Кэтрин Борн - Обрести надежду
— Мне нужно идти, — сказала Грейс холодным учтивым тоном. — А если вы хотите обсудить что-то с мистером Коннером, лучше делайте это вне стен больничной палаты.
Грейс повернулась и зашагала прочь, а Лэвендер крикнул ей вдогонку:
— Ну интересно, а кто спас Мэтта на краю обрыва, когда его первая картина с треском провалилась? Кто ограждает его от всех этих акул? Кто, как верный пес, стоит на страже его интересов?!
Грейс уже вышла из буфета, а за спиной все еще бушевал возмущенный Лэвендер, толкавший пламенную речь. Грейс только подумала: если Лэвендер ограждает Мэтта от акул, то кто тогда оградит Мэтта от самого Лэвендера? И неужели Лэвендер искренне думает, что Уэйд попытается получить контроль над киноимперией Мэтта Коннера? Вот уж точно настоящая проблема, и Грейс ни в коем случае не должна допустить, чтобы она выплеснулась в палате больного Мэтта. В конечном счете, видимо, ей придется встать на защиту пациента. Так она решила.
Голодная, она спустилась на лифте на первый этаж и… сделала то, чего не делала со времен, когда Гэри еще был жив, — вышла на улицу и отправилась в ресторан «Аркадия». Она не бывала в «Аркадии» с того дня, когда Гэри пригласил ее туда. В тот день он пришел к ней на работу в обеденный перерыв и, к ее величайшему изумлению, протянул коробочку с бриллиантовым кольцом — кольцом его покойной бабушки. В этом кольце он поменял золото на серебро, чтобы угодить Грейс, и для Грейс оно было и до сих пор остается самым красивым кольцом на свете. Изящное и в то же время скромное — в самый раз для женщины. Оно хранилось у нее в верхнем ящике тумбочки возле постели.
Все эти годы Грейс сторонилась этого ресторана, но не по каким-то эмоциональным причинам, а просто потому, что кормили там не лучше, чем в больничной столовке. Единственное, что неизменно обеспечивала «Аркадия», — это крепкий национальный дух, поскольку это был старый бизнес, уже миллион лет возглавляемый одной и той же греческой семьей. Два ряда кабинок с желто-зелеными виниловыми перегородками и длинная стойка с красными крутящимися табуретами, на которых в этот час суток обычно сидели какие-нибудь одинокие седеющие посетители, работники из больничного персонала, копы и всякого рода служащие, сменившиеся с дежурства. Скудное ночное освещение навеяло на Грейс воспоминания — как Гэри взял им одно на двоих клубничное пирожное с шоколадной глазурью. Они покормили им друг друга с ложечки, а через несколько дней пошли в мэрию, взяв в свидетели брата Гэри Боба. Потом втроем они отправились на Бруклинский мост фотографироваться и пить шампанское.
Обливаясь потом, Грейс распахнула дверь ресторана, и ее обдало свежим холодненьким воздухом из кондиционера. Взгляд ее машинально скользнул в сторону дальней кабинки, где они с Гэри сидели тогда, и она порадовалась, что столик был пуст. Потом она обвела глазами весь зал и прямо-таки обмерла, когда за третьим от двери столиком увидела сидевших к ней лицом Черри и Рика — они весело хохотали и непринужденно болтали. Рик с аппетитом уминал мясной пирог, а Черри, обхватив его руками за шею, шептала ему в ухо, как пятнадцатилетняя девчонка. Если Рик и был недоволен подростковым поведением Черри, то хорошо это скрывал.
Видимо, Грейс, сама того не осознавая, довольно долго смотрела на них — настолько долго, что Черри успела ее заметить. Грейс вся обмерла при мысли о том, что ее поймали за подглядыванием. Но сама Черри, похоже, этого не заметила; в глазах ее была радость, когда она увидела подругу.
— Грейс! — крикнула она.
Грейс изобразила на лице удивленную улыбку — словно только что заметила Черри. Потом перевела взгляд на Рика и приветственно кивнула ему.
— Привет, ночная совушка! — сказала Черри. — Давай подсаживайся к нам!
— С удовольствием, — сказала Грейс, а про себя подумала, что, может, лучше было бы остаться вкушать пищу в компании Майкла Лэвендера, чем в компании влюбленных голубков, союз которых она не больно-то одобряла. Рик раздражал ее, но она решила ему не хамить. Наоборот, приготовилась быть милой. Во взгляде Рика она заметила усталую иронию — вроде как она должна была понять этот намек на обычные для больницы любовные романчики. Но и настороженность в его взгляде она тоже почувствовала. Даже какое-то извинение — будто Рик воспринимал Грейс как старшую сестру Черри или дуэнью и боялся любых неприятностей.
— Привет, Кэмерон, — сказал Рик, дожевав пирог и вытерев рот. На нем была голубая футболка с длинными рукавами, закатанными до локтей. На левом запястье — золотой «Ролекс». — Что же такое стряслось? Неужели санэпидемнадзор закрыл больничный буфет?
Преданность Грейс больничной кухне была у них в отделении причиной для шуток.
— Нет, просто в буфете засел наш друг мистер Лэвендер. Вот я и решила попытать счастья здесь.
— Ну попытай, — сказал Рик.
— А как твое дежурство? — спросила Черри, продолжая обнимать Рика за шею. — Папаша-то хоть нормальный?
— Да похоже, что нормальный. — Грейс смотрела на Черри через силу, испытывая неловкость от такой демонстративной любвеобильности. — Очень спокойный и симпатичный.
Черри нахмурилась:
— Наверное, переживает, бедный. — Она повернулась к Рику и чмокнула его в щеку. — А ты вот больше не делай глупостей, мистер Серфинг, — сказала она ему, потом объяснила специально для Грейс: — В прошлом году Рик перевернулся на чертовой доске и заработал себе сотрясение мозга.
— Пора мне посетить мужскую комнату, — сказал Рик и, выскользнув из объятий Черри, встал и одернул футболку. — Так что можете не стесняться и перемывать мне косточки.
— Только сначала поцелуй меня, — сказала Черри, кокетливо подставив ему щечку.
Рик наклонился и поцеловал ее.
— Спасибо, — сказала Черри, хлопая ресницами. — Ну а теперь можешь идти.
Рик усмехнулся, потом обхватил ладонями ее щеки и поцеловал крепко, взасос. Черри не только не остановила его, а, наоборот, привстала, и несколько секунд они миловались на виду у всего ресторана. Грейс стало совсем не по себе — такая стыдобища! Одна надежда, что Черри делала это вовсе не для показухи или, хуже того, чтобы вызвать у нее зависть.
Рик наконец оторвался от девушки и ушел в туалет. Черри проводила его взглядом, потом с заговорщическим видом повернулась к Грейс.
— Рик кое-что сказал мне, — многозначительно шепнула она, заглядывая Грейс в глаза. — Только обещай, что не проговоришься.
— Обещаю, — сказала Грейс, и на душе у нее сделалось неспокойно. Сразу возникло нехорошее предчувствие, что Рик предложил Черри жить вместе. Или что Черри просто тешит себя такой идеей, ибо никто не станет связываться с такой легкомысленной птичкой, которая в конечном счете все равно упорхнет из клетки.
— Насчет Мэтта Коннера, — сказала Черри.
— Что?! — удивилась Грейс, никак не ожидавшая такого поворота. — В смысле?
— Рику это сказал Фред, а Фреду — доктор Дэрэс.
— А что сказал-то?
— Ну… они считают, что у Мэтта останутся серьезные последствия.
— Какого рода последствия?
— Ну ты знаешь — мозговые. Потеря памяти, проблемы с речью. Когда человек слова забывает. Или впадает в прострацию. И это только в том случае, если он вообще придет в себя. Они даже в этом не уверены.
— Тебе это Рик сказал?
— Да. Только ты обещай, что будешь молчать.
— Обещаю. — Грейс предстояло срочно переварить две неприятные новости — мрачный прогноз и то, что ее в это не посвятили. Ее, личную сиделку Мэтта! Разве ей не полагалось знать такие вещи? Она тут же вспомнила Лэвендера — вот уж до кого точно нельзя доводить эту информацию. Одна надежда, что Фред и Дэрэс будут молчать как партизаны и не скажут ничего Лэвендеру, не посоветовавшись предварительно с Грейс. Лэвендер беспокоил ее более всего.
— Нет, ну скажи, ведь это ужасно! — продолжала Черри. — Ужасно, что это случилось с человеком на пике молодости и славы! Говорят, он теперь вряд ли вернется в кино.
У Грейс к горлу подкатил какой-то тяжелый ком. Она вдруг поняла, что ей надо срочно уйти отсюда — поскорее вернуться к Мэтту.
— Мне нужно идти, — сказала она, словно спохватившись и вспомнив о времени. — Я уже слишком долго отсутствую на рабочем месте. Увидимся. Пока!
— Подожди, а ты есть разве не будешь?
Но у Грейс уже пропал аппетит.
— Да что-то не очень хочется, — сказала она. — Нет, мне правда надо идти.
— Подожди! Я хотела спросить тебя кое-что, — сказала Черри.
— Спроси.
Черри состроила умильно-молящую рожицу.
— Что ты думаешь о Рике?
— О Рике?
— Знаешь, Грейс, он не такой уж и плохой. Правда.
