал, я веру свою укрепляла. А теперь хочу и действием ее подтвердить. Так что, дорогой мой Боцман-Штурман-Капитан, готовься! Начинается у нашего Маленького Семейного Кораблика новое плавание.
ЧУДО ТРИНАДЦАТОЕ
Время до субботы у меня было. Я решила использовать его с максимальной пользой, то есть разобраться со своими страхами родительскими.
— Итак, чего же я боюсь больше всего? Надо подумать! — спросила я себя. — Вот это и будет темой моих научных изысканий в ближайшие дни!
Вот такое задание я себе дала и стала заниматься привычными делами, попутно размышляя, какие трудности в воспитании детишек случались у моих друзей и знакомых и насколько они меня страшат.
Вот у Петровых из соседнего подъезда сын наркоманит. А ведь хороший мальчишка был, только попал в плохую компанию. Страшно? Страшно… В моем классе почти у половины ребятишек неполные семьи, родители в разводе, и это для деток очень тяжело бывает, уж я-то знаю… У сестрины моей двоюродной ситуация такая: муж ушел к другой, она не может ему этого простить и вовсю манипулирует ребенком; когда рассказывает, что у них и как происходит, — слушать страшно, сразу понятно, что ребеночек у них как разменная монета или тайное оружие. Страшно, когда семьи рушатся, страшно видеть деток несчастными, и не знаешь, чем помочь, семья-то чужая, сделать ничего нельзя… А еще страшно, когда задерганные, замученные работой и бытом мамаши дергают и мучают своих детишек, кричат на них, словно это их ребенок виноват в том, что жизнь у матерей сложилась не так, как тем мечталось. Страшно, если твой ребенок поранится, травмируется или заболеет, а здоровых детей сейчас все меньше и меньше, опять же, мне, как педагогу, хорошо известен этот печальный факт.
Но самое, пожалуй, страшное — это когда мамочки из самых лучших побуждений начинают «ломать» ребенка, подавлять его личность, приводить его к какому-то неведомому идеалу. Этого лиха и я хлебнула, так что знаю, о чем говорю.
Или нет, все-таки страшнее, когда детки болеют. По-моему, мы в свое время как-то покрепче были, реже хворали. А теперь или экология совсем плохая, или продукты уже не те, иначе с чего бы люди сызмальства всяким хворям поддавались? Спросила мужа, а он смеется, говорит, что многие детские болезни — фикция, это чтобы от контрольной в школе отвертеться или недостающего родительского внимания добрать. Но мне от этого легче не стало, какая разница, почему твой ребенок нездоров, все равно страшно!
— Да, Мешок Проблем объемистый получится, — пробормотала я, прикидывая количество выявленных мною страхов. — Но ничего-ничего, главное, что все это добро не потом обнаружилось, а уже сейчас! Значит, есть время обдумать, пережить и превратить страхи в обычные предупреждения. Так Сказочный Доктор говорит, а я ему верю!
Со Сказочным Доктором у меня отношения стали очень доверительными. Я к нему на прием — как на праздник, потому что после бесед с ним жить хочется и ввысь расти, как деревцу весной.
— Я тут, доктор, про болезни размышляла, — доложила я ему. — Мой муж говорит, что в детстве с помощью болезней дети внимание родителей получают.
— Так бывает, — смеется доктор. — Детки, они же простодушные, да хитренькие: не получается одним способом, так они другой найдут, и если им что-то жизненно необходимо — все равно получат. А если не дают — или капризничать будут, или болеть.
— Это что же, выходит, дети с самых нежных лет вымогательством занимаются?
— Ну, можно и так сказать. Но вымогать они начинают только тогда, когда им правда надо. Малышу холодно, жарко, мокро или кушать захотелось — вот он плачет, криком сигнал подает, что не все у него в порядке. Взрослый-то словами обозначить может свои нужды или пойти и взять, а дети пока полностью от родителей зависимы. И если любви и внимания не хватает — ребенок будет активно изыскивать способы это получить. Иногда примерным поведением, иногда, наоборот, плохими поступками, а бывает, что и хитростью, в том числе и болезнями.
— Ой, но это же получается, что он своим криком веревки из родителей вить сможет! Я и сама сколько раз наблюдала, как в магазине какой-нибудь малыш истерику закатывает, чтобы ему игрушку купили. Визжит, на пол падает, ножками сучит… Мама его уговаривает или сердится, а он еще пуще верещит!
— А вы думали, материнство — это сплошные радости? Нет, голубушка, это великий труд! И физический, и моральный. Придется вам и задачки сложные решать, и ночей не спать, и даже плакать порою, и сомневаться, и радоваться всяким прозрениям-озарениям.
— А я думаю, главное — любить своего ребенка, остальное все само приложится! — это я ему заявляю. — А если вдруг он что-то не так сделает, я ему просто скажу: «Ты расстраиваешь мамочку!» — и он поймет. Раз скажу, два скажу, а потом у него, глядишь, условный рефлекс выработается — вести себя хорошо.
— Иногда из любви тоже можно много дров наломать. Вроде ни одна мамочка своему ребенку плохого не хочет, все только добра желают, а на деле получаются такие педагогические казусы! Знаете, как Ежик Черепашке условные рефлексы вырабатывал?
— Нет, не знаю! А это что, сказка такая?
— Сказка-то сказка, да на быль похожа — не отличишь…
УСЛОВНЫЙ РЕФЛЕКС
ил-был на свете Ежик. Ежик был маленький, шустрый, деятельный — и очень, очень одинокий.
Дело в том, что у Ежика был условный рефлекс: как заметит какой-нибудь непорядок — сразу бросается нарушителя порядка воспитывать. Для этого у него имелись колючки. И те, кто хотел с ним познакомиться поближе, часто на них натыкались. А кому понравится, если ты с лучшими намерениями — а тебе в ответ делают больно? Даже если нечаянно — все равно неприятно! Ну, все и держались на почтительном расстоянии — в целях сохранения собственной шкурки.
Ежику, конечно, это не очень нравилось. Иногда он грустил, потому что ему хотелось, чтобы в его уютной норке почаще бывали друзья, а еще лучше — чтобы кто-нибудь поселился вместе с ним. Но никто не мог долго выдерживать его колючек… И Ежик снова и снова оставался один. «Ну и ладно, ну и не больно-то хотелось, — обиженно пыхтел он, закатывая в норку очередное яблочко или развешивая по стенкам светлячков. — Подумаешь! И один проживу!»
