Александр Щёголев - Жесть
— Я знаю полковника Лебедева, — сообщила Марина.
Павел быстро взглянул на нее.
— Знаете? В каком смысле?
— Без всякого смысла. Встречались позавчера в Орехово, при штурме одной дачки.
— А, ну да. Вы там чудеса героизма проявили, — сказал он без тени иронии. — Наслышан. А я было подумал, что вы… — он замолчал.
— Что — я?
— Марина, вы курите, если хотите. Стекло опустите. Нажмите на эту кнопку…
— Спасибо, вы так любезны. (Она вытащила сигареты. Он тут же поднес ей зажигалку. Она со вкусом затянулась). Мне говорили, что майоры РУБОП — настоящие рыцари, в отличие от офицеров других служб. А я не верила, дура… Павел, голубчик, помогите официальную версию сформулировать. Скрыть факт побега уже невозможно, ведь так? Я могу про побег написать в проброс…
— Вот и напишите… В проброс. А мы почитаем…
Поля и перелески закончились. Признаки цивилизации быстро прибывали: коровники, теплоэлектроцентрали, железнодорожные платформы, дома, церкви, кладбища…
— Послушайте, я же не могу написать, что у медсестры Лидуси был день рождения, поэтому никто ничего не помнит.
Павел выразительно хмыкнул.
— Что вы еще знаете?
Марина честно рассказала все, что успела выяснить и понять. Брови у оперативника с каждым ее словом поднимались выше и выше. Когда она закончила, он спросил:
— Вы что, успели обойти больницу? Да нет, не могли успеть…
— Узнала подробности, пока во двор спускалась.
— Короче, вся больница в курсе?
— В курсе весь цивилизованный мир, — изрекла Марина задумчиво.
Помолчали. Майор заговорил с горечью:
— У них там нет режима, как такового — это ведь не тюрьма. Вохра привыкла работать по зябликам, которые только бакланить и могут по мелочи… Бакланить — ну то есть хулиганить… Когда привозят на освидетельствование людей со взрослыми статьями, вместе с ними приезжает тюремный конвой. Они привыкли держать нормальных зека́. А у маньяка действия неожиданные, реакции необычные, мозг очень извилистый…
— А у конвоя извилины попроще?
— Ничего, начальство понарежет новых.
Оба неожиданно засмеялись.
— Жалко ребят, — сказала Марина
— Чего жалко?! Вот, русские женщины! Раздолбаев вам жалко? А то, что упырь на воле покусает кого?!
— Тоже будет жалко…
— Вас куда везти, к вокзалу?
— А куда хотите, — сказала Марина легкомысленно.
— Куда хочу… куда хочу… — покатал майор во рту, словно искал в этих словах двойной смысл. — Заманчиво звучит. Тогда, с вашего позволения, сначала в районную «управу»…
Въехали в Гатчину. Миниатюрный город с колоссальным историческим прошлым. Старый запущенный парк проскочили быстро, не успев ощутить весь масштаб разрухи. Узкие улочки и ужасающий асфальт больше походили на испытательную трассу. Потянулись бесконечные мелкие магазинчики, ларьки, и вдруг возникла церковь — идеально отреставрированная, с ухоженной пешеходной зоной, с автомобильной стоянкой…
В этот момент заиграл мобильник. Марина принялась лихорадочно рыться в сумочке. Она нашла трубку и с изумлением посмотрела на номер, высветившийся на экране.
— Слушаю вас, Федор Сергеевич, — сказала она.
Пока Марина разговаривала, Павел деликатно помалкивал. Петлял по городу и тихо чертыхался себе под нос. «Где у них этот гребанный околоток? — ворчал он. — Ну и город! Три сосны, два дома, а хрен чего найдешь…» Хрущевские пятиэтажки органично соседствовали с двухэтажными домами, построенными еще немцами, придавая городским видам трогательную провинциальность…
Собственно, разговора-то с Федором Сергеевичем и не было. Диалог с первой же фразы превратился монолог.
…Психиатру было чрезвычайно жаль, что Марина не подождала, пока он освободится. Поэтому он осмелился позвонить сам, отвлекая известную журналистку от работы. Дело в том, что драматическая история Марининой жизни не выходит у него из головы. И в связи с этим он хочет повторить вопрос, который задавал ей вчера: не передумала ли она насчет госпитализации?..
…Ах, нет? В Бехтерева, Мариночка! Что тут стыдного? Вот ведь упрямица! С Роком вы, естественно, бороться не можете, зато со своими невротическими нарушениями — обязаны…
…Оказывается, у Марины выраженный, классический обсессивный синдром, он же синдром навязчивости. («Я и сама это знаю», — попыталась вставить она.) В клинической картине преобладают навязчивые воспоминания, страхи и сомнения, которые возникают помимо ее желания. Причем, она сама отлично сознает их болезненность и бессмысленность, однако преодолеть — не в силах. Это первая беда. Есть и вторая: так называемый аффективный синдром — в форме депрессий и маний. Ее состояние нельзя назвать уникальным, но случай все-таки редкий, потому что типы депрессий, ломающих ей жизнь, постоянно сменяют друг друга. То это тоскливая депрессия, то тревожная, то тоскливо-анестетическая… Классическая маниакальная триада также присутствует, как говорится, в полный рост… И слава Богу, что настроение нашей героини меняется в течение дня — это говорит о легкой форме депрессии, пока легкой.
…Зачем Федор Сергеевич выгрузил Марине все это? Да затем, что кто-то должен был это сделать! Понятно, что она давно и успешно сама ставит себе диагнозы. Но дело не сдвинется, пока она не услышит то же самое ушами — от постороннего человека, которому доверяет. От врача. Доверяйте мне, Марина, сказал Федор Сергеевич. Доверяйте…
Она слушала, изо всех держа себя в рамках приличий.
(Вот ведь шизик… везет же мне на шизиков…)
— Вы позвонили, только чтобы уговорить меня лечиться? — спросила Марина, когда собеседник дал ей такую возможность.
— Нет, конечно, — сказал Конов. — Это был повод. На самом деле я хочу попросить у вас прощения за то, что вчера вас обманул.
— Обманули?
— Так уж получилось. Помните, я подвел вас в режимном отделении к двери, за которой содержался ваш маньяк? Эта была вовсе не та дверь. А ваш маньяк был как раз тих и сговорчив. За дверью буйствовал новый, только что поступивший пациент.
— Ёпст! — вырвалось у Марины.
— Вы правы.
— И зачем вы это сделали?
— Давайте считать это неудачной шуткой. Я просто хотел, чтобы вы пришли в мою больницу еще раз. Я хотел повидать вас снова. Вот такое болезненное влечение.
— Бред! — крикнула она. — От кого исходила просьба? Кто вас заставил?
— Простите еще раз, Мариночка. Надеюсь, свидимся.
Федор Сергеевич отключился.
— Ни фига себе новости! — произнесла Марина с чувством. — Влечение, блин!
Павел заинтересованно поглядывал на нее, однако так ни о чем и не спросил.
Когда джип остановился перед серыми воротами районного Управления внутренних дел, он бросил в воздух:
— Подождете в машине?
…Разместились в угрозыске, в одной из комнат. Дверь не закрывали, незачем. Из коридора доносились разнообразные шумы. В соседних комнатах, похоже, кого-то допрашивали.
Подробную карту-километровку Гатчинского района разложили на столе возле окна. Пояснения давал тот самый мент, которого Павел прессовал в больнице. Звали его капитан Гусев, и был он местным замом по криминальной милиции, занимая майорскую должность.
— Вот больница, — показывал капитан Гусев. — Бежал он отсюдова… через пустырь, через кладбище… вот в этот лесочек…
— Так. Это что? — спросил Павел.
— Это завод «Вибратор». Объект с режимной охраной, обнесен стеной.
— Стеной? Ну да, при такой-то продукции…
— Так себе шуточка, — откликнулась Марина с милой усмешкой.
Павел, не смутившись, улыбнулся ей.
Она стояла здесь же — с незажженной сигаретой в руке. Кроме них троих никого больше в комнате не было, хотя столов насчитывалось четыре. Опера, очевидно, все как один бросились на поиски сумасшедшего кровопийцы.
Павел галантно поднес Марине зажигалку.
— Извините, здесь не курят, — встрепенулся Гусев.
— Ерунда, — изронил Павел, неотрывно глядя Марине в глаза.
Она задула зажигалку, как свечу, и сказала:
— Ладно, порядок есть порядок…
Майор, оборвав затянувшиеся гляделки, снова переключился на карту.
— Капитан, а что вот это?
— Военная часть…
Повисла пауза. Павел молча изучал диспозицию, потом задумчиво посмотрел на капитана Гусева… на Марину… и она, наконец, перестала держать марку — взглянула на карту, проявив интерес к поискам.
— Вот смотри, — заговорил тот, обращаясь к журналистке. — Вот он выбрался через ворота… через кладбище ушел в лес… там мы находим узел с его больничными тряпками… Где он взял одежду, другой вопрос. Не голым же ушел? Но выйти из леса некуда — здесь овраг, здесь река, здесь вибраторы, здесь военная часть…
