Бектас Ахметов - Чм66 или миллион лет после затмения солнца
– А то, не дай бог, станешь неудачником.
Неудачник? Что такое неудачник?. Неудачник – американское изобретение. В устах Орловски неудачник звучит как страшнейшая вещь.
Пол-беды в том, что неудачника девушки не любят. Подлинная беда неудачника в том, что это сбывшееся проклятье старого Батуалы, иначе
– богом обиженный.
…В середине июля 85-го Серик Касенов и я пришли с вином к
Иржику. Дверь заперта. Валюня сказала, что Холик и Магда ушли сдавать пузыри.
– Где бухнем? – спросил Серик.
– Может к Таньке пойдем?
– Это кто?
– Магды сестра.
– Все равно.
Танька Голова дома и разговаривала с худенькой девчонкой лет
17-18-ти.
– Заходите, – младшая Голова поднялась со стула и расставила стаканы. – Это Ольга… Живет недалеко от твоего дома.
– Давай по-шустрому..
Я нервничал. Дома шла подготовка к папиной годовщине. Я еще не договорился насчет кумыса, вечером надо ехать по адресу, который дал
Марат Козыбагаров..
Шустро не получилось. Выпили, Серик стучал пальцем по себе по верхним зубам и слушал анекдоты Таньки.
– Хотите, я вам по руке погадаю? – предложила Оля.
– Хиромантия? – усмехнулся Касенов и, оставив в покое зубы, протянул ладонь девчонке.
Хиромантией у нас занимается Марадона. Смех один.
– Ты слабовольный… – Оля всматривалась в ладонь Касенова. -
Плывешь по течению…
Чего-то ждешь, сложа руки…
Ты погляди на нее! Ребенок видит нас в первый раз и про Серика всю правду говорит.
Она взяла мою ладонь.
– Что у тебя тут? Ага… – Оля подняла голову и посмотрела в окно. – Тебя ждет такое… – Она задумалась и медленно продолжала. -
Тебя ждет… Горе это какое или еще что-то… Не знаю… Как тебе сказать… Тебе будет очень трудно…
Вроде меня уже ничто не способно потрясти. Скорее всего она говорит о прошлом.
– Оля, ты фантазируешь…, – я отнял руку, – У меня уже все было.
– Зачем мне фантазировать? – Она вновь взяла в свою руку мою ладонь. – Смотри, какие у тебя линии… Они испещрены мелкими веточками – происшествиями, событиями…
Почему я запомнил гадание? Два дня спустя вечером я спал и меня разбудили крики с улицы. Пока поднимался, крики стихли.
Бирлес и Айгешат стояли на балконе северной комнаты.
– Кто-то там кричал… – сказал я.
– Да… – Бирлес всматривался в темноту. – Мы с Айгешат все слышали… Только что порезали какого-то пацана… Его несли друзья и уговаривали: "Сережа, не умирай"…
Несчастный случай произошел неподалеку от нас, во дворе частного дома.
Наутро я пришел к Магде. Она варила гороховый суп.
– Рядом с нами какого-то пацана порезали.
– Не порезали, а убили.
– Слушай, где мне найти Танькину подружку Ольгу? Она мне такое тут нагадала…
– А эта худая, что ли? – Магда повернула голову от кастрюли. -
Сейчас ты ее не увидишь. На Байганина убили как раз именно ее младшего брата..
Ольгу больше я так и не увидел.
Учкудууук – три колодца,
Защити, защити нас от Солнца…
Октябрь 1985-го. Майкл Джексон сердится, когда его укоряют в излишнем усердии по отбеливанию кожи. Время учкудуков прошло. Давно пора понять – кроме самих себя никто не защитит нас от Солнца. Майкл
Джексон это понял и теперь не покидает дом без шляпы.
Макс и Марадона оформили отношения, регистрацию обмывали в квартире Макса на Военторге. Из нашей лаборатории молодожены позвали
Кула Аленова и меня, от институтских друзей Макса пришли Узак
Кулатов, Игорь Максимов, два Николая – один теплофизик, другой химик. Позвали новобрачные и Алдоярова. Родственников представляла двоюродная сестра Марадоны Дилька.
Игорь Максимов постарше Алдоярова. Он кандидат наук, имеет много авторских свидетельств и научный руководитель Узака с Максом. Первый
Коля, что теплофизик, добродушный бородач и хороший инженер. Химик
Коля – зову его я за сходство с Юрием Антоновым "Вот как бывает" – занимается абразивным износом котельных установок, недавно защитил кандидатку.
Для начала посмеялись над Горбачевым. "Мы не простаки", "новое мышление" и "наш общий европейский дом" мусолили минут десять.
Долго не спорили, кого назначить тамадой. Теплофизик Коля предложил Алдоярова. Бирлес не стал упираться и сказал, что и как тамада он высоко котируется.
Вообще-то он не пьет. В тот вечер он пил. Пил наравне со всеми и не пьянел.
Первому он дал слово Максимову. По старшинству. Далее говорили
Кул, Узак и когда Алдояров дал слово теплофизику Коле, я забеспокоился. Коля-борода младше меня на два года. Тамада это знал, и уж тем более он в курсе, что другой Коля, химик с 55-го года.
Русаки Максимов, оба Николая может и не придавали смысла очередности, но уроженец Кзыл-Ординской области Алдояров прекрасно знал, на что пошел, когда предпоследнее слово дал химику Коле.
– Николай молодой и перспективный ученый, новоиспеченный кандидат наук…
Поднял меня институтский Майкл Джексон со словами:
– Слово имеет Бектас… Он то ли социолог, то ли непонятно кто…
– цитатник цедил и следил за моей реакцией..
Я видел в его глазах, покрытой прозрачной сальной пленкой, если не признаки нового мышления, то уж во всяком случае заявку на то, что они, Алдояровы совсем не простаки.
Падла… – подумал я. Я не профессионал, но до социолога меня еще не опускали. Я что-то говорил и теперь отчетливо сознавал: цитатник мой враг.
С понедельника я в отпуске, в воскресенье улетал в Павлодар, и в пятницу с утра позвал на чердак Терезу Орловски.
– Наташа, почему меня ненавидят?
– Бяша, кто тебя ненавидит?
Рассказать ей, как меня смял в анкетный клочок Алдояров? Не надо.
Потом.
Глава 15
"Зэки говорят: "Наглее педераста зверя нет".
… С последними словами разоблаченный козел побледнел и потерялся… Беднягу месили ногами всей камерой, загнали под шконку, вытащили пинками обратно и оттрахали по полной…
…Участи опущенного не позавидуешь. Среди них разные попадаются. Но принято обобщать. И с тем, что козел это козел, ничего не попишешь".
Бирлес Ахметжанов. "Козел". Рассказ.
"Аргументы и факты Казахстан", N 43, 2000.
…В аэропорту встречал Едиге, младший брат Пуппо.
– Бактимир где?
– Борька дома. Жрать готовит.
У Турсын, бактимировской тети четырехкомнатная квартира в
Павлодаре. Она бухгалтер Ильичевского райбанка, муж Кенжетай – замглаврача городской поликлиники. Сейчас он в Ессентуках, Турсын уехала погостить к родным в Успенку, ночью должна вернуться.
– Зверь, тебя оказывается Борькой звать. – сказал я, обнимая Пуппо.
– Сам зверь, – разбалделся Бактимир, – Меня здесь все Борькой зовут.
Подошел Серик Кудайбергенов, аттестованный в лейтенанты инженер
"тройки". Он работает там же, где и Доктор. Завтра утром он проводит меня до зоны.
– В пятницу разговаривал с Матвеичем и Резником. От Нуржана они слышали, что ты должен приехать.
С Матвеичем знаком по телефону. Через него мы переправляем
Доктору деньги. Знаю еще Толика Кобелева. Он останавливался у нас дома. Про Резника не слышал.
… Отпустили такси за сто метров от учреждения, дальше Серик и я пошли в рассечку.
У окошка для заявлений очередь. Доктор мне ничего не отписывал про то, что для долгосрочного свидания нужно загодя послать по почте заявление и только после разрешения-уведомления приезжать.
Что делать? Просить телефонную свиданку или обратно в город ехать? Позвоню-ка я Пуппо.
Где тут автомат?
– Перезвони через полчаса, – сказал Бактимир.
Я слонялся возле административного здания и не заметил, как возле меня появился мужик в кепке типа лондонки..
– Не пускают? – спросила лондонка.
– Не пускают.
– И не пустят, – убежденно сказал мужик.
– Матвеич, вы?
– Я.
Подошел казах. С ним русский толстяк.
– Мейрам, – протянул руку казах.
– Борис, – жизнерадостно махнул головой толстяк.
Появился и Серик Кудайбергенов. В форме, при лейтенантских звездах.
– Пришла час назад новая учетчица. – Борис улыбался. – Я говорю
Нуржану: "Смотри, какие у нее документы!". А он мне: "Подожди, сейчас мне не до документов".
Мужики засмеялись.
– Он узнал, что Бектас здесь и икру мечет. – сказал Матвеич.
Мужики разошлись, я посмотрел на часы. Полчаса прошло. Но чем может помочь Пуппо?
– Зайди к начальнику колонии, – сказал Бактимир.
– Как я к нему зайду?
– Не дрейфь. Скажешь, что от Ситказиновой.
Ситказинова это Турсын, тетя Пуппо.
Хозяина на месте не было, пока он приехал, болтался еще час.
Майор Каймолдин зашел в приемную.
– Я от Ситказиновой.
– Зайдите.
Начальник учреждения снимал с себя плащ и говорил.
