Ян-Филипп Зендкер - Сердце, живущее в согласии
Домой Маунг Сейн вернулся через полгода, получив двухнедельный отпуск. Первым его увидел Тхар Тхар. Мальчик складывал дрова под крыльцом и вдруг услышал скрип калитки. Несколько мгновений он стоял неподвижно. Маунг Сейн развел свои сильные руки, ожидая, что сын бросится к нему в объятия. Но Тхар Тхар не торопился. Он осторожно положил на землю полено, продолжая глядеть на отца, словно не веря своим глазам. Даже моргнуть боялся – ведь от любого движения папа мог исчезнуть столь же внезапно, как появился. Тхар Тхар робко шагнул навстречу, потом вдруг повернулся, побежал и спрятался за домом. Сколько отец ни звал его, сколько ни уговаривал выйти, Тхар Тхар покинул укрытие только вечером. На следующий день он не обращал на отца внимания. Еще спустя сутки – лишь молча смотрел. На третий день после возвращения Маунга Сейна Тхар Тхар спросил, надолго ли он приехал.
Услышав ответ, мальчик снова умолк.
Все последующие дни Тхар Тхар противился любой попытке приласкать его или сесть рядом. Он ходил с отцом в поле и беспрекословно выполнял все поручения Маунга Сейна: полол, копал, сеял. Но молча.
За день отец и сын едва обменивались несколькими фразами.
В последний вечер Тхар Тхар снова исчез. Маунг Сейн долго разыскивал сына, пока не обнаружил его в курятнике. Никакие уговоры не могли заставить мальчишку вылезти. Тогда Маунг Сейн ухитрился сам протиснуться в узкое отверстие. Тхар Тхар лежал на соломенной подстилке в углу, вокруг кудахтали куры, испуганные вторжением Маунга Сейна. В воздухе плавали коричневые перышки. Было жарко, резко пахло куриным пометом. И как его сын может подолгу здесь сидеть? Отец лег рядом и стал ждать. Тхар Тхар молчал.
– Ты почему прячешься? – наконец спросил Маунг Сейн.
– Я не прячусь.
– А что делаешь?
– Навещаю друзей.
– Кур, что ли? – удивился Маунг Сейн.
– Да. Они меня любят.
Тхар Тхар вытянул руку, и сейчас же одна птица подошла и начала клевать с ладони. Она вела себя как вежливая гостья, которая не накидывается на еду, а спокойно наслаждается угощением.
– Видишь? – спросил Тхар Тхар, и его лицо осветилось непривычной улыбкой.
Маунг Сейн кивнул:
– Мама говорит, ты проводишь здесь много времени.
– Да. Бывает, даже сплю тут.
– Почему?
– Потому что мне тут хорошо. Потому что они – мои друзья. Я им нужен. Иногда они сами просят меня остаться.
– Ты разговариваешь с ними?
– Конечно. Я знаю все их имена.
– У них есть имена? – снова удивился Маунг Сейн.
– Да. Я их сам назвал. – Тхар Тхар указал на долговязую коричневую курицу. – Ее зовут Коко. Она несет самые вкусные яйца. А это Мо, самая бойкая. Та, что сидит повыше, – Мими. Я ей очень нравлюсь.
– А о чем ты с ними говоришь?
– Обо всем.
– И они тебя слушают?
– Да.
Тхар Тхар издал странный звук, и куры умолкли. Мими подошла к мальчику. Тхар Тхар протянул ладонь с остатками зерен, и курица стала деликатно их склевывать.
Подражая движениям сына, Маунг Сейн тоже протянул руку, но куры испуганно сгрудились в дальнем углу. Тхар Тхар снова что-то им сказал, и птицы послушно затихли.
– Они и маму не любят, – пояснил Тхар Тхар.
Вторая его улыбка была еще более странной, нежели первая.
Маунг Сейн обрадовался, что куры оборвали игру в молчанку. Вот только о чем им говорить? Не важно. Ему просто захотелось услышать перед отъездом голос сына. Маунг Сейн терпеливо ждал, когда Тхар Тхар продолжит разговор, однако в курятнике было непривычно тихо.
– Завтра утром я уезжаю, – сказал Маунг Сейн. Сын молча смотрел в потолок. – Грузовик заедет на рассвете. Вы с братом еще будете спать.
– Я хочу поехать с тобой, – вдруг сказал Тхар Тхар.
Вторая курица подошла к нему и принялась клевать у босых ног. Теперь уже Маунг Сейн молча раздумывал над просьбой сына. Он бы с радостью забрал мальчишку, но лагерь лесорубов – не место для детей.
– Сынок, я не могу тебя взять.
– Почему?
– Мы постоянно переезжаем с места на место. Я работаю с утра до вечера. Мне будет некогда смотреть за тобой.
– За мной не надо смотреть. Я буду тебе помогать.
Маунг Сейн улыбнулся:
– Помогать – это хорошо. Но валить деревья – работа тяжелая, да и малость опасная.
– Я не испугаюсь.
– Это я знаю. Ты подрасти немного, и тогда поедем. Обещаю.
Тхар Тхар не ответил. Маунг Сейн смотрел на сына, и на душе у него становилось все тяжелее. В пламени свечи лицо Тхара Тхара утратило все мальчишеские черты. Губы стали тонкими, как хвост полевой мыши. Тхар Тхар еще и поджал их. Маунг Сейн не знал, показалось ли ему, или у сына в уголках глаз появились ранние морщинки? Лицо Тхара Тхара не было похоже на лицо уставшего ребенка. Перед Маунгом Сейном лежал печальный, одинокий взрослый человек.
– У тебя и дома дел хватает. Маме нужна твоя помощь.
– Помощь ей нужна, а я – нет.
– Не выдумывай! – возразил Маунг Сейн. – Ты все не так понимаешь. Она мне рассказывала, какой ты замечательный помощник. Я тобой горжусь.
– У мамы есть Ко Гуи. Я ей не нужен.
Последние четыре слова Тхар Тхар произнес совсем по-взрослому, с расстановкой. Маунг Сейн растерянно сглотнул. Он хотел ответить сыну, но не находил слов. А в голосе Тхара Тхара не было детской обиды, и это особенно встревожило Маунга Сейна. Так говорят взрослые люди: спокойно и серьезно.
Наверное, Ну Ну его чем-то обидела. Маунг Сейн изо всех сил цеплялся за эту мысль.
Глава 14
Он просто хотел повеселить сыновей, устроить небольшое развлечение им и себе. Мальчишки росли и все тяжелее переживали его отъезды. Особенно Тхар Тхар, он продолжал напрашиваться в помощники. Что ж, пусть посмотрит, каким тяжелым и опасным делом занимается отец.
Маунга Сейна попросили срубить высокое дерево, росшее на перекрестке. Оно уже было подточено жуками, в прошлый сезон дождей опасно кренилось, угрожая рухнуть на окрестные дома. Зачем испытывать судьбу, когда в деревне есть опытный лесоруб? Маунг Сейн охотно согласился.
Односельчане удивлялись, глядя, как ловко он лезет к верхушке, повесив за плечи пилу. С улицы, вдоль которой должно было упасть дерево, выгнали всех, и потому никто не мог объяснить, как же это случилось. Сначала шумно свалилась большая ветка. Потом вторая. Затем затрещало, все громче и громче. Люди задрали головы, несколько женщин пронзительно вскрикнули. А потом раздался глухой удар о землю. Этот звук сельчане запомнили на всю жизнь.
Большинство жителей сходились во мнении, что Маунга Сейна сбросил дух, обитавший внутри дерева и не желавший его покидать. Некоторые считали, что Маунг Сейн наступил на сгнившую ветку и она обломилась. Кто-то уверял, что он слишком наклонился вперед, сталкивая спиленную ветку, которая отказывалась падать. Немногие говорили, что всему виной его беспечность. Надо было крепче держаться, а еще лучше – привязаться к стволу.
Что случилось, то случилось, и уже ничего не поделаешь. Несчастный случай. Превратность судьбы. Что заслужил по карме, то и получил.
Настоящую причину знала лишь Ну Ну.
Это была ее вина. Она отвлекла мужа. Увидела его издали на вершине пусть и изъеденного жуками, но все еще могучего дерева. Маунг Сейн сидел на высоте тридцати, а то и сорока ярдов и уже спилил две крупные ветки. С земли он казался черным пятнышком среди зеленой листвы.
Она показывала сыновьям отца. Наконец оба заметили его и, полные гордости, захотели подойти поближе. Все трое приблизились к веревочным заграждениям вокруг дерева, задрали головы и теперь уже сразу разглядели Маунга Сейна. Они хором окликнули его. Занятый работой Маунг Сейн не заметил их появления и удивленно глянул вниз.
Его семья приветственно махала ему, Маунг Сейн им ответил. Мальчишки прыгали от радости и хлопали в ладоши. Листья мешали смотреть, а потому Маунг Сейн подался вперед и махнул жене и сыновьям. Обеими руками.
Макушка дерева затрещала.
Глава 15
Два года прошли, словно в тумане. Ну Ну сама не знала, как выжила и не потеряла рассудок. Страх впасть в безумие преследовал ее ежедневно. И каждый день она задавала себе вопрос: почему горе обрушилось именно на нее? Чем она прогневала судьбу, что та сделала ее молодой вдовой? Почему высшие силы щадят скаредную жену деревенского старосты? Или сварливую супругу торговца рисом? За что судьба оставила ее одну с двумя маленькими детьми? Почему жизнь так несправедлива?
Первые недели после гибели Маунга Сейна она не выходила из хижины и почти не вставала с постели. Забросила стирку, ничего не варила детям, не готовила подаяния монахам. Ну Ну бодрствовала по ночам и целыми днями спала. Бывало, случившееся казалось ей страшным сном. Тогда, взяв Ко Гуи, она отправлялась искать мужа, бродила по деревне в грязной лоунджи, глядя пустыми глазами. Ее волосы давно не знали гребня. Поиски обрывались возле пня с изъеденной сердцевиной. (Опасное дерево все-таки срубили.) Там Ну Ну, не замечая дорожной пыли, садилась на корточки и вспоминала.
