Кэти Келли - Строго между нами
— Я сказала в книжном магазине, что ищу подарок для своей племянницы, которая еще не замужем. Мне порекомендовали эту книгу, пообещав, что с ее помощью ты сможешь найти мужа, — пояснила Адель.
Холли озадаченно листала книгу.
— Ее не нужно учить, как найти мужа, — горячо возразила Стелла.
— В эту книгу не помешало бы заглянуть и тебе, — сказала ей Адель.
Роуз едва сдерживала себя. «Как она может?» — думала, покусывая губу, она.
— Сейчас, Делла, женщины не хотят мужчин, — успокаивающе сказал Хью. — Они вечно заняты, и им не до нас. Ну разве это правильно, девочки?
Он обнял за талии потрясенных таким заявлением дочерей и прижал к себе.
— Только не возражай, — прошептал он на ухо Холли. — Она желает тебе добра.
Холли улыбнулась.
— Спасибо, тетя Адель, — поблагодарила она.
Буравя взглядом тетю, Стелла послала сестре воздушный поцелуй.
— Холли, мне нужна помощь на кухне, — сказала она.
Холли и Стелла вскочили и, довольные, убежали.
— Будешь? — спросила Стелла, вытаскивая из пачки сигарету.
— Ты же сама говорила о вреде курения, — ответила Холли.
— Ну, в общем, да. Но тетя Адель способна из любого вынуть душу. Если хочешь, закуривай, а я открою вино.
Холли присела на табурет и стала смотреть, как Стелла возится с бутылкой, только что вынутой из холодильника.
— Это фантастическое чувство — закурить в доме, — сказала Холли, прикуривая сигарету. Я уже привыкла к тому, что открываю окно спальни, чтобы дым выходил наружу.
— И все же я бы хотела, чтобы ты бросила, — осторожно заметила Стелла.
— Как же справиться с тетей Адель на Рождество без никотина? — рассмеялась Холли.
— Вот подожди, я расскажу Таре, что Адель подарила тебе, — сказала Стелла. — Посмеемся вместе.
— Может, и не посмеемся, — ответила Холли. — Она сама получит от Глории еще один утюг с отпаривателем или кастрюлю.
— Родители мужа, — усмехнулась Стелла, — вот настоящая проблема в браке. Вы вечно окружены теми, кого не выбирали.
— У меня таких проблем нет, — сказала Холли.
— У меня тоже, — задумчиво ответила Стелла.
А тем вечером в усадьбе «Четыре ветра» Тара упорно тянула Финна в постель, когда все собирались на полуночный сеанс. Но Финн пошел со всеми и, естественно, заснул в самом начале фильма. Спустя двадцать минут он замучил всех своим храпом, и Тара разбудила его. Финн недоуменно заявил, что все в порядке и что лучшего фильма он не видел.
— Но ты спал, — прошипела Тара в тишине зала.
— Да? — удивился он. — Ну хорошо.
«Да, Рождество в семействе Джефферсонов — это образец ведения „холодной войны“», — подумала Тара. Они с Финном долго проспали и появились в холле только после одиннадцати. Естественно, что это сразу же было вменено в вину Таре. Финна мучило похмелье, а Тара лелеяла свою обиду, затаенную уже с первого посещения усадьбы. Спустившись по лестнице, она оказалась лицом к лицу с Глорией, которая уже успела сходить на службу в церковь. Таре пришлось извиняться за то, что проспала так долго.
Даже в Рождество Христово у свекрови не появилось ни капли христианского милосердия.
— Доброе утро, или следовало бы сказать: «Добрый день»? — едко спросила она.
— И вам счастливого Рождества, — сладко ответила Тара.
Знакомство с подарками показало, что Глория превзошла себя. Финну она подарила изящную рубашку с запонками, а для Тары снизошла до тостера.
День катился к вечеру. Финн, обрадованный тем, что в гостиной есть телевизор, не отрывался от экрана. Шел старый добрый музыкальный фильм «Пиф-паф ой-ой-ой». Гостиная выходила в столовую, и громкая музыка не давала разговаривать за столом.
Тара вела светскую беседу, пытаясь одним ухом улавливать любимые мелодии из фильма. Ей было так жаль, что она не могла пойти к Финну и посмотреть вместе с ним мюзикл.
После ужина Глория и Дезмонд надели свитера и пальто, собираясь выйти на прогулку в декабрьский сумрак. Финн и Тара, взяв еще одну бутылку красного вина, устроились в креслах перед телевизором. Родителям Финн сказал, что после такого сытного ужина никуда выйти не сможет.
— Пообещай мне, что на следующее Рождество мы куда-нибудь поедем, — простонала Тара, поудобнее устраиваясь на диване. Ноги она положила Финну на колени. Тот начал делать ей массаж, время от времени щекоча ее.
— На Карибское море, — предложил он.
— И мы будем ночевать под открытым небом без палатки, — мечтательно произнесла Тара и тут же оговорилась: — Разумеется, только я и ты.
— Рождество всегда изматывает, — сказал Финн. — Не знаю, почему на телевидении до сих пор не появилось рождественское реалити-шоу, где показывали бы жизнь одной семьи под этот светлый праздник. Всем будет интересно, когда начнется поединок за право вытянуть последний крекер. — Финн пощекотал ее стопы, а затем пробежал пальцами по икрам. — Я ненавижу Рождество.
Тара подумала, что он не совсем прав. В Кинварре, в родной семье, этот праздник никогда ее не изматывал. Ей всегда нравилось проводить время со своими близкими. «Как печально, что Финн не может получить удовольствие, общаясь со своими родными», — подумала она.
Вернулись родители. Оживление наступило, когда Финн и Дезмонд вытащили коробку с настольной игрой-викториной «Тривиал персьют» и пригласили Тару к ним присоединиться.
— А как же твоя мать? — спросила Тара.
— Ей не нравятся настольные игры, — ответил Финн.
Разыгрывались куски огромного круглого пирога, и Тара согласилась.
Дезмонду хронически не везло в игре. Под конец он пару раз победил. Приходила Глория и звала на кофе с сандвичами. Тара подумала, что, наверное, не сможет смотреть на пищу, но в свой черед, когда выиграла, из вежливости съела пару кусков пирога.
— Тебе так не нравятся мои сандвичи с ветчиной? — спросила Глория.
И Таре пришлось съесть еще один сандвич. Ей очень хотелось, чтобы этот день поскорей закончился. На завтра была запланирована вечеринка с коктейлями и ожидалось много гостей. «Свекровь будет заниматься другими и забудет обо мне», — подумала Тара.
Дезмонд включил фильм «Неприкасаемые» и сказал Финну и Таре, что они, если хотят, могут отправляться спать.
В спальне Финн без сил упал на кровать и, полностью одетый, накрылся теплым одеялом.
— Как я устал, — простонал он.
— Хотя бы сними одежду, — сказала Тара, стягивая с Финна ботинки.
— Я устал и хочу спать, — пробормотал он, напоминая своим состоянием гигантского слизняка.
— А холодной губки не хочешь? — спросила Тара.
— Только не холодная губка, — взмолился он. Смеясь он сел на кровати и позволил Таре снять с него рубашку.
— Я не говорил тебе, что я люблю тебя? — сказал он, пьяно целуя ее в щеку.
— Я тебя тоже люблю, — ответила Тара, — хотя и не знаю почему.
Финн уткнулся носом в плечо Таре и бормотал еще что-то непонятное.
— Давай же вставай, я должна снять брюки.
Но Финн уже спал. Тара сумела его раздеть и накрыла пуховым одеялом. Иной раз ей казалось, что муж напоминает переросшего ребенка. Взрослый человек не будет пить в доме родителей столько, чтобы его приходилось раздевать спящим.
Глава 6
Вики, адвокат по профессии и коллега Стеллы, была почему-то убеждена, что подвержена синдрому сезонного аффективного расстройства.
— Именно, синдром сезонного аффективного расстройства, — настаивала она в разговоре со Стеллой. — Посуди сама, я страдаю от депрессии, которая вызвана недостаточной освещенностью.
Вики показала рукой на окно, где сквозь грязное стекло виднелся туманный квадрат январского неба:
— Посмотри на эту погоду.
— Это всего лишь зима, — сказала Стелла, вытаскивая из холодильника молоко. Оно оказалось нормальной жирности, и она вытащила пакет обезжиренного. Стелла мучилась вопросом, зачем она съела на Рождество так много шоколада. Ее брюки, обычно свободно сидевшие на ней, теперь врезались в живот.
— Как я ненавижу январь, — простонала Вики, заливая кипятком порошок низкокалорийного шоколадного напитка. Высокая и стройная, почти пяти футов девяти дюймов ростом, Вики была от природы наделена ярко-рыжими волосами. Она носила эффектные ажурные чулки и постоянно сидела на диете. Вики взяла за правило после обеда не есть ничего, кроме хрустящих хлебцов и обезжиренных йогуртов. Мечтой Вики было похудеть до 14-го размера.
— Я тоже ненавижу, — со вздохом сказала Стелла.
Вики с удивлением посмотрела на подругу. Стелла всегда была полна оптимизма. Ее никогда и ничто не выводило из себя — ни ливень, когда они возвращались без зонта с обеда, ни привередливые клиенты, которые всегда требовали к себе двойного внимания и при этом задерживали выплаты, ни даже мистер Маккена, один из высокопоставленных представителей бизнес-партнера и при этом ужасный бабник. От его похотливого взгляда Вики на неделю могла потерять аппетит.
