Георгий Бурцев - Следствие… Том 1
— Но как же могли говорить с тобой святые, если они не имеют органов речи? — с сусальной улыбкой спросил Никола Лаузеллер.
— Я оставляю это на усмотрение господа. Их голоса были красивыми и ласковыми.
— Ты их помнишь? — подался вперёд Лемэтр.
— Да, я часто их вспоминаю и слышу, как сейчас. Иногда я мысленно спрашиваю у них совета…
— И что же? — усмехнулся Лемэтр.
— И они как будто отвечают.
— И на каком же языке говорили с тобой святые? — приподнялся де Курсель.
— На французском, конечно, — ответила Жанна.
— А разве святые не могут говорить по-английски? — оторвался от стула Жан Бопер.
— Как же они могли говорить по-английски, если они не стоят на стороне англичан? — вопросом ответила Жанна.
— А как ты считаешь, Жанна, Бог любит или ненавидит англичан? — подал голос Кошон.
— Об этом ничего не известно мне, но я уверена, что все англичане будут изгнаны из Франции, за исключением тех, которые здесь погибнут.
Услыхав такой ответ, кардинал гневно ударил посохом о кафедру.
Со своего места привстал Руссель.
— Ответь, Жанна, святой Михаил предстал перед тобой раздетым?
Жанна прыснула в ладошку.
— Неужели вы думаете, что Богу не во что его одеть?
В зале рассмеялись несколько человек.
— И имел ли он какую-нибудь причёску? — с ехидной улыбкой обратился к ней Миди.
— А с чего бы ему быть стриженым, — ответила она, и зал наполнился смехом и аплодисментами.
— Жанна, а какими колдовскими приёмами пользовалась ты, чтобы воодушевить воинов на битву?
— Я говорила им: вперёд! И сама показывала пример. Вот вы, монсеньор, называете меня ведьмой; но почему же тогда я не превратилась в кошку, собаку, ворону или змею, чтобы уйти из тюрьмы?
— Здесь спрашиваем мы! А ты хоть и пытаешься велеречиво убедить нас в своём божественном предназначении, и что ты послана Богом, этому никто не верит, потому, что это противоречит истине гласящей, что единственным представителем Бога на Земле является Папа Римский. И если бы господь послал тебя к нам, нет сомнения в том, что он предупредил бы его преосвященство. Но, увы, этого не произошло. Значит, ты — лжица, пытающаяся скрыть свою порочную, бесовскую связь под личиной божьей наперсницы! Это неслыханный грех, очищение от которого может быть только огонь! — с одышкой прокричал Миди.
— А что касательно, твоего вопроса, — вскочил Руссель, — то тебе не удастся отсюда бежать, потому, что в стенах замка каждый камень осенён крестом!
— Если так, почему же я попала в плен? Будь я ведьмой, я должна быть неуловимой.
— Замолчи!!! И только отвечай на вопросы!!! — завопил старичок, архиепископ Руана, и в зале на некоторое время воцарилась тишина.
Поднялся Бопер.
— Ответь, Жанна, почему бедняки приходили к тебе и воздавали почести, словно святой?
— Бедняки кланяются и вам, но разве вы святые? — ответила она, и в зале вновь послышался смех.
Но Бопера не так легко сбить с толку.
— Откуда у тебя, Жанна, такое ядовитое отношение к святому трибуналу?
— Оттуда, что меня может судить только Бог. А если вы отняли у него это право, то суд ваш неправедный!
— А почему во время коронации в Реймсе твоему знамени было отдано предпочтение перед другими? — отчеканил каждое слово Лемэтр.
— Моё знамя было в труде и подвигах, ему и надлежало быть в чести.
В зале поднялась рука.
Кошон встал.
— Вы что-то хотите спросить?
— Да, ваша светлость, я прошу разрешения задать вопрос Жанне, — сказал горожанин.
— Пожалуйста, — ответил председатель.
— А знаешь ли вы, баронесса Жанна дю Лис, что каждому обвиняемому моложе двадцати пяти лет должен быть предоставлен защитник?
Несколько членов трибунала вскочили и уставились на горожанина.
— Нет, — ответила Жанна. — Я в этом ничего не понимаю.
— Но прекрасно защищается сама, — поспешил ответить за неё Жан Лемэтр.
— Да, это верно, — тряхнул головой Кошон. — Но завтра мы решим вопрос о предоставлении ей защитника. А сегодняшнее заседание объявляем законченным.
Без гостей!
Жанну проводили в камеру на верхнем этаже башни замка. Как только помещение собора покинули горожане, председатель поднялся и вышел из-за стола.
— Следующее заседание должно быть закрытым. Мы не можем допустить, чтобы процесс способствовал росту её популярности!
— А работу процесса направить только на обвинение её в ереси, — следом за ним вышел из-за стола Никола Миди.
— Однако всё это не будет иметь успеха до тех, пор пока мы не добьёмся от неё отречения. Процесс мы можем проводить при закрытых дверях; но в народе ходит мнение, что она божья посланница, поэтому публично мы её сжечь не сможем, а тайно — не имеет смысла! — вставил соображение Луазеллер.
— Значит, надо дать ей понять, что она на пути ереси и заставить её отречься от свидания со святыми! — повернулся к нему Бопер.
— А если применить инструменты? — предложил Руссель.
— Не годится, — отрезал Кошон. — Рано или поздно это станет известно в городе. Она может сказать об этом прилюдно в день вынесения приговора, тем более, что это будет видно и так. В этом деле без следов не обойтись.
— А если дело повернуть так: не применяя к ней пыток, пустить в городе слух, что мы её пытаем и морим голодом, а она — ведьма — несмотря ни на что, жива, здорова и полна сил. Всё ей нипочём! — предложил Мессе.
— Нет, это слишком сложно, нас могут неверно понять! — отверг его Лемэтр. — Да и не следует нам бросать на себя тень. И потом, ведь мы же условились и должны чётко придерживаться одной линии, что она не ведьма, а еретичка. Иначе мы сами запутаемся и проиграем.
— Но я сильно сомневаюсь, что нам удастся миром добиться от неё отречения, — усомнился де Курсель.
— Это почему же? — повернулся к нему Лафонтен.
— Да потому, что она искренна, — молвил мэтр де Курсель.
— Вы хотите сказать, что она действительно виделась со святыми? — спросил Эстиве.
— Если — нет, то что же вы имеете в виду? — остановился перед ним Кошон — Может быть, она не вполне нормальная?
— Да! — поднялся де Курсель. — Именно так — ненормальная! Или с ней кто-то пошутил, зная её фанатичную веру в Бога.
— Так давайте объясним ей, что она заблуждается! — предложил пристав.
— Что вы такое говорите, брат Мессе? Объяснить ей, что святых нет и не может быть, потому что нет Бога? Так что ли? — засмеялся Кошон. — Не-е-е-т, это не годится.
— А я предлагаю не разрушать у неё иллюзию свидания со святыми, а с толком использовать её! — Лемэтр откинулся на спинку стула.
— Предложение интересное, но как это вы себе представляете? — подошёл к нему с вопросом Кошон.
— Именно их голоса и должны помочь нам вырвать у неё отречение. Вы помните: она сказала, что их голоса были очень красивы и ласковы. Я ещё спросил, помнит ли их она? А она ответила, что часто вспоминает их, мысленно советуется с ними, им они ей отвечают.
— Ну и что, брат Лемэтр? — спросил инквизитора Эстиве.
— Лемэтр вышел из-за стола и остановился посреди зала, подняв к верху палец.
— Надо подобрать монаха с красивым голосом, чтобы он шептал или тихо говорил ей из-за двери от имени архангела Михаила. Сегодня поговорит, поддержит её, завтра ободрит, а послезавтра посоветует отречься.
— Замечательная мысль, брат Лемэтр, — поддержал его председатель трибунала. — Давайте сегодня же ночью и проделаем такую шутку. Только поскорее подыщите такого монаха. Сегодня же. Сейчас же. Не теряя времени. С его помощью мы поведём процесс в нужном направлении. А пока, до завтра. Утром встретимся в большом каминном зале. Там и будем проводить заседания. Без гостей!!!
В тёмном коридоре
Жанна стояла у окна и смотрела на закат, когда дверь камеры отворилась и вошёл тот самый пожилой и грузный прелат, который привёз её сюда, в Руан. Он плотно прикрыл за собой дверь и шагнул вперёд.
— Жанна, вы хорошая девушка, славная, красивая, умная… Мне будет очень жаль, если вас осудят на костёр, а этого требует английский кардинал Винчестерский. Считайте, что вам не избежать костра.
— Но ведь я ни в чём не виновата, кроме того, что действительно по велению господа нашего воевала против англичан.
Кошон вздохнул.
— Это мы с вами знаем, что это так. А им наплевать. Они хотят костра.
— Что же мне делать?
— Бежать! Быстрее! И подальше! Чтобы вас нигде не могли найти!
— Нет, я не хочу бежать. Я не думаю, что меня осудят. Я верю, что меня выкупит король.
— Этого не произойдёт. Если б они хотели выкупить тебя, давно бы это сделали. Твоё спасение только в бегстве. Решайся. Я помогу тебе бежать и укрыться. У меня есть много денег. Я смогу в чужой стране купить имение, где мы смогли бы жить.
