Юлия Зеленина - КС. Дневник одиночества
– Я скажу тебе, что лучше: просыпаться рядом с человеком, за которого ты готов умереть. Дарить ему свою нежность и улыбаться вместе новому дню. Без смущения рассказать о самых сокровенных желаниях и заниматься любовью до умопомрачения, доводя друг друга до экстаза. Получать удовольствие от работы. От общения с людьми. От поездок в транспорте в час пик…
– Красивая картинка. Ты говоришь о том, чего у тебя нет. Я тоже иногда мечтаю. Надо быть честным с собой?
Его сарказм задел меня. Я задрожала от беспомощности. Уличая моего любовника, подпитывающего мое блеклое существование дензнаками, я обманывала сама себя. Товарооборот… Я брала взамен деньги.
Каждый из нас мудр в пределах чужой жизни, но в собственных проблемах мы двигаемся на ощупь, как слепые. Мы со знанием дела даем советы и помогаем разобраться людям в запутанных отношениях с мужьями, любовниками, детьми, родителями, приятелями, коллегами… И петляем в лабиринтах своей несовершенной жизни, отчаянно пытаясь найти выход из ловушек взаимоотношений.
Сколько было сказано лишних и ненужных слов. Зачем сотрясать воздух понапрасну? Я мечтала разгадать шифр моего счастья. Но каждый раз ошибалась, цифры, которые я подбирала, были неправильные.
Глава 23
Сказка о доброй Аленушке
Любовь к сказкам… Откуда она во мне? Все началось с трио Шишка-Пчелка-Пень. Теперь творческое оформление мыслей – неотъемлемая часть моего существования.
И вышла красна девица в чисто поле…
И подняла свои белые рученьки к небу…
– Освободи меня, солнце красное, от кручины, – молила она.
Но молчало солнце красное, обжигало оно ее больно…
Но не жаром обжигало, а холодом!
Присмотрелась красна девица, а солнце-то изо льда прозрачного.
А вместо лучей – сосульки…
«То слезы мои горькие, замерзли они да тянуться… от солнца холодного…», – осознала девица.
Дальше сказка моя не складывалась. Я сидела на кровати и шептала: «Солнце-то – одиночество мое». Фразу повторяла много-много раз, как заклинанье. Я смотрела по сторонам и ежилась от холода. Стены больничной палаты давили, мне хотелось обратить их в прах… в прах моих бед…
«Я хочу все изменить», – кричала я моим демонам. И они услышали меня.
Все вокруг задребезжало и стены рассыпались, словно были из мелкого бисера. Вокруг стало белым-бело…
– Облака, – шептала я, любуясь пространством. На глаза мои навернулись слезы умиления. Мечта – лучшее место для свиданий!
Первой пришла моя мама… На ней легкое белое платье нежно—голубого цвета, макияж еле заметный… Волосы красиво обрамляют плечи… Она напоминает добрую королеву из детской сказки.
– Алена, так бывает у взрослых, – говорит она мне с теплотой. – Много вопросов, а ответов нет.
Я смотрю в ее глаза… В них нежность… Настоящая материнская нежность!
– Ты ни в чем не виновата, слышишь? – произносит она с улыбкой и гладит по голове. – Ни в чем! Это мы с папой не справились, у нас не получилось выяснить отношения. Надо было поговорить, просто поговорить и все обсудить, и тогда все было бы по-другому, я в этом уверена. Я тоже была ребенком, у меня были вопросы к взрослым, много вопросов. Ответы на них я так и не получила. Пришлось самой разбираться. Я запуталась. У тебя все сложится иначе. Потому что ты мудрей меня. Я хочу, чтобы ты знала: мы тебя всегда любили и гордились тобой. Наверное, мало уделяли внимания… Я эгоистка, Аленка, прости меня! Я виновата!
– Я прощаю тебя, мама! Я прощаю тебя! – Я захлебываюсь ее откровением. Наконец-то она созналась, что виновата во всем. В ожидании главных слов можно исчезнуть, раствориться в пучине вопросов. Но когда получаешь ответы, понимаешь, что берег есть. Ты будешь плыть по реке жизни уверенно, зная направление, понимая, где находится заветный берег.
Папа одет в красивый белый костюм. Он похож на мафиози. Серебро волос, оказывается, может украшать родителей.
– Как ты красив! – говорю я, любуясь. Он смущается. Молчит. Не знает, с чего начать.
– Начни с того, что считаешь главным! – предложила я. Он радуется и вздыхает с облегчением:
– Да… Я максимально отдавал… и ничего не брал взамен, но… я ведь мог, когда твоя мама ушла, завести интрижку, женщину. – Голос папы дрожит. – Нет, не мог… Это не важно… точнее, важно, но… Ты уже взрослая и сама должна отвечать за свои поступки. И шишки набивать, и ошибки совершать, и по счетам платить! Сама! Я всегда любил тебя! Даже когда ваша директриса убеждала сдать тебя в школу для дебилов – я отказался! Я знал, что волосы ты сбрила в протест! Ты умнее многих, и они испугались! Они испугались моей девочки, моей Аленушки. Трогательной и беззащитной. Я буду всегда тебя защищать, даже если…
– Не надо «если», папа! – Я перебиваю его, потому что знаю, о чем он хочет сказать. Конечно, ему нужны новые отношения. Стабильные и надежные. Он сам должен сделать выбор. А я примирюсь с его решением. Это правильно. Иван Павлович, честный, порядочный человек, ради меня он заточил «мужчину» в высокую недоступную башню… Но Голубева светлым ангелом спустилась в сумерки его жизни и озарила своим светом, указав новый счастливый путь, на котором будут мир и понимание.
Голубева… напоминает мне матрешку. Румяная, но счастливая. Я смотрю на нее без ненависти.
– И без ревности. Правда? – Это скорее просьба из уст Голубевой, чем вопрос. – Ты не волнуйся за него, он в надежных руках. Никто у тебя его не забирает, наоборот, кто-то продляет его жизнь и род! Радуйся, Алена Ивановна, у тебя скоро будет братик, ну, или сестра. Я очень счастлива, и ты будешь счастлива! Надо очень сильно захотеть и открыть глаза! Просто открой глаза! – Голубева звонко смеется, как маленький серебряный колокольчик. Папа смотрит на нее, умиляясь.
Как я могу разрушить их счастье? Конечно, сложно представить папу с младенцем на руках… Если я успею найти свою вторую половинку в ближайшее время, то через пару лет за Ивана Павловича ухватятся маленькие ручки сына с одной стороны, внука – с другой. Это было бы забавно.
Макс… без трудовой мозоли… Он подтянут и спортивен. Он смотрит на меня сосредоточенно. Боится прилюдно в чем-то сознаться. Оглядываясь на маму, папу, Голубеву, видит их доброжелательность и решается говорить:
– Я бы мог любить за нас двоих, но тебя это не устраивает. В тебе столько этого чувства, и его надо отдавать, понимаешь, девочка моя? Отдавать! И тогда ты поймешь, что рядом не враги, а те, кто тебя очень, очень ценят! Я всегда буду рядом, ты, если что, обращайся! По любому поводу. Мне кажется, благодаря тебе я понял, что такое настоящая любовь. Это не мороженое – уж точно. Она хрупка и защищает себя, тогда можно порезаться о ее края. И будут раны. Незаживающие раны.
– Ты не усвоил урок, Максим. Точнее, пока не сделал правильных выводов, – я говорю мягко, как добрая учительница. – У любви нет краев. Она бесконечна, как эти облака. Но пройдет время, и ты поймешь, ты ощутишь всю ее глубину и станешь самым счастливым человеком на земле. Береги свою жену. Вдохни в нее жизнь, и ты увидишь, как все переменится. Серый облик мира зацветет и придет весна.
Стервозная адвокатша с большими зелеными глазами и прекрасным именем Анжелика… Она не так безупречна, как при нашей первой встрече. Волосы ее слегка растрепаны, глаза блестят, будто она только что занималась сексом.
– Я не могу забыть тот поцелуй… Нет, я не имею в виду, что я к вам испытываю что-то, – сбивчиво говорит она, пряча взгляд. – Просто ощущение, что мы проникли друг в друга и обменялись частицами. Да, звоните, приходите… Мы могли бы общаться… И если нужны будут услуги адвоката – не дай Бог, конечно, но всякое случается. Спасибо вам, Алена… Вы очень искренний и хороший человек. Я, кажется, понимаю папу.
– Я больше не претендую на него. Наша с тобой связь будет ощущаться всегда – это не зависит от поцелуя. Главное связующее звено – Максим. Ни ты, ни я не в состоянии стереть годы жизни, проведенные рядом с ним. Конечно, ты в приоритете. – Я внимательно посмотрела на Макса – он смутился. Дочь его доброжелательна, она смотрит открыто, без смущения, мне нравится этот взгляд.
Мой принц… Пусть он въедет на белом коне!
Я слышу цоканье копыт, огромные облачные двери распахиваются, и въезжает он!
– Зачем? Я чувствую себя, как дурак, на этой лошади! – говорит Эдуард немного раздраженно.
– Можешь быть без коня. Как тебе удобно, – предложила я.
Эдик лихо соскочил вниз и медленно подошел ко мне, взяв мою ру к у.
– Это случилось в парке… Во время карнавала осенних листьев я увидел прекрасную девушку… Тысячи вопросов вихрем кружились в моей голове: кто она? Откуда? Почему одна в темном парке? Почему слезинки на глазах? Кто мог обидеть ее? Я мечтаю кутать тебя в нежности и беречь как зеницу ока! Ты – мое достояние… Достояние – так говорят о женщинах?
Я смеюсь. Мне хочется его обнять крепко-крепко, но я знаю, что не могу этого сделать, потому что нарушу гармонию и спугну сказку.
