Сабир Мартышев - Дурная кровь (редакция 2003 г)
Черт возьми, что здесь происходит?!
Перемены в моей комнате сразу бросались в глаза. Алое, как гроб, покрывало кровати, комод, сундук с телевизором, зеркало и даже маятниковые часы – все было усеяно мириадами мерцающих огоньков. Язычки пламени извивались в такт потусторонней, заунывной музыке. Казалось, что они висят прямо в воздухе, не соприкасаясь с другими предметами. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это всего лишь свечи.
Остальные источники света – огни улицы, луну – наглухо закрывала тяжелая смоляная портьера на окне, точно такая же, как та, что висела на входе в комнату. Свечи были неестественно черного цвета, оттого я и не заметил их сразу. Одна единственная белая свеча стояла на табурете справа от кровати. На табурете слева стояла внушительных размеров черная свеча.
В комнате никого не было. И моей комнатой ЭТО уже нельзя было назвать. Обстановка изменилась до неузнаваемости отчасти из-за мерцающих огней, отчасти благодаря Вериному оформлению. Обои были исписаны надписями на латыни. Некоторые из них были мне знакомы из гистологии по разделу «половая система», а о смысле других вроде “Ave Satanas” или “Domini inferni” было не сложно догадаться. Шифоньер украшал большой, в человеческий рост, черно-желтый плакат, где на мускулистом, прижавшемся к земле, зубастом монстре в соблазнительной позе сидела обнаженная девушка. Стройная, подтянутая, с аппетитной грудью и выразительными глазами она словно живая смотрела на меня и даже могла сойти за копию Веры, если бы не ее темные волосы, когтистые лапы и огромные черные крылья за спиной.
Еще я увидел крест, свисающий с люстры и зеркало, в котором отражался алтарь жертвоприношений. Вернее, кровать с алым покрывалом, очень похожая на него. На стене над кроватью красовалась перевернутая пентаграмма вроде той, что хранил мой амулет. Во все пять лучей пентаграммы была вписана фигура человека, а из ее середины выглядывала скалившаяся голова козла. Отражение меня самого в черной рясе с пьяной физиономией удачно дополняло общую картину. Оставалось лишь добавить: «Итак, адепт Павел, ты вступил в наши ряды. Теперь докажи свою верность Сатане». Я криво усмехнулся.
ШЕМХАМФОРАШ!
Удар гонга.
От неожиданного звука, испугавшего меня, я на секунду замираю. Стучит сердце и учащается дыхание. Так бывает, когда в темном и пустом помещении вдруг слышишь громкий звук или замечаешь какое-то движение. Несколько мгновений не понимаешь что или кто это, в кровь впрыскивается адреналин, мышцы напрягаются. «Опасность! Опасность!» – семафорит мозг.
И вот я вижу Веру, медленно вышагивающую из-за шифоньера. Она повторяет незнакомое слово и ударяет рукояткой длинного узкого ножа по гонгу, который держит в левой руке. Повернувшись ко мне лицом, она дает разглядеть себя во всей красе. Ее волосы распущены и немного растрепаны, в зеленых ведьминых глазах светлячками отражается пламя свечей. На шее красуется дьявольский амулет очень похожий на мой. Вера кажется более смуглой, чем обычно, хотя, возможно, все это игра света. С ее плеч до бедер свисает полупрозрачная накидка, откровенная и изысканная, едва прикрывающая подтянутые девичьи груди. Соски темными точками проступают за молочно-бледной тканью накидки. Мерно покачиваясь в такт ее глубокому дыханию, они идеальны. Мне хочется прикоснуться к ним, попробовать их на вкус, отдать им свою ласку.
Но аккуратно подстриженный темный треугольник, виднеющийся через единственный атрибут нижнего белья, пробуждает во мне куда более сильные желания. Я ощущаю, как во мне зреет новая, животная сила. Пока она еще только просыпается, но скоро мне будет трудно с ней совладать.
Взгляд скользит по Вериному телу вниз, и я вижу стройные ничем не прикрытые ноги, черные блестящие туфли на шпильке – немного вульгарные, но в то же время подчеркивающие ее женскую природу. На них она на полголовы выше, чем обычно.
Идет.
Медленно.
В такт странной музыке. Грациозными шагами приближается ко мне.
ШЕМХАМФОРАШ!
Пронзительный звон в ушах. Вера отбрасывает еще звенящий от удара гонг и устремляет нож вверх. Выглядит он довольно угрожающе.
– Во имя Сатаны, Правителя земли, Царя мира сего, я призываю силы Тьмы поделиться своей Адской мощью со мной! – громко провозглашает она.
От этого спектакля мне смешно и дурно одновременно. Дурно больше. Давящая музыка, духота, недавний испуг подталкивают водку к горлу. Я чувствую слабость в теле. На какие-то несколько секунд окружающее превращается в одно мутное пятно, словно я смотрю на все из под воды. Пытаюсь сфокусировать взгляд.
– Откройте шире врата Ада и выйдите из пропасти, дабы приветствовать меня как вашу сестру и друга! Дайте мне милости, о которых прошу!
Лицо Веры напряжено, игра теней делает ее похожим на каменное изваяние. Очень соблазнительное и в тоже время недоступное изваяние.
– Имя твое я взяла как часть себя! Я живу подобно зверям в поле, радуясь плотской жизни! Я благоволю справедливости и проклинаю гниль! Всеми Богами Бездны я заклинаю все, о чем я испрашиваю, произойти! Выйдите же и отзовитесь на ваши имена, сделав явью мои желания! – перекрывая музыку кричит Вера. – Услышьте же имена!
В голове каша, гул. Речь Веры – полная бессмыслица, но звучит она довольно убедительно. Я невольно внимаю каждому ее слову, жесту, борясь с недомоганием, все сильнее возбуждаюсь, глядя на нее.
– Валаам Евронимус Риммон Азазель, – скороговоркой произносит Вера. Воздух кажется вязкой жижей, оседающей у меня в легких.
– ПлутонЛокилЮциферСет, – еще быстрее бормочет она. Я не свожу взгляда с ее вызывающе открытой груди, голых ног.
– ПанАбаддонШайтанАсмодей.
– Па…шай, – едва слышно откликаюсь я. Хочу дотронуться до нее.
– РиммонАстартаВельзевулНергалО-яма.
Отклонившись назад, отталкиваюсь от стены. Перед глазами прыгают разноцветные зайчики. В музыку вплетается хор голосов. Я встряхиваю головой, и капюшон падает мне на глаза. Несколько мгновений, пока я поправляю его, ничего не видно. Вера, не замечая моих неуклюжих движений, продолжает:
– ЛилитлЮцеферБегеритО-яма…
Я, наконец, откидываю капюшон и опять вижу Веру.
– …Вил? – говорит она, словно спрашивает о чем-то.
Вил-вил. Делаю шаг в ее сторону. Она же, покончив с именами, поворачивается ко мне спиной, а лицом к зеркалу. Меня это ничуть не смущает. Еще шагаю. Покачиваюсь.
На полу возле зеркала стоит серебристый кубок с прикрепленной к нему табличкой с надписью. Вера наклоняется, предоставив мне любоваться приятными округлостями ее ягодиц и тонкой розоватой полоской ткани меж ними, прикрывающей самое сокровенное. Только я протягиваю к ней руки, как Вера выпрямляется уже с кубком и, закрыв глаза, пьет из него какую-то пузырящуюся жидкость, после чего дает кубок мне.
Теперь-то я вижу, что на табличке красная, словно сделанная кровью, надпись от руки:
КУБОК ЭКСТАЗА
В горле сухо, поэтому выпить чего-нибудь не помешает. Беру кубок. Захлебываясь и проливая жидкость через край, жадно осушаю его до дна. Приторно сладкий, слегка отдающий синтетикой и лекарствами, напиток бьет в нос – я морщусь. Он мне что-то напоминает, но вспомнить что именно сейчас выше моих сил. Поначалу у меня спирает дыхание, перед глазами идут круги. Проходит минута-другая, Вера ждет. В теле мало-помалу появляется какая-то неземная легкость. Наверное, в этом и заключается экстаз. Я чувствую себя намного лучше, голова потихоньку проясняться, а животные инстинкты, окончательно пробудившись во мне, теперь уверенно упираются в плотную ткань балахона.
Возвращаю кубок Вере. Она ставит его на пол и, подойдя к кровати, манит меня пальчиком к себе. Иду к ней. Она укладывает меня прямо в балахоне на кровать, расправляет мне руки в стороны и припадает к моим губам в страстном поцелуе. Наконец-то! – думаю я, с готовностью отвечая ей тем же. Кружится голова, тягучая музыка уносит меня куда-то вдаль. Я не знаю плохо мне или хорошо, но так необычно я себя еще никогда не ощущал. От пламени свечей, мельтешащего по бокам, и давящего полумрака немного рябит в глазах. Я закрываю их и растворяюсь в Вериных объятиях и ласках. Она скользит по моему телу, гладит его и вдруг резко поднимается.
Дергаюсь за ней следом и обессилено падаю обратно.
Руки и ноги расставлены в стороны, они крепко привязаны к кровати.
– Черт возьми! Вера! – от неожиданности вскрикиваю я.
Она бросает на меня насмешливый взгляд и отворачивается к окну. Медленно, зомбированно, не обращая внимания на мои трепыхания, она вытягивает вперед правую руку с ножом и произносит:
– Сатана, восстань из огня!
Вырваться не получается, веревки крепко стягивают мои конечности. И чем больше я дергаюсь, тем сильнее они впиваются в суставы. Повернувшись в сторону зеркала, Вера продолжает:
– Люцифер, явись перед нами!
Колышется огонь свечей, Вера делает еще один поворот против часовой стрелки: