Валентин Черных - Женская собственность. Сборник
Он не исключал женитьбы на москвичке, но за несколько лет так и не познакомился с московской женщиной, которая бы ему понравилась, а ему нравились только два типа женщин: такие, как Марина или Татьяна, даже один тип, потому что они были похожи.
Эти влечения шли из детства. Лет в шесть он увидел молодую женщину, местную фельдшерицу. Она вышла из бани, и его поразила ее огромная грудь и мощные ягодицы. Она побежала к реке окунуться, и он подумал, что когда вырастет, то обязательно женится на ней. Потом он решил жениться на Татьяне, потом уже окончательно на Марине. Но не торопился жениться, потому что понимал, женитьба отдалит его переезд в Москву. Внедряться в Москву вначале лучше одному. Марина должна была терпеливо ждать, но не дождалась и вышла замуж. Его расстроило ее замужество, должна была ждать, но он успокоил себя, решив, что когда переберется в Москву, то съездит туда, где живет Марина, и заберет ее.
О ее муже-офицере он не думал, о том, что она откажется ехать с ним, тоже не думал, вернее, не хотел додумывать.
Конечно, он все эти годы искал возможности, чтобы перебраться в Москву. Но когда он больше узнал о работающих в совхозе, то поразился, почти каждый из недавно осевших в совхозе не собирался здесь надолго задерживаться. Девчонки не скрывали своих планов перебраться в Москву через замужество, ездили на московские танцплощадки, пересказывали вновь прибывшим легенду, как две подружки из их совхоза поехали на танцы в Сокольники и познакомились со студентами из института международных отношений. И теперь одна живет в Лондоне, ее студент стал послом, а у другой муж — заместитель министра, и живут они в высотке на площади Восстания.
Он в такие чудеса не верил. Побывав на московских танцплощадках, никаких студентов-международников не увидел, не встречал он на танцплощадках и молодых москвичек, вероятно, они собирались в каких-то других местах, а танцплощадки заполняла московская и подмосковная лимита.
В отличие от легковерных девушек он умел считать. Чтобы стать послом, надо пройти по ступеням: атташе, советник, посланник. Некоторые послами становились после крупных партийных или министерских постов, с которых их по каким-то причинам снимали. Все послы были старше пятидесяти лет, следовательно, с момента встречи этих девушек со студентами-международниками прошло не менее тридцати лет. Тридцать лет назад на месте совхоза был колхоз, в деревне числилось всего двадцать домов, и жили только местные, а счастливых подруг помнили по общежитию, которое построили только пять лет назад.
Девчонки мечтали, а парни перебирались в Москву, устраиваясь на самую тяжелую физическую работу, но его высшее образование закрывало ему и этот путь.
Он зашел к директору совхоза, который пожал ему руку по-особенному энергично и сильно, как бы показывая, что полон сил и энергии. Ведь если он перейдет на работу в райком партии, то станет как бы начальником директора, а начальник должен знать, что у подчиненных еще большой запас энергии.
— У меня переменились планы, — сообщил он директору. — Я решил не переходить на работу в райком, а переехать в Москву.
— А что в Москве? — спросил директор.
— Работа.
Он не стал уточнять, какая работа, а директор ждал уточнения и, не дождавшись, спросил:
— Но работа не хуже, чем предлагают в райкоме?
— Не хуже.
— Могу только пожелать удачи.
— Удача будет, куда она денется! Но у меня просьба. Проблему с квартирой обещали решить в ближайшие месяцы. Могу я пока пожить в коттедже?
— Будешь ездить на работу в Москву отсюда?
— Буду жить в Москве, но я не могу сразу перевезти мебель, да и на выходные дни хотелось бы приезжать, чтобы отдохнуть за городом.
— Поможем. На первое время…
И он понял: все будет зависеть от работы, которую он найдет в Москве. Если механиком в конторе по озеленению, его попросят забрать вещи уже на следующий день.
Он приехал к Татьяне только с самыми необходимыми вещами, поэтому Ольга, вероятно, не посчитала переезд окончательным. Но она была подчеркнуто внимательной и называла его по имени и отчеству, Татьяна явно четко изложила ей изменившееся положение каждого из них.
За ужином он и Татьяна выпили водки, Ольге мать разрешила выпить пива.
Когда они легли спать, Татьяна его остановила.
— Подожди. Она еще не уснула.
Он ждал, но, когда, по предположению Татьяны, Ольга уснула, тахта стала так скрипеть и потрескивать, что им пришлось перебираться на пол.
На полу оказалось холодно, дуло из плохо заклеенных на зиму окон, и он поторопился закончить, поняв, что напряженная Татьяна не расслабится.
На следующее утро Татьяна позвонила в институт, сказала, что поехала в ветеринарную академию на кафедру травматологии, где работала ее приятельница, которая всегда могла ее прикрыть.
Они сидели на кухне, пили кофе и обсуждали его проблемы.
— Ты где бы хотел работать? — спрашивала Татьяна.
— Там, где нужны механики.
— В Москве на данный момент необходимо пять тысяч механиков в две тысячи мест. По какому принципу ты будешь искать это место?
— А какие принципы существуют у москвичей, когда они ищут работу?
— Работа должна быть как можно ближе к дому, чтобы не тратить слишком много времени на дорогу. Лучше, если работа недалеко от метро, чтобы не делать несколько пересадок. Чтобы работа давала не только зарплату, но и левый приработок, потому что на зарплату, даже министерскую, прожить невозможно. И чтобы были перспективы для роста.
— Например?
— Если ты пришел механиком, то смог бы стать старшим механиком, а потом главным механиком всего Советского Союза.
— И все можно просчитать заранее?
— Не все, но многое.
— А если мне захочется чего-то невероятного?
— Я тебя уже немного знаю, ничего невероятного тебе не захочется. А если захочется, будем искать пути исполнения желаний.
Он решил поколебать уверенность Татьяны и сказал:
— Я бы хотел работать в министерстве сельского хозяйства.
— Но это же работа для клерков.
— Вначале для клерков, — согласился он. — Но я покажу, на что способен, и смогу, как ты говоришь, стать главным механиком Советского Союза.
— А наукой не хочешь заняться? — спросила Татьяна.
— Не хочу.
— Ладно, — согласилась она. — Министерство так министерство. Будем искать проходы в министерство.
Его всегда удивляла способность москвичей всюду находить знакомых, которые могли бы помочь и посодействовать в обход всех очередей, указов и постановлений.
Татьяна открыла большую телефонную книгу. В министерстве сельского хозяйства никто из ее знакомых и сокурсников по ветеринарии не работал. Схема обзвона была примерно одинаковая с небольшими вариациями. Кате, Любе, Тамаре, Вере задавался один и тот же вопрос:
— У тебя есть свой человек в министерстве сельского хозяйства. Надо устроить туда мужика, с которым я сплю. Потом расскажу. Может быть, за него выйду замуж.
К концу вечера нашлось несколько референтов, начальников главков и один заведующий сектором в ЦК партии, с которым Татьяна встречалась на днях рождения одной из подруг. Заведующий сектором вот уже три года был у той в любовниках. Он тоже учился в ветеринарной академии, только на три курса старше. Татьяна позвонила ему домой.
— Псковский сельскохозяйственный. Главным механиком в совхозе «Восход», да, в Подмосковье. Да, член партии. Его даже приглашали на работу в райком партии. Почему не согласился? Ты об этом сам его спросишь. Завтра в девять пятнадцать? Спасибо! Чтобы не забыл партийный билет? Напомню, — и Татьяна продиктовала фамилию, имя и отчество.
Он приехал на Старую площадь в ЦК партии на полчаса раньше, еще не умел рассчитывать время поездок на метро.
Он увидел, как через проходную шли работники аппарата в ратиновых или суконных пальто с каракулевыми воротниками, в норковых шапках. Дубленки, модные уже несколько лет и очень дефицитные, почти не встречались. Потом ему объяснили, что в партийных органах ценили консервативность, потому ни дубленки, ни женские брючные костюмы не приветствовались. Одно время женщин в брючных костюмах заворачивали и предлагали приходить в нормальных юбках и кофтах.
Он бывал на районных партийно-хозяйственных активах и отметил, что районные руководители ничем не отличались от цековских. Та же упитанная плотность давно не работающих физически и не занимающихся спортом мужчин, те же серые и черные пальто с каракулевыми воротниками.
Заведующий сектором оказался сорокалетним, спокойным и уверенным, в темно-синем костюме при малиновом галстуке. Эта была почти партийная униформа. А при коричневом костюме полагался темно-серый галстук.
Заведующий расспросил его о совхозной жизни, назвал директора по имени и отчеству, то ли была хорошая память, то ли успели подготовить нужную ему справку.
