Татьяна Веденеева - Сияющий ангел
Анна сидела укутавшись в плед, с чашкой горячего чая. Отец переоделся и зашел в спальню дочери. Зашел, улыбнулся. Как её не хватает в этой спальне! И как здорово видеть ее тут. Зачем он позволил ей жить отдельно?
— Успокоилась? — он подошел к ней и поцеловал в лоб. — Рассказывай.
Анна не знала, с чего начать. Собственно, она даже не знала, что вообще говорить. Сейчас, когда она была дома, рядом был отец, ей показалось, что все ее страхи надуманны и нелепы.
— Анна, я жду. Давай выкладывай все по-порядку, — отец присел рядом и обнял ее.
Аня прижалась к нему как маленькая девочка.
— Я тебя так люблю, — прошептала она.
— Хитрюга. Хорошо, не хочешь все, передай хотя бы суть.
Он прекрасно знал свою дочь. Она не умела хранить тайны. Собственно, у нее их почти не было. Почему почти? Скажем так, Александр Станиславович допускал, что у Ани непременно должно быть что-то личное, о чем ему знать необязательно. А еще он знал, что она ему доверяет. Конечно, уже не так, как в детстве, но он по-прежнему чувствовал, что они друзья.
— Виталька сказал, если я не выйду за него замуж, то не выйду ни за кого.
Сказала без интонации, как будто обсуждала новый фасон кофточки. А раз так, значит, не это главное. Отец вздохнул. Усмехнулся.
— И все?
— Да.
— Поэтому ты разбудила меня, напугала плачем? Сейчас сидишь, как загнанный зверек. Аня, я, может, уже не так молод, как тебе, наверное, кажется, но я же не дурак. Или ты хочешь мне сказать, что перспектива выйти замуж тебя до смерти напугала? Аня, сколько у тебя было этих Виталиков, Владиков, Вовиков? Только тех, кого знал я? Ты что, не можешь разобраться сама?
— Но я же его не люблю!
“Ага. Уже теплее. Ну, раз дело в «не люблю», тогда действительно серьёзно”.
— Понятно. Виталика ты не любишь. А кого любишь?
Вопрос поставил Анну в тупик. Не была она еще готова к амурным откровениям.
— Папочка…
— Анна. Или говори, или давай спать. Расскажешь завтра, — нарочно безразличным тоном сказал отец.
Ждать до завтра и вспоминать все по-новому Анне не хотелось. Конечно, можно вообще ничего не говорить. Но переложить груз переживаний на отца было так в ее духе, что она решила рассказать. Но если рассказывать, то уж обо всем. Девушка поставила чашку на стол. Закрыла лицо руками и неожиданно громко заплакала — так стало жаль себя.
— Анечка, не надо. Успокойся. Ты же пришла за помощью, а ничего не говоришь, — отец начал нервничать: он никогда не видел Аню в таком состоянии.
— Я влюбилась, — всхлипывая, сказала Аня. И как сказала это, сразу стало как-то легче.
И что нужно ответить на это взрослой дочери?
— Но это же очень хорошо, Анечка. Зачем же так расстраиваться? Кто он?
“Кто, кто… Конечно, принц на белом коне! Чтобы у Аньки и не на белом коне? Как минимум на трех! Или, на худой конец, на ковре-самолете. На меньшее она вряд ли согласится. Что я ее не знаю?”
— Никто. Просто Андрей.
“Так. Нестыковка. Остается надеяться, что единственная”.
— Ну ладно, — отец вздохнул, — пусть просто Андрей. Почему ты плачешь?
— Он меня бросил.
“Хорош принц! Ни тебе коня, ни тебе ковра-самолета, так еще и бросил”.
— О господи! Но если он тебя бросил, почему Виталик тебе угрожает?
— Он хочет на мне жениться. Я ему отказала. Он начал мне говорить, что если я не буду его, то не буду ничьей.
“Виталик, Виталик… Где-то я уже про него слышал. Кажется, Анна как-то назвала его великим предпринимателем, или я путаю?”
Выяснять не стал. Чувствовал, что дело не в нем. И тем не менее, какие-то отношения у него с Анной были?
— Я не понимаю, бред какой-то. Почему он тебе так сказал?
— Потому, что я его случайно назвала Андреем, — быстро ответила дочь.
— Так. Про Виталика поговорим завтра. Я разберусь. Все будет в порядке. Что еще?
— Он сказал… Папа, он убьет Андрея. Ты не видел его, он был бешеный. Он потерял над собой контроль. Он готов был меня задушить. Я даже не могла подумать, что он такой ревнивый. Это правда, мне не показалось, — Анна опять переживала тот ужас, который ее охватил в последние минуты общения с Виталиком.
Отец ответил не сразу. Из того, что он услышал, понять суть проблемы было не легко. Абракадабра какая-то.
— Аня, я опять ничего не понимаю. Из-за того, что ты раз ошиблась в имени, молодой человек готов убить несуществующего «другого»? Ты уверена, что с твоей стороны больше не было оплошностей? Я не понимаю, как можно завестись из-за такого пустяка. И я не верю, что ты не могла выкрутиться.
А вот оправдываться Анна не любила. Тем более перед отцом. Тем более в таком деликатном вопросе.
— Ты мне не веришь?
— Анна, ты же хочешь, чтобы я разобрался? Тогда я должен знать как можно больше.
Девушка взяла чашку, отхлебнула чаю и поставила обратно на стол.
— Виталик вначале приревновал меня к Игорю. Я просто рассказывала, как провела день.
— Ну, а Игорь кто такой? — отец потер переносицу.
— Музыкант. Я пишу о нем статью.
— С Игорем разбираться не нужно?
— Нет, конечно.
— И на этом, спасибо. И все же, из-за чего у тебя истерика? Если одного ты не любишь, второй тебя бросил, третий вообще не при чем? Я думаю, тебе просто нужно успокоиться.
“Какой непонятливый попался отец! Что ему, по полочкам все разложить?”
— Я переживаю за Андрея.
— А он стоит того? — cпросил как можно спокойней.
— Папа, я его люблю.
— И давно ты его любишь? — отец уже устал от этой путаницы.
Анна посчитала на пальцах.
— Пятый день.
“Видно, пора на покой. Ничего не понимаю. Вот так живешь, живешь, а старость уже тут как тут… ”
— С ума сойти. Значит, так, — Александр Станиславович внимательно посмотрел на дочь. — Пусть мужчины разбираются сами, если захотят. Или ты считаешь, что я к Андрею, который тебя бросил, должен приставить охрану?
Анна вся встрепенулась.
— Не разберутся, папочка, не разберутся. Андрей — он слепой.
Отец тяжело выдохнул.
“Принц. Королевич Елисей. Черт!”
Поднялся и зашагал по спальне. Аня внимательно следила за его действиями. Через десять минут он резко остановился напротив дочери.
— Две недели, Анна, две недели ты живешь одна! Вдумайся! И что же? Тебя обворовали, в квартире бардак развела…
— Папа!
— Что папа? Я заезжал на днях, когда ты была на своей дурацкой работе. Или хочешь сказать: не заметила, что у тебя убрали, помыли посуду, поменяли постельное белье?
— Не заметила.
— Где же тебе замечать! Ты у нас любовь крутишь налево и направо. Один нас грозится убить. Зато второй просто слепой никто! Браво!
— Папа, не смей со мной так говорить, — Аня была в шоке.
— Действительно, зачем я трачу слова. В ближайшие дни собирайся обратно в Англию. Я переговорю с теми фирмами, которым ты отказала. Хватит с меня твоей самостоятельности в пользу нации.
— Я никуда не поеду, — уверенно сказала Анна.
— Еще как поедешь.
— Папа… — Анна поднялась. Губы побелели, лицо покрылось пятнами. — Ты хочешь со мной поссориться?
— Я хочу, чтобы ты была счастлива, и не с какими-то слепыми и безродными. И если для этого нужно принять меры, я их приму. Все, не хочу больше разговаривать. Кстати, о работе можешь забыть. Игрушки закончились, — и он в бешенстве вышел из спальни.
Анна осталась стоять с широко раскрытыми глазами, не веря, что все это происходит с ней. Какое-то время ей казалось, что отец передумает и зайдет к ней извиниться. Но ничего подобного не произошло. Анна потушила свет. В темноте оделась. Потом опустилась на постель и опять заплакала.
“Ну вот, теперь совсем одна. Что же, придется решать свои проблемы самой. Хорошо, я решу. Пора становиться взрослой. “Поедешь туда, пойдешь сюда”. Нет, папочка, я тебе не твой личный водитель”.
Она успокоилась. Достала большую сумку. Побросала в нее одежду. Открыла сейф и достала драгоценности. Просмотрела несколько гарнитуров. Эмма наверняка захочет купить, особенно этот, с изумрудами. Этого ей надолго хватит. Первым делом надо сменить квартиру. Ту она не потянет. Немного подумав, достала две шубы. Одна из норки, вторая из горностая. Отец в Осло купил. Ей еще нужна будет машина. Любая. Этим она займется в ближайшее время. Жаль, кредитки почти пустые. Анна в последний раз окинула взглядом комнату. Родительский дом… Да пропади он пропадом вместе с его обитателями. Посмотрела на часы. Половина пятого утра. Пора уходить. На цыпочках вышла и тихонько закрыла дверь. Консьерж с удивлением уставился на нее.
— Доброе утро, Анна Александровна. Куда в такую рань?
— В командировку.
— Куда?
— До свидания, — быстро вышла.
Достала мобильник, вызвала такси и поехала к себе.
* * *Андрей наконец-то забылся тревожным сном. Ему снилась Анна. Она была рядом. Такая красивая, веселая. Как же он раньше не догадался! Она же и есть тот самый эльф, который живет в сказочной стране, где так пахнут анютины глазки. Анна ему что-то рассказывает, смеется. Он подхватил ее на руки. Какая она легкая, почти невесомая. Прижал к себе, он не хочет, чтобы она исчезла. Анна зовет его купаться. Он не идет. Какие-то неприятные ощущения возникают при одном только воспоминании о воде. Анна не слушает его. Она уже плывет. Он любуется девушкой издалека. И вдруг гладкая поверхность воды начинает неистово бурлить и устрашающе заворачиваться в водовороты. Все это начинается почти у берега и с большой скоростью устремляется к тому месту, где плывет Анна. Андрей бросается в воду. Она ледяная и вязкая. Он плывет очень медленно, как будто в киселе. Кричит, чтобы Анна повернула назад. Она поворачивается, машет ему рукой, ничего не понимает и в этот момент огромный водоворот с силой увлекает ее вглубь. Андрей ныряет за ней. Он уже рядом, он успеет ее спасти. Вода темная, как небо в безлунную ночь. Он не сразу находит ее в воде и не сразу понимает, что это она. Анна не движется, просто опускается вниз. От нее исходит холодное свечение. Глаза широко открыты и неподвижны. Она мертва. Андрей почти дотянулся до ее руки. Сейчас он ее вытащит. Непонятная сила очень стремительно увлекает тело девушки на дно. Она уже недосягаема. Андрей задыхается, ему нужен воздух. Надо глотнуть воздуха и сделать еще одну попытку. Скорее на поверхность! Над водой тоже ночь. Темно и страшно. Куда бы он ни повернул голову, везде чернота. Господи, он же слепой, как же он ее спасет!
