Пилип Липень - Параметрическая локализация Абсолюта
И Вячеслав Романович внял, и пошёл учиться – на экономический факультет. Папа с мамой тяжело вздохнули и смирились окончательно. Наш крест, что поделаешь. Бухгалтер, менеджер, экономист. Что ж, будем любить его таким, каков есть, детей не выбирают. Зато правильный, положительный, не пьёт, не гуляет, сам деньги зарабатывает, – так они утешали себя. И действительно, Вячеслав Романович был крайне положительным молодым человеком. Зачем тебе продажи, Слава? – советовал управляющий. Доучишься, стажа поднакопишь, и будешь главбухом! Руководство ценило его, доверяло ответственное, выплачивала хорошие премии. Вячеславу Романовичу некуда было их тратить, на учёбу, еду и одежду хватало и без того, и он открыл счёт в банке.
6. Всё своим чередом
К тому времени, когда Вячеслав Романович окончил институт и стал молодым главбухом, умерла его бабушка, оставив в наследство квартиру. Родители отдали квартиру ему, полагая, что он женится и переедет туда жить. Но Вячеслав Романович, в ту пору резкий на поворотах, даже не раздумывал: уволился из автомобильной компании, продал квартиру и арендовал маленькое помещение в центре города под кофейню. Хлопот и затрат было множество. Кроме денег, вырученных за квартиру, пришлось вложить все сбережения и ещё взять в банке кредит, а сбор нужных бумаг, ремонт и заказ оборудования заняли почти полгода. Но Вячеслав Романович был упорен и все трудности методично преодолел.
Поначалу Вячеслав Романович повёл бизнес новаторски, основываясь на своём армейском опыте. Перловку и тушёную капусту он, конечно, не рискнул включить в меню, но решил следовать принципу «простоты и совершенства». У него подавали только кофе, круассаны и грибной суп, но зато всё – высшего качества. Он самолично приходил в кафе рано утром, становился к кастрюлям и варил простой супчик: грибы, чуть перловки, чуть лука и картошки. Но зато грибы использовались исключительно белые, и много. И ни грамма усилителей вкуса, только растительные специи. Круассаны он тоже готовил сам, из своего теста, в маленькой духовке, начиняя их черникой или яблоками. Кофе – только по-турецки, безо всяких кофемашин, только самые лучшие сорта. Такой подход нашёл своих поклонников, и у Вячеслава Романовича появились постоянные посетители – ценители качества и домашней атмосферы. На одной из таких ценительниц, Катюше, он вскоре женился, а ещё один, Михаил, стал его другом и впоследствии компаньоном.
Однако по итогам первого года Вячеслав Романович вышел в минус, кафе не окупалось. Народу было немного, и при разумных ценах на кофе и суп выручки не хватало даже не оплату аренды. Надо было или что-то менять, или закрываться. Михаил, такой же непутёвый сын театрального режиссёра, предложил Вячеславу Романовичу своё участие в деле и реорганизацию в обычное кафе. А куда было деваться? Не идти же назад в бухгалтерию. И Катюша была за. Снова сделали ремонт, арендовали ещё одну комнатушку под кухню, закупили оборудование.
Дела пошли лучше. Появилось толстое меню на основе полуфабрикатов, первое-второе-третье, пицца, суши, капуччино, пиво и мохито. Людей стало больше, потекла струйка прибыли. Наняли повара и официантку. Вячеслав Романович больше не готовил сам, только приезжал иногда с инспекцией. К этому времени мечтания и колебания окончательно оставили Вячеслава Романовича, и он осознал, что его идеал – бизнес. И имел на это основания – дела шли всё благополучнее. Собравшись с силами, Вячеслав Романович и Михаил через несколько лет продали кафе и открыли ресторан. Канапе на белом хлебе, валованы, тарталетки, грибной кокот, сыр с виноградом. Незаметно окупилась бабушкина квартира, незаметно построили новую. А потом второй ресторан. И третий на примете. Всё своим чередом.
7. В синюю крапинку
Но иногда Вячеслав Романович думал – а что дальше? Ведь не за горами пятьдесят. Ну, третий ресторан. Ну, сеть. И? Каждый младенец знает Рембрандта, а кто знает о владельце сети ресторанов? Смешно. Да и деньги смешные, если вдуматься. Искусство, нефть, оружие – вот где деньги. А общепит – так, мелочь, разменная монета. И что делать?
В такие минуты он готовил себе кофе и закуривал, хотя обычно не курил. Вот и сейчас, проводив Михаила до двери, он вернулся за свой стол, отпил глоточек – ещё горячий! – и, взглянув на пепельницу, пожалел, что попросил у компаньона только одну вишнёвую сигарету. Закурил обычную. Нет, надо что-то менять. Галерея? Галерея тоже не решение. Галерей слишком много. Очень плотно всё. Ну, допустим, чуть больше будет оборот. Пустяки! Нет, нужно что-то необычное, революционное, неслыханное. Слишком смелое, чтоб кто-то другой решился. Но перспективное. Вложить деньги. А как оценить перспективность? Не ошибиться? Риск. Риск и удача. Он открыл ноутбук и стал просматривать новости – а вдруг что попадётся. Пепел упал на клавиатуру, сдул в сторону. Стук в дверь.
– Вячеслав Романович, к вам девочка! – любопытное лицо официантки.
– Девочка? – что за чушь.
Девочка была славной – с гладенькой каштановой чёлкой, не очень красивым, но очень милым личиком, в красной курточке. Лет десяти. Улыбалась.
– Здравствуйте.
– Здравствуй. Что тебе, маленькая? Макулатуру собираешь для школы? – а может, благотворительность какая. Надо дать, улыбается так хорошо. Хотя дашь один раз, так потом повадятся.
– Нет, я ничего не собираю, наоборот. Я хочу подарить вам счастье!
– Счастье? – ясно, из секты. Сейчас про Иисуса начнёт. Евангелие, подставь другую щёку, смерть во искупление. Им всё денег мало. Или беженка какая. Надо отругать эту официантку, как её. Пускает всяких. Он взялся за телефонную трубку.
– Погодите, Вячеслав Романович, ну чего вы сразу? Торопыжка побежала, поскользнулась и упала! Но это не про вас, это в школе так говорят.
Гудка не было. Спокойно, спокойно, Ван Рейн. Не орать же, в самом деле.
– Вячеслав Романович, вы только не смейтесь, но во мне воплощён Абсолют. И теперь я всем исполняю желания. И у вас хочу спросить – что вам нужно для счастья?
Вячеслав Романович и не думал смеяться, он начинал злиться.
– Девочка, ты отвлекаешь меня от работы. Пойдём, я провожу тебя, – он поднялся.
– Погодите, Вячеслав Романович, успеете ещё проводить. Я всё могу! Вы, конечно, не верите, но скажите, что сделать, чтобы поверили?
– Сделай мне розового слона, – процедил Вячеслав Романович. Скрестив руки на груди, он возвышался над девочкой.
Дзинь! Дзинь! На столе, качнувшись, как будто упав с небольшой высоты, появились два слоника из розового фарфора. Задорно поднятые хоботы, подмигивающие глазки. Дзинь! Ещё один, в синюю крапинку.
8. Думай, Ван Рейн
Вячеслав Романович резко отвернулся и, нагнув голову, сосчитал до десяти. Слоники стояли.
– Как ты их подсунула? Ты цыганка? Гипноз?
– Ну почему вы такой недоверчивый, Вячеслав Романович! Сами ведь попросили слоников.
– Я сошёл с ума, – он держался за лоб и не знал, что делать.
– Нет-нет, не сошли! Если б вы с ума сошли, у вас бы голова болела. Но не болела же?
– Не болела.
– Вот видите!
Он сел за стол на своё место, выдвинул ящик и взял оттуда бутылку Борисовского семилетнего. Взял стакан.
– Выпейте, правильно! У слоников, кстати, внутри шоколадки. Возьмите-возьмите, там у них снизу открывается, – у неё не было одного зубика. – И почему вы так удивляетесь? Вы что, в Бога не верили раньше?
– Как-то не задумывался, – он выпил и повернул слоника вверх дном. Там действительно была крышечка.
– Если не задумывались, так чего удивляться? Вот она я, предлагаю вам любые желания!
– А тебе-то это зачем?
– Я так решила. Хочу сделать вам милость.
– Милость, – повторил он и набрал на мобильнике Михаила. Нет гудка. – Это ты телефоны испортила?
– Чтобы никто не мешал.
– Шантажируешь?
– Вячеслав Романович! Как вам не стыдно!
Вячеслав Романович не удержался и откусил кусочек – хороший шоколад. Вот ведь чушь какая. А если правда? Смешно. Нет, в самом деле смешно, какая-то девочка. И как проверить? Но ведь слоники уже.
– И ты любые желания исполнишь?
– Конечно.
– А если я что-нибудь плохое пожелаю?
– Вы же хороший, вы не станете желать плохое.
– Ну а если? Если б я, к примеру, для своего счастья пожелал кого-то убить – ты бы убила?
– Вячеслав Романович! – она уже не улыбалась. – Неужели вы меня об этом попросите?
Слоники опустили хоботы, перестали подмигивать и прищурились, почернели. Сдавленно булькнула кофемашина, где-то в отдалении как будто громыхнул гром, отдавая в пол дрожью. Вячеслав Романович поспешил хохотнуть: это я пошутил, пошутил. Коньяк тепло разливался внутри, сглаживал. И правда, чего это я? Болтаю всякое. Но не выглядеть смешным. Да ладно, что за пустяки. Как будто я что-то теряю. Но чего же мне хочется? Для счастья. Он снова встал.
