Андрей Шляхов - Доктор Данилов в Склифе
— Катя, от перелома надколенника не умирают, — сказал Данилов. — Самое худшее – это если Игорь какое-то время после выписки будет прихрамывать.
— Но я же не знала! — Катя закатила глаза к недавно покрашенному потолку. — Игорь по телефону сказал, что у него перелом, а перелом – это шок, это адская боль, сердце может не выдержать и остановиться или разорваться…
— Ну, наш Игорь не такая размазня, уверяю вас, — бодрым тоном заявил Данилов. — Он настоящий мужик, реальный кабан! Что такому перелом надколенника? Короче, все будет хорошо! Вот, я принес, что ты просил. — Данилов вручил Полянскому пакет, который сразу же перекочевал к Кате. — Скажи мне, кто твой лечащий врач?
— Вагин, Андрей Юрьевич, он сегодня как раз дежурит…
— Пойду пообщаюсь. — Данилов похлопал Полянского по плечу и пошел в ординаторскую.
Доктор Вагин, коренастый и большеголовый, сидел за столом и пил чай. Пил шумно, отдуваясь, с огромным удовольствием.
— Вы кто такой? — спросил он, с неудовольствием отрываясь от своего занятия.
— Я врач из седьмого корпуса, фамилия моя Данилов, зовут Владимир Александрович.
— Андрей Юрьевич, — в свою очередь представился Вагин. — А почему вы без халата, Владимир Александрович?
— Я сегодня не работаю. Пришел к вам навестить друга, Игоря Полянского.
— А, поперечный перелом левого надколенника! — сразу же вспомнил Вагин. — Да вы проходите, не стойте в дверях!
Данилов сел на диван.
— Расхождение отсутствует, обойдемся без операции, незачем скреплять куски между собой, если они срастутся сами. Я сегодня сделал пункцию сустава, откачал немного крови, назначил обезболивающие. Снимки хотите посмотреть?
— Нет, не хочу. Когда планируете его выписывать?
— Не люблю загадывать. Загадаешь – прогадаешь. Чаю хотите?
— Нет, спасибо, — отказался Данилов. — А вы пейте, не обращайте на меня внимания. У меня последний вопрос – нельзя ли найти для него место в палате?
— Мест нет! — отрезал травматолог и отхлебнул из кружки.
— Совсем? — Данилов знал: фраза «мест нет» еще не означает, что их нет на самом деле. Всегда или почти всегда можно найти какие-то «скрытые резервы».
— Хотите пари? — предложил Вагин. — Надевайте любой из халатов, — халаты висели на вешалке у двери, — и пройдемся по отделению. Заглянем во все палаты без исключения. И если где-то найдется хотя бы одно место – оно будет его. Ну, а если не найдется, с вас бутылка вискаря. Идет?
— Я воздержусь от пари, — улыбнулся Данилов. — Но нельзя ли его от дверей перевести в глубь отделения?
— Вы думаете, возле поста или у туалета ему будет лучше? — Когда доктор Вагин прищуривался, глаза его превращались в две черточки. — В палату он, конечно, попадет, но только на следующей неделе. А пока пусть потерпит. Я понимаю, коллега, что вы беспокоитесь за своего знакомого, но сделать ничего не могу. Такой вот неожиданный аврал среди лета случился…
— Спасибо, больше беспокоить не буду. — Данилов поднялся на ноги. — Завтра я дежурю, так что буду заглядывать по мере возможности.
— Да хоть все дежурство возле него просидите, мне не жалко!
Полянский по-прежнему лежал и страдал, а Катя продолжала его утешать. Только теперь гладила не по лысине, а по плечу.
— Как сходил? — поинтересовался Полянский.
— Нормально, — ответил Данилов. — Правда, доктор утверждает, ждать, пока срастется твой надколенник, очень долго. И осложнения его пугают. Проще ампутировать ногу…
— Ап… апу… ампутировать? — побледнела Катя.
— Вова шутит, — поспешно сказал Полянский. — Это специфический медицинский юмор, шутка и ничего более.
— Правда? — взмахнула ресницами Катя. — Вы пошутили?
— Конечно, пошутил, — подтвердил Данилов. — Оперировать тебя не собираются…
— Я знаю, Андрей Юрьевич сказал.
— В палатах мест нет, и в ближайшие дни у твоего доктора выписки не предвидится, так что до следующей недели придется полежать здесь. Завтра еще попробую поговорить с заведующим. — Данилов понизил голос, чтобы его не слышали на других койках. — Должна же завтра быть выписка…
— Да, Андрей Юрьевич уже сказал, что до понедельника никто не выписывается… Буду терпеть.
— Ладно, утро вечера мудренее. — Данилов присел на край кровати, слегка потеснив Катю. — Расскажи-ка, друг мой, как это тебя угораздило?
— Поднимался по лестнице, поскользнулся, упал коленом на угол ступеньки… Через два часа уже был здесь.
— Что так долго – два часа? — удивился Данилов.
— Пробки…
— Давай мне ключи, поеду к тебе и привезу все что надо.
— Спасибо, Вова, не беспокойся – Катя будет присматривать за квартирой и снабжать меня вещами.
— Да, мне совсем не трудно, — подтвердила Катя. — К тому же я работаю недалеко…
— Где, если не секрет? — Данилов предположил, что Катя может работать в Доме мод Славы Зайцева, расположенном близ метро «Проспект Мира». Внешность у нее была самая что ни на есть модельная.
— В Останкино, ассистентом режиссера, — ответила Катя. — Кстати, мы готовимся снимать сериал про институт Склифосовского.
— Видишь, нет худа без добра, — сказал Данилов, обращаясь к Полянскому. — Зато Катя сможет увидеть Склиф изнутри.
— Век бы его не видела! — ответила Катя. — Разве что по телевизору. Вот скажите мне, чем здесь так воняет?
— Пожилому джентльмену вон на той койке дали судно, — тихо сказал Данилов. — Оттого и запах. Ничего особенного, больница есть больница.
Запах усиливался. Данилов подумал о том, что завтра надо в лепешку расшибиться, но перевести Полянского в палату. В больнице вообще лежать тягостно, а в коридоре и подавно. «Прямо после пятиминутки и постараюсь переговорить с заведующим, — решил Данилов. — Может, передадут Игоря другому врачу (только не Ольге!), у которого завтра освобождаются места в мужской палате…»
— Фу… — Катя наморщила свой точеный носик и пообещала: – Завтра же привезу тебе освежитель воздуха! И попрошу у генерального, чтобы он дал мне две недели за свой счет. Как вы думаете, Владимир, двух недель хватит?
— Катя, ну зачем вам отпуск? — изумился Данилов. — Все не так страшно, уверяю вас. Игорь не нуждается в круглосуточной сиделке, достаточно просто навещать его. Тут же есть медсестры и санитарки, если их стимулировать деньгами, то все желания Игоря будут исполняться по мере их возникновения. Несколько дней он полежит, потом встанет на костыли…
— Костыли уже дали! — Полянский дотронулся рукой до костылей, прислоненных к изголовью кровати. — Вот!
— Но тебя же надо кормить… — сказала Катя. — И вообще…
