Антон Соловьев - Lubvi.NET
— Ты льстишь мне, Андрюша, просто льстишь. Прости, я, наверное, пойду. У меня завтра будет очень тяжелый день.
Она развернулась, собираясь уйти прочь, и мне вдруг так стало ее жалко, что я готов был остановить ее, взять за руку, сказать что-нибудь ободряющее. Но в то же время я отчетливо понимал, что все тщетно. Я смотрел на ее ауру, где в разноцветных переливах смутно виделось ее будущее, ее блестящее, стремительное восхождение вверх по лестнице материального благополучия, машина с личным шофером, шикарная квартира, а может быть, даже и загородный дом, обставленный по последнему слову моды. Возможно что у нее даже будет ребенок, которого она будет воспитывать одна.
Времени на то, чтобы принять решение, оставалось мало. Еще немного и ей уже не будет слышно моего голоса. Магия трепетала во мне, силясь найти выход через мои слова, но меня смущало только одно. А вдруг она влюбится в меня? Вдруг я сделаю ей еще хуже этой нелепой связью с бывшим одноклассником? Ведь ей уже хватило одно позора, связанного со школой.
— Любовь! — крикнул я, и она тут же обернулась.
Я посмотрел на выражение ее лица и тут же понял, что ей нужно. Любе всего лишь надо было разрушить поставленный жизненными обстоятельствами барьер. Она не влюбится в меня, ведь я далеко не ее идеал, да и действие магии будет не очень долгим. Я воровато огляделся по сторонам и, убедившись, что поблизости больше никого нет, начал громко читать стихи.
Отчего нас всегда опьяняет Луна?
Оттого, что она холодна и бледна.
Слишком много сиянья нам Солнце дает,
И никто ему песни такой не споет,
Что к Луне, при Луне, между темных ветвей,
Ароматною ночью поет соловей.
Отчего между женщин нам дороги те,
Что бесстрастны в победной своей красоте?
Оттого, что в волшебной холодности их
Больше скрытых восторгов и ласк огневых,
Чем в сиянии щедрой покорной мечты,
Чем в объятьях доступной для нас красоты.[9]
Я видел, как стекленели ее глаза, как ее движения становились все более и более медленными и неуклюжими. И еще я понял, что до того, как ее окончательно поработила магия, она успела понять, почему я прочитал именно это стихотворение.
Мне стоило огромных усилий довести ее до дома. Второго секса в неподходящем месте она могла просто не пережить, едва магия перестанет действовать. Слишком высоких принципов был этот человек. Высоких, но не в плане нравственности, а в плане сложности следования им.
Едва за нами закрылась входная дверь, как она сама набросилась на меня, словно голодная собака на кусок мяса, который вдруг неожиданным образом упал с хозяйского стола. Она торопливо снимала с меня одежду. Когда же я начал снимать с нее плотно облегающее фигуру платье, она тихо застонала от нетерпения и стала нервно покусывать нижнюю губу.
— Давай скорее, — шептала она. — Умоляю, скорее.
Если бы кто-нибудь рассказал мне в классе десятом, что я займусь сексом с Любой, причем не с той юной девицей, чье тело еще не успело окончательно сформироваться, а с двадцатилетней ослепительной, стройной красавицей, то я бы не поверил. Но если бы вдруг так случилось, что меня бы все-таки смогли убедить в правдоподобности этого факта в моей будущей биографии, то я бы не смог уснуть пару ночей, воображая, каким блаженством станет это событие.
Но особого наслаждения я в тот вечер не испытал. Видимо я уже был пресыщен женскими телами. Причем, прошу заметить, красивыми женскими телами. Люба торопилась, очень торопилась, гормоны играли в ее крови. Она была неумелой, но очень страстной. И еще: она очень хотела получать, но давать ей пока, увы, было нечего. И я взял ее, словно школьницу, которая еще не знала мужчины, а она кричала и билась в моих руках, словно пойманная птица. Но меня уже ничего не радовало, даже власть над женщиной, которой я когда-то так гордился. Меня не прельщало ничего, кроме мыслей о том, что я оплатил ближайшие два дня своего существования без ломки.
Глава 2. Приобщение к быстрому интернету
Холмы, поросшие вереском, уходящие за линию горизонта. Серое свинцовое небо. Ветер, пробирающий до самых костей. Из-за ближайшего холма показались люди. Около пятидесяти. Все взрослые мужчины клана Мак-Кормак. Заросшие косматыми бородами, с длинными спутанными волосами. Все одеты в клетчатые тартаны клановых цветов. Лица угрюмые и напряженные.
Вдруг шедший впереди волынщик начинает играть. Визжащие звуки инструмента смешиваются с воем весеннего ветра, вольно гуляющего по пустоши. Лица людей преображаются, кто-то даже начинает чуть заметно улыбаться. Знаменосец разворачивает клановое знамя.
Из-за холмов впереди раздается ответный зов боевой волынки. Воины готовят притороченные к спинам круглые щиты, проверяют, хорошо ли выходит из ножен оружие. Звуки обеих волынок перекликаются между холмов, красных от вереска. Очень скоро они будут красными еще и от крови.
И вот воины противоборствующих кланов несутся друг на друга по пустоши, оглашая все вокруг воинственными кличами. Через несколько минут к звуками волынки примешивается лязг мечей и крики умирающих. Все заканчивается быстро, слишком быстро.
Клан Мак-Кормак считает убитых и раненых. Почти треть убитых. Угрюмые, заляпанные кровью горцы ходят по полю боя и методично добивают раненых врагов. Слишком велик гнев на оскорбивших честь клана.
Победившие теперь смеются. Сквозь косматые бороды видны рты, во многих из которых не хватает передних зубов. Слишком горячий нрав. Слишком споры на расправу. Победившие поздравляют друг друга, с силой хлопая по плечам. Чей-то громкий смех подхватывается сразу же всеми.
Я вижу себя стоящим среди этих людей, с перевязанным куском тартана плечом. Мне больно, но я тоже смеюсь вместе со всеми. Ведь сегодня я остался жив.
— Сколько время?! — Люба закричала мне прямо в ухо, оборвав довольно любопытный сон.
Судя по всему, в своей войне я уже продвинулся к веку десятому, если не позже. Средние века мне нравились даже больше Древнего Рима, который снился мне почти целый год. Да, ничего не скажешь, игры разума.
Люба забежала минут на пять в ванную и начала торопливо собираться. От вчерашней страсти не осталось и следа. А я в это время лежал на кровати и лениво наблюдал за ее сборами сквозь чуть приоткрытые глаза. Память о недавнем сновидении не желала меня отпускать. Я судорожно вспоминал, на какой полке у меня стоит диск с шотландской волынкой.
Люба натягивала облегающее короткое платье, а я смотрел на ее красивое тело и зевал. Мне еще очень хотелось спать, но я понимал, что пора бы уже и вставать, вчера я вообще не работал. Сначала Соло, а затем вот такой неожиданный секс.
Мне всегда гораздо больше нравилось смотреть, как женщины одеваются, нежели как они судорожно скидывают с себя одежду. Я даже сам не знаю почему, просто нравится, и все. А может, чисто на подсознательном уровне я думаю, что хорошо бы, чтобы очередная моя пассия поскорее ушла и я наконец-то мог сесть за работу.
Когда Люба обувалась, в дверь позвонили. И я тут же вспомнил, что сегодня должен прийти Секс Маньяк. Видимо, столь раннему приходу способствовал тот факт, что за визит было обещано пиво.
«Стоп! Пиво!» — пронеслось у меня в голове. Из-за встречи с Любой я забыл купить для компьютерщика хмельной напиток. Конечно, у меня в холодильнике всегда стояла пара бутылок пива, но полулитровых. Этот стратегический запас был сделан на случай неожиданного визита кого-то из моих знакомых или сокурсников по журфаку. Хотя, честно признаюсь, иногда злополучная пара «Холстена» или «Старопрамена» стоит там по месяцу, а то и больше. Гостей я, за исключением женщин, не очень люблю, да и работы очень много. Пить просто так, без всякого повода, для моего жесткого графика слишком дорогое удовольствие.
Секс Маньяк оказался худющим, длинным как жердь прыщавым очкариком. В общем, типичный любитель онанизма под порнуху и компьютерных игр. Хотя если его чуток по-другому приодеть, сделать нормальную прическу и пинками отправить в косметический кабинет, то получится вполне неплохой экземпляр.
— Твоя подруга? — проводив жадным взглядом Любу, которая даже не удостоила его приветствием, спросил Секс Маньяк.
— Да так, — я вяло махнул рукой. — Заходила бывшая одноклассница проведать.
— А-а-а! — разочарованно отозвался Секс Маньяк, заходя в квартиру. — А я думал — это твоя чувиха, и ты….
Договорить он не успел, потому как я очень быстро прижал его к двери и легонько стукнул по плечу. Я остался таким же вспыльчивым, как был на первом курсе университета. И, наверное, немножко рыцарем, хотя совсем чуть-чуть. Совсем.
— Слышь, ты, гений компьютерный, сетку тянуть пришел — это хорошо. Но ко мне в постель не лезь! И не называй девушек чувихами, а то так и будешь дрочить у экрана. Understand?
