Купцов - Две остановки до чуда. Рассказы
После первого же удара драконесса потеряла сознание, из рассеченной шеи хлынула алая пенящаяся кровь. Но крестьяне все не могли успокоиться, нанося маленькому тельцу крылатого чуда все новые удары…
Столб. Три дюжины горожан вокруг. Предвкушают! К привязанному в центре будущего костра Жаку подошел епископ. Добряк протянул крест для целования, прочитал молитву на латыни. Подошел палач с удавкой.
— Раскаиваешься ли, сын мой, что совершил сей страшный грех, вступив в сношение со Змеем, воплощенным Диаволом? — спросил святой отец.
— Нет! — рявкнул Жак что есть мочи.
— Это Враг говорит за тебя, сын мой.
— Дракон не дьявол, а маленькая девочка, а вы все — убийцы! — прошептал подросток, теряя последние силы, — Хоть она спасется…
— Он не раскаялся, — развел руками епископ, обращаясь к палачу.
— Что же, мне работы меньше, — донеслось из–под красного балахона, — пусть задыхается в дыму…
Жак вспомнил, что тех, кто раскаялся, перед сожжением душат. Последняя милость?
— Твоя смерть будет мучительной, сын мой! — последний раз попытался вразумить юного грешника святой отец.
— Пусть, — прошептал Жак.
Дрова разгорались плохо, понятное дело, сырые, набросали чего не жалко. Мальчик смотрел на небо, стараясь не заглатывать черный дым, от которого перехватывало дыхание. Эх, где теперь этот маленький дракон. Драконша… Если бы она быстро выросла, прилетела бы сюда, все эти людишки разбежались бы! А она затушила бы взмахами крыльев пламя, потом он, Жак, взобрался бы ей на спину, и они полетели бы далеко–далеко… А стоит ли лететь, если Жоржетта мертва?! Жак закашлялся, дышать становилось все труднее. Где ты теперь, маленькая драконша? Лети далеко, подальше от злых людей! Перехватило дыхание, темнота в глазах. Странно, боли так и не было…
Копыта коня выбивали грязную воду из луж на десяток футов вокруг, обрызгивая сторонившихся с дороги крестьян. Аманатис спешил, еще бы — невежественная чернь могла, в порыве справедливого гнева, повредить голову монстра. Неужели драгоценный трофей будет испорчен? Где теперь достать голову дракона, может, они уже все перебиты! Вот и то самое место. Барон вздохнул с облегчением — морда чудища почти не пострадала, а что до рассеченной в нескольких местах шеи — так все равно рубить. А этот дырку на лбу достаточно подлатать. Или оставить? Пусть гости думают, что это его копье поразило дракона в центр лба.
— Рубите! — рыцарь указал подтянувшейся уже челяди на шею монстра.
«Получается, что убил дракона не я, а крестьяне? Будут разговоры? Да нет же, это ведь я поразил крыло монстра. И держал в плену. И принцесса видела. И добрый епископ…»
— Осторожней клади! — Аманатис проследил, чтобы трофей был уложен на телегу со всей возможной осторожностью, — Держать всю дорогу крепко! Упадет с телеги — запорю!
— О, мой благородный рыцарь! — несравненная Аннет уже рядом, на белой кобылице, — Как ты смел, как решителен!
Досье на героя
Автор Василий Купцов
В помощь автору.
Прошло некоторое время с того момента, как была распространена «Шпаргалка писателя», идею которой подал Ю. А. Никитин. Есть первые успехи – некоторые авторы начали ею пользоваться, более того, есть два случая подписания издательствами договоров с начинающими на роман, причем известно, что чистились эти романы с учетом наших рекомендаций. Разумеется, «после того» не значит «в результате того», но почему бы засчитать и дольку заслуг «Шпаргалки»?
Итак, войдя во вкус, можно поразмышлять – а чем бы еще помочь автору? Ниже мы рассмотрим еще две своего рода шпаргалки – карту и «досье на героя».
Пункт первый: карта. Здесь я не буду изобретать велосипед, поступлю проще: вот статья классика фантастико–приключенческого жанра Роберта Луиса СТИВЕНСОНа к роману «Остров сокровищ». Вырежем из нее то, что относится к теме. Итак, предоставляю слово Стивенсону:
Роберт Луис СТИВЕНСОН
Так однажды я начертил карту острова; она была старательно и, на мой взгляд, красиво раскрашена; изгибы ее необычайно увлекли мое воображение; здесь были бухточки, которые меня пленяли, как сонеты. И с бездумностью обреченного я нарек свое творение «Островом Сокровищ». Я слышал, бывают люди, для которых карты ничего не значат, но не могу себе этого представить! Имена, очертания лесов, направление дорог и рек, доисторические следы человека, и ныне четко различимые в горах и долах, мельницы и развалины, водоемы и переправы, какой–нибудь «Стоячий валун» или «Кольцо друид» посреди вересковой пустоши — вот неисчерпаемый кладезь для всякого, у кого есть глаза и хоть на грош воображения. Кто не помнит, как ребенком зарывался лицом в траву, вглядывался в дебри этого крохотного леса и видел, как они наполняются волшебными полчищами!
То же примерно произошло со мной, когда я уронил задумчивый взгляд на карту своего «Острова Сокровищ» и средь придуманных лесов зашевелились герои моей будущей книги.
Загорелые лица их и сверкающее оружие высовывались из самых неожиданных мест; они сновали туда и сюда, сражались и искали сокровища на нескольких квадратных дюймах плотной бумаги. Я не успел опомниться, как передо мною очутился чистый лист, и я составлял перечень глав Промозглым сентябрьским утром — веселый огонек горел в камине, дождь барабанил в оконное стекло — я начал «Судового повара» — так сперва назывался роман. Я начинал (и кончил) много книг на своем веку, но не припомню, чтобы хоть за одну из них садился в столь безмятежном расположении духа.
Однако перипетии с «Островом Сокровищ» тем не исчерпались. Я его написал по карте. Собственно говоря, карта отчасти породила фабулу. Так, например, я дал одному островку имя Остров Скелета, не зная хорошенько, для чего, попросту ради колорита, а уже чтобы оправдать это название, я вломился в сокровищницу мистера По и украл указательную стрелу Флинта. Подобным же образом «Испаньола» отправилась в свои скитания с Израэлем Хендсом лишь потому, что я нанес на карту две бухточки. Со временем решено было переиздать роман, и я отослал рукопись, а вместе с ней и карту издательской фирме «Кесселл». Пришли гранки, я держал корректуру, но о карте не было ни слуху ни духу. Я написал, спрашивая, что случилось; мне сообщили, что карты никакой не получал. У меня просто ноги подкосились. Одно дело — нарисовать карту как придется, поставить в уголке масштаб наудачу и применительно к этому сочинить историю. Совсем другое дело — досконально обследовать всю книгу, составить перечень всех имеющихся в ней ссылок на те или иные места и, вооружившись циркулем, старательно подогнать под них карту. Я все это проделал, и карта была нарисована заново в рабочей комнате моего отца, украшена китами, пускающими фонтанчики, и корабликами с раздутыми парусами; а тут еще отец использовал свое умение писать разными почерками и мастерски «подделал» подпись капитана Флинта и путевые указания Билли Бонса. И все же для меня новая карта так и не стала почему–то «Островом Сокровищ».
Я сказал, что карта отчасти породила фабулу. Я мог бы сказать, пожалуй, что она и была фабулой. Какие–то застрявшие в памяти места из книг Эдгара По, Дефо и Вашингтона Ирвинга, экземпляр джонсоновских «Пиратов», название «Сундук мертвеца» из книги Кингсли «Наконец», обрывки воспоминаний о лодочных прогулках в открытом море, о плавании на яхте водоизмещением в пятнадцать тонн и, наконец, сама карта с ее бессчетными красноречивыми подсказками воображению — вот и все мои источники. Не часто, может быть, карте отводится такое знаменательное место в книге; и все–таки она всегда важна. Писатель должен знать свою округу — будь она настоящей или вымышленной — как свои пять пальцев; расстояния, деления компаса, сторону, где восходит солнце, поведение луны — все должно быть безупречно. А сколько хлопот с одной луной! Я уж раз сел в лужу из–за луны в «Принце Отто» и, после того как мне указали мою оплошность, в виде предосторожности взял себе за правило никогда не писать без лунного календаря, что и другим советую. Имея календарь, карту местности и план каждого дома — на бумаге ли или четко и подробно удержанный в уме, — можно надеяться, что избежишь хотя бы самых грубых ошибок. С раскрытой картой перед глазами едва ли разрешишь солнцу сесть на востоке, как это происходит в «Антикварии». Имея под рукой календарь, не позволишь двум всадникам, которые скачут с важным поручением, потратить шесть суток (с трех часов ночи в понедельник до поздней ночи в субботу) на путь длиною, скажем, в девяносто или сто миль, а потом еще до истечения недели и все на тех же скакунах проделать пятьдесят миль за день, как о том пространно повествуется в неподражаемом романе «Роб Рой». Да, таких ляпсусов лучше, конечно, хоть и вовсе не обязательно, избегать. Впрочем, мое убеждение — суеверное, если угодно, — что всякий, кто неукоснительно повинуется своей карте, сверяется с нею, черпает в ней вдохновение ежедневно, ежечасно, получит надежную поддержку и, стало быть, не только оградит себя от досадных случайностей, а еще и останется в выигрыше. Повесть уходит в карту корнями, растет на ее почве, у нее есть где–то, помимо слов, свой собственный костяк. Лучше, чтобы все происходило в настоящей стране и вы ее прошли из края в край и знаете в ней каждый камешек. Но даже когда речь идет о вымышленных местах, тоже не мешает сначала запастись картой. Вы вглядываетесь в нее, и возникают какие–то новые связи, о которых вы прежде и не подозревали. Вы обнаружите очевидные, хотя и непредвиденные тропинки для ваших гонцов, и даже когда карта не составляет всей фабулы, как в «Острове Сокровищ», она всегда сумеет дать богатую пищу уму.
