Михил Строинк - Как если бы я спятил
Я сижу на скамье запасных, поскольку там оказалось свободное место и я больше ни во что не хотел играть. На всякий случай я надел спортивный костюм, но надеюсь, что он не пригодится. Мы выигрываем со счетом 1–0 благодаря Херре, который штрафным ударом через голову Гровера забивает мяч в ворота соперника. Гровер, у которого кровь течет носом, страшно зол на Херре, но, узнав, что он герой дня и его нос помог забить гол, тут же забывает обиду.
Следующее спортивное мероприятие — водный волейбол. «Радуге», одной из немногих психушек, посчастливилось иметь крытый бассейн. Ничего не подозревающий налогоплательщик бьется сейчас в припадке истерики, и, наверное, справедливо. Пусть утешится тем, что в нашем бассейне нет горок, волн, а регулятор температуры в джакузи постоянно ломается. Поскольку все верят моим словам о том, что плавать я не умею, мне вовсе необязательно снимать свой тренировочный костюм.
Впрочем, уметь плавать тоже необязательно — глубина бассейна не превышает полутора метров. Наша команда уже барахтается в воде, а я добровольно вызываюсь подавать мяч. Позже это оказывается самой трудной задачей на всем игровом поле. Каждый псих, получающий шанс ударить по мячу, делает это с неистовой силой и не целясь. Так что к перерыву я чувствую себя вконец обессиленным, намотав такое количество кругов вокруг бассейна.
87
Уже почти три часа, и у меня нет желания заявляться к Смюлдерсу вспотевшим и раскрасневшимся. Я прошу отвести меня в мою комнату. Захлопнув за собой дверь, я поворачиваюсь и застываю на месте. Я смотрю на свою муравьиную колонию и замечаю большую трещину по середине террариума. Судя по всему, совсем свежую, поскольку из трещины до сих пор струйкой на пол сыплется песок.
— На помощь!
Я только зря надрываю горло. Никто меня не слышит, да и чем они могут помочь? По образовавшейся на полу песочной горке судорожно снуют муравьи. Они охвачены такой же паникой, как и я?
Я поднимаю крышку террариума, падаю на колени и принимаюсь засыпать песок с муравьями обратно. Между тем песок продолжает утекать. Черт побери, я вычерпываю воду из дырявой лодки! Сначала надо заделать дырку! Я оглядываюсь кругом в поисках чего-нибудь подходящего: кусочка стекла или картона, чтобы устранить течь.
В конце концов на глаза попадается клейкая лента. Возле террариума валяется инструкция по использованию моего «AntRex Deluxe». Я приклеиваю ее скотчем на трещину. И несколько раз обматываю ленту вокруг коробки с муравьями. Песок и муравьев, которые еще находятся в поле моего зрения, я забрасываю обратно в террариум. После чего в изнеможении валюсь на кровать.
Тут же вспоминаю о свидании со Смюлдерсом. Бегу в душ. И только в душе до меня доходит, что я собрал далеко не всех муравьев. Несколько из них, как пить дать, сейчас разгуливают в отрыве от своей группы. По моей комнате. Вдали от своей королевы. Отрезанные от целостного организма, одни в чужом мире.
88
В приемной меня встречает тот же охранник, который передал мне утром записку от Смюлдерса.
— Молодец, ты как раз вовремя. Следуй за мной.
Служебный отсек пустует — все на спортивных мероприятиях. Даже секретарши Смюлдерса нет. Охранник трижды стучится в кабинет.
— Да, входите. Ага, молодой господин Крёйзе. Проходи, садись, — обращается Смюлдерс ко мне.
А потом говорит охраннику:
— Мы ненадолго. Так что если ты подождешь в приемной, то через десять минут сможешь отвести его обратно.
Я нервничаю. Не могу собраться с мыслями. Не могу успокоиться. Сгрызаю в кровь ноготь мизинца. Кладу мизинец в рот, отсасываю кровь и стараюсь вспомнить слова Херре. Смюлдерс сильнее в этой игре и выйдет из нее победителем. Мне это на руку. Ведь мой успех предопределен его победой.
— Хорошо. Ты наверняка знаешь, о чем мы должны сегодня побеседовать? — Смюлдерс шагает к своему глобусу со спиртными напитками, где в прошлый раз закончился наш разговор. Только не выпендривайся, убеждаю я сам себя.
— Да, о нашем уговоре, господин Смюлдерс. Уговор дороже денег! Если вы, конечно, не передумали, — на последнем предложении я слегка заикаюсь. Очень хорошо! Теперь очередь Смюлдерса.
— Да, уговор. В том числе. Ты идешь на поправку. Прогресс налицо! Я слышу, что тебя даже хотят выписать. И когда я это слышу, я все-таки немного беспокоюсь. Беспокоюсь о нашем соглашении. Станешь ли ты его придерживаться, когда выйдешь на свободу?
Ну вот. Я так и знал. Он сдрейфил. Он боится за свою шкуру. И сейчас все зависит от меня. Так же как и полгода назад. Надо постараться его убедить.
— Вообще-то я очень доволен нашим уговором. Он ускорил мое излечение. Впервые мне удалось освободиться от своего прошлого и сосредоточиться на будущем.
— Да, да, на будущем. А ты уже придумал, как вернуть свои деньги в этом будущем? — Смюлдерс стоит ко мне спиной со стаканом виски. Он смотрит в окно на сад. Наверное, сейчас моя команда играет там в петанк.
— Нет, я не хочу возвращать свои деньги. Это вообще не мои деньги. Я же не зря решил от них отказаться. Эти нелепые деньги были частью моего нелепого прошлого. Под этим прошлым подведена черта. Я от него отрекаюсь, — я сам немного пугаюсь такой тирады. Уж больно она откровенна.
— Ты решил от них отказаться?
— Да. (Взгляд лабрадора, едва заметное подергивание плечами.)
И снова кажется, что время остановилось. Смюлдерс хрустит костяшками пальцев и наконец отвечает.
— Ты прав. Это было твое решение. И думаю, лучшее.
Так это была просто уловка. Он лишь искал подтверждения. Он хотел внушить мне, что это мой выбор. Смюлдерс крепко держится в седле и никому не позволит себя оттуда сбросить. Сейчас он сидит еще прочнее. Вот что ему требовалось.
На столе лежит листок бумаги и ручка. Смюлдерс пододвигает их ко мне. Это, несомненно, документ, в котором я отказываюсь от денег. Я даже его не читаю. Ужасный шрифт, бланк тонкий, как пергамент. Меня тошнит, и я быстро ставлю свою подпись. И одновременно черту под своим прошлым. Все. Оставьте меня в покое. Теперь я хочу только вперед.
— Хорошо. Теперь поговорим о другом. Ты великолепно расписал стену. Я так понимаю, ты снова увлекся живописью?
— Да, господин Смюлдерс. Живопись — моя новая страсть.
— Прекрасно. Похвально уметь увлечения. Продолжай рисовать, мой мальчик, желаю тебе всяческих успехов в твоей дальнейшей жизни.
Его протянутая рука означает «поздравляю, спасибо за игру и всего наилучшего». Я с облегчением прощаюсь с самым страшным психиатрическим пациентом в моей жизни. В коридоре меня поджидает охранник.
— Пошли.
Чем скорее, тем лучше.
— Если поторопимся, то я еще успею сыграть в настольный теннис.
89
В саду вокруг теннисных столов сгрудились пациенты и сотрудники. Я тут же вспоминаю Метье и надеюсь, что это столпотворение не предвещает ничего дурного. Заслышав радостные вопли, я понимаю, что все в порядке, и подхожу ближе узнать о причине веселья.
По одну сторону стола размахивает ракеткой спортивный тренер нашей больницы. Этакий перекаченный «спортсмен Билли»[51], который раньше всегда был отличником по физкультуре, потом получил спортивное образование и теперь считает, что весь мир держится на спорте и спортивных достижениях. На нем майка без рукавов, а под мышками большие разводы от пота.
Его противником выступает Гровер. В своей майке-поло восьмидесятых годов и сочетающейся с ней бейсболкой «Daf-tracks»[52] он достоин персональной фотосессии. К тому же, сейчас за игровым столом он вытворяет чудеса. Новость мирового значения в нашем крошечном мирке.
Я протискиваюсь вперед и оказываюсь рядом с Франком. Я спрашиваю у него, какой счет.
— Невероятно! Наш бисквитный монстр — прирожденный теннисист! Режется, как Рафаэль Надаль. Ни одной ошибки! Топ-спин, слайс, слева, справа — уму непостижимо! Потрясающе! Прямо Форрест Гамп! Он непобедим! Ты знал?
Нет, я не знал. Гровер никогда не играл со мной на счет. И выдающихся способностей я у него не замечал. Но сейчас он показывает настоящий класс! Как будто сражается за последнюю булочку в мире. Спортивному тренеру он не по зубам, тот разбит наголову и сваливает свое поражение на солнце. Гровер принимает восторженные поздравления и продирается сквозь толпу, чтобы выкурить сигаретку на лавочке. Матч года расшевелил других любителей настольного тенниса, и вот уже следующая партия в самом разгаре.
Я в изумлении подсаживаюсь к Гроверу.
— Поздравляю. Я и не подозревал, что ты такой профи.
Гровер отвечает кивком головы и выдувает сигаретный дым чуть сильнее обычного.
— Но почему мы с тобой никогда не играли на счет?
Гровер пожимает плечами:
— Ты бы все равно проиграл.
