Михаил Веллер - Все о жизни
Это – то же стремление к действию. Красота, совершенство, лучше некуда… А ощущение твое – изменить окружающую действительность!
Вот мальчишки с садистским азартом крушат песчаные замки, построенные девочками. Агрессивное мужское начало? Уведите девочек домой. Пусть мальчики сами построят дивные замки. Построили – что дальше? Купаться пора, или обедать идти. Оставить замок? Можно… А если кто-то другой его порушит? И вообще что с ним дальше делать! Первый пинок – даже жалко… э, ур-ра: ломай! И жалко – а охота…
Этот снег, этот замок – из самых изначальных и общих форм потребности изменять действительность.
Там, где ты ничего не можешь создать – ты должен разрушить.
ТЯГА К КАТАСТРОФАМ.В чем притягательность картин грандиозных катастроф и даже известий о них? (Опять же – Голливуд это давно знает, даже отдельный жанр давно возник – фильмы катастроф.)
Слышит человек, что извержение вулкана ужасное, масса народу погибло. Либо лайнер утонул, самолет упал, землетрясение целый город снесло.
Как он реагирует? Ужасается, причем в основном напоказ, если там никого из его друзей-близких не было. Жадно интересуется подробностями, а журналисты их знай выдают, накручивают. И даже хороший человек, сочувствуя, горюя, вещи и деньги жертвуя пострадавшим – а все равно испытывает где-то в глубине души странноватое такое для себя, с оттенком нехорошести, порочности, чувство удовлетворения от того, что это произошло. Какой-то странный оттенок удовольствия испытывает.
Психологи говорят: это удовольствие от собственной комфортной безопасности, тем ее сильнее ощутил и оценил. Оно и так, да отнюдь не только это. Ну, говорят, еще тут может быть зерно агрессивности, мизантропии, тяги к разрушениям, которая сидит в подсознании (или в сознании, у кого как, мол) у каждого.
И что, понимаешь, это за тяга такая, откуда, зачем? Человек ведь, понимаешь, по натуре созидатель, нет?
Это, дорогие мои, та самая тяга к максимальным действиям. Если один человек погиб – к этому мы привыкли, статистику знаем, он нам никто – и ладно, у нас своя жизнь. А если сто тысяч – ого! это событие грандиозное, как там все случилось? Зачем тебе подробности, какая тебе разница? АН нет, хочется все подробнее себе представлять – и ужасаться, вот тянет нас ужасаться. (Есть и такой жанр, фильм ужасов.)
А уж если пожар в городе – толпа народу сбегается смотреть. На что?! Пожарные жизнью рискуют, добро пропадает – а народ смотрит, и не со скорбью, а – завороженно. Как писал О.Генри: «Пошли и мы с Энди полюбоваться зрелищем». Хибара – ерунда, а вот если небоскреб пылает – это да! глаз не оторвать. Шо ж мы с вами такие падлы?.. Извращенцы все, что ли?
Слушайте. В Дрездене в 45-м погибло при бомбежке больше народу, чем в Хиросиме. Почему же так ужасает – и манит жутью! – зрелище атомного взрыва, этот гигантский гриб до стратосферы? А вот – ты подай нам грандиозные зрелища. То есть – крупные, большие события. Вот нужны они человеку, и все.
Удовлетворение – оттого, что: я в жизни и это видел, и это пережил, и это при мне произошло, полнее моя личная жизнь от этого. Закон тяги к максимальным действиям.
ЗРЕЛИЩА ПРИРОДЫ.Давно сказано: ни на что не хочется смотреть так долго, как на огонь горящий, воду текущую и облака плывущие. Почему?
Непрерывное и грандиозное действие. Недосягаемо высоко в небе гигантские облака, величественное движение, грандиозная картина!
Река течет – вечно, из-за горизонта и за горизонт.
А море? Огромное, безбрежное, бездонное. И бесконечно волны плещут, поверхность меняется.
А закат? Все краски, вся картина природы меняется на глазах.
Завораживает человека грандиозность, манит, притягивает; впечатляет. Эстетика-то эстетикой, ан какие массы, какие силы, какая энергия в этом всем, объемы какие! Эстетика-то в том, что человек всегда найдет красоту в том, к чему его тянет без всякой «пользы» и видимого смысла и что непосредственно впечатляет его чувства.
Ниагарский водопад: какие массы воды, с какой высоты рушатся бесконечно! Грандиозное действие. Солнце садится: гигантская звезда, так близко к нам – и одновременно так далеко, пылает, освещает, гаснет, за далекий горизонт опускается. Ух ты!..
Замечали, что в окно вагона можно смотреть дольше, чем в окно самолета? А это почему? А мелькает все быстрее, скорость ощущается сильнее, картина на сетчатке глаза меняется активнее, мозг занят больше непрерывным изменением зрелища.
Огонь – вот на что из явлений природы, и одновременно из творений как бы рук своих, человек может – и любит – смотреть всего больше.
Ежемгновенно меняется картина. Летят и гаснут искры, рассыпаются золотые поленья, пляшут языки. Маленький костерок из ящичных досок – а вот сидят все вокруг и смотрят…
Зрелище что надо. Чудо. Большое действие. Меняется и исчезает на глазах то, что только что существовало. Разрушение, созидание, изменение, свет, тепло.
Максимальное зрелище, вся сетчатка занята работой. Заметьте – если ровное пламя бьет из форсунки или ракетного сопла – не та привлекательность, наглядности нет. Какой-то огонь укрощенный, экономичный, ровный, сгорает неизвестно что до мельчайшего распыления. Нет тех ощущений.
Рыбы подплывают на свет фонаря. Мошки летят на огонь. Птицы разбиваются о прожектор, и подходят из чащи звери на свет костра, отблескивают из темной дали глазами, часами сидят, смотрят. Кинь головешку – убегут испуганно, и снова вернутся, и будут опять смотреть, но уже с большего расстояния, с большей опаской.
Чего пришли? Куда летели? Зачем разбились? У многих народов возникло обожествление огня, почитание его как Высшего Существа. Много мифов о подателях огня, богах, титанах, священных животных. Можно – объяснить на уровне конкретных причин: мол, раз огонь давал тепло, защищал от хищников, мог укусить и сжечь – вот ему и поклонялись по серости ума. Мол, у насекомых инстинкт такой – он их подвел: они думали, что это свет выхода из норки, или рассвет, или поверхность воды – а это оказался огонь, вот они и погибли. И в таком духе.
А зверям на черта огонь? Они лесного пожара пуще всего боятся. Тепло? Так они не приближаются. А смотрят зачем? Понять не могут, природное любопытство?
А ты, мил друг, чего смотришь? Чего не знаешь про огонь? На что тебе камин в доме, костер на берегу?
Потому что горение – максимальное действие в обычной природе. И все живое к действию стремится. Сбой инстинкта. Они не думали, что то опасный, вредный огонь. Они – просто стремились.
И человек – просто стремится.
ДИАЛЕКТИКА
У интеллигентного человека слово «диалектика» ассоциируется с фамилией философа Гегеля и школьным учебником обществоведения. Напрягшись, можно припомнить про зерно, которое в земле перестает быть зерном, зато дает колос и много новых зерен – хотя вообще это из Библии.
У человека, жизнь которого не искажена гуманитарным образованием, «диалектика» связана с очкастеньким профессором, толстыми томами, уважительной безвредностью и заумной скукой.
И только самые образованные и сообразительные скажут, что это – когда что-то обстоит и так, и одновременно не так, возможно даже наоборот. Что-то тут есть общее с теорией относительности – в том смысле, что про это все слыхали, никто толком не понимает, а вообще все в жизни относительно.
Есть в этом слове какое-то антиобаяние, антипритягательность – для простого, обычного, нормального человека. Что-то сухое, кручено-научное, из области надуманно-псевдомудрых теорий. На фиг.
А кто виноват, ежли Гегель излагал свои истины так, что их и профессиональные философы не шибко понимают. Вот Кьеркегор, не последняя был скотина в науке, тот в конце концов просто заявил: «Я думаю, что те места у Гегеля, которые я не понимаю, он сам тоже не понимал».
Поэтому каждый человек, на своем простом житейском уровне, порой напрягает мозги, стараясь уразуметь, как же это так странно, нелогично и противоречиво устроена жизнь: должно быть вот эдак все, а на самом деле почему-то наоборот. И приходит к простым выводам, просто их формулируя, типа:
«Слишком хорошо – тоже не очень хорошо» или «Противоположности сходятся». Это даже не объяснение, а констатация часто встречающегося положения, результат опыта, наблюдений за жизнью.
Вот если б, конечно, отдать всех в ученье на философский факультет, но от этого нас бог миловал. Да ведь и прочтение учебников мало что прибавляет к пониманию жизни своей.
«Многознание уму не научает», – сказали древние греки. Они много чего сказали. Очень разумные среди них встречались люди. Гераклит, скажем. Он и додумался до диалектики. За что получил прозвище «темный», то есть непонятный. Его даже Сократ не всегда понимал, однако уважал. И даже мы помним: «Все течет, все изменяется».
Нормальному современному человеку думать, в общем, некогда. А когда жизнь поставит перед ним в упор труднопонимаемую задачу, вот он тогда хватается за голову – пытается понять. Что удается редко и немногим. Потому что условия задачи бывают какие-то… противоречивые. Скажем, делаешь-делаешь хорошо – а в результате выходит плохо. И с чего бы?..
