Жун Цзян - Волчий тотем
— Степные волки исключительно удивительные существа, я с ними всю жизнь имею дело, но никогда не боролся с ними. В этот раз случилось такое происшествие, я даже и не ожидал. Волки всегда появляются, когда их не ожидаешь, и там, где не ожидаешь, а если придут, так толпой. Ты скажи, без помощи Тэнгри могли бы они быть так сильны? — сказал старик.
Люди, ехавшие впереди, остановились, некоторые слезли с лошадей и стали копать снег. Чень Чжэнь вместе с Билигом подъехали к тому месту; перед людьми снова были трупы лошадей, но не сосредоточенные в одной точке, а разбросанные в длинный ряд. Издалека кто-то закричал:
— Здесь мёртвые волки! Здесь мёртвые волки!
Чень Чжэнь подумал, что это, наверное, место, о котором говорил Бату, где волки, рискуя жизнью, вспарывали животы лошадям. Это также была поворотная точка, после которой лошади все вместе попали в трясину. Его сердце сразу замерло и с болью бешено застучало.
Баошуньгуй сел на лошадь и, размахивая над головой кнутом, громко закричал:
— Не бегать тут толпой! Не затаптывать! Все назад! Вытащить этих двух лошадей — и хватит, сначала откапывайте лошадей, потом волков. Всем соблюдать три основных правила дисциплины и памятку из восьми пунктов. Все трофеи сдавать в коллектив! Кто ослушается, тот будет наказан!
Люди быстро собрались около двух лошадей и начали их откапывать.
Эти две лошади постепенно показывались из-под снега, у каждой из них кишечник, желудок, сердце, лёгкие, печень и почки — всё было оторвано собственными задними копытами и разбросано на несколько десятков метров. Эти две лошади после смерти явно не были изглоданы волками. Возможно, волки уже достаточно повеселились и утолили жажду мести в трясине, решили пощадить этих нескольких мёртвых лошадей. Чень Чжэнь копал и думал, что у этих животных со вспоротыми животами смерть ещё более несчастная, ещё более пугающая людей, чем у тех, что в трясине, тем более, что боль и страх, застывшие в их глазах, были заметны тоже намного сильнее.
Баошуньгуй в гневе кричал:
— Эти волки такие же жестокие, как «японские черти»! Эти волки действительно обладают духом этих японских самураев, смеют вести такую самоубийственную войну! Нет, монгольские волки слишком ужасны. Я обязательно должен их всех истребить!
Чень Чжэнь не выдержал и вставил:
— Но ведь такую самоубийственную войну нельзя представить только как несущую дух японских самураев. Китайские герои Дун Цуньжуй, Хуан Цзигуан, Ян Гэньсы тоже были сильными духом и погибли в борьбе с врагами и теперь вечно живут в сердцах людей. Кто воспримет дух самопожертвования волков, тот достоин восхваления; а извращённое восприятие — это тот же самурайский фашизм.
Баошуньгуй немного напрягся, хмыкнул и сказал:
— Однако, тоже верно.
Улицзи с тяжёлым и суровым лицом обратился к Баошуньгую:
— Как могли выдержать Бату и лошади? Бату всю дорогу с северного пастбища до этого места боролся с волками, это очень непросто. В этот раз не распрощался с жизнью — считай, что его Тэнгри спас. Пускай грядущая очная комиссия посмотрит. Я надеюсь, что они сделают правильные выводы.
Баошуньгуй кивнул. Он мягко спросил Бату:
— Тогда ты словно и не боялся, что волки и твоей лошади распорют живот?
— Я действительно боялся так, что ни на что не обращал внимания. Ещё бы немножко, и сам бы попал в трясину, действительно, совсем чуть-чуть, — просто ответил Бату.
Баошуньгуй снова спросил:
— Волки не бросались на тебя?
Бату вытащил свою обвитую железными кольцами дубинку и протянул Баошуньгую:
— Я этой дубинкой выбил одному волку четыре клыка, другому разбил нос. Если бы не дубинка, меня бы тоже разорвали волки. У Шацылэна и остальных не было ни такого товарища, ни способа защитить себя, поэтому нельзя считать, что они дезертировали.
Баошуньгуй взял дубинку, взвесил её в руке и сказал:
— Хорошая дубинка! Таким товарищем, да волку по зубам, — ну ты суров. Хорошо! В отношении к волкам чем жёстче, тем лучше. Бату, я вижу, что ты чрезвычайно храбр и умён. Когда придёт комиссия с проверкой, ты снова им хорошенько расскажи, как ты бил волков. Баошуньгуй вернул дубинку Бату, потом обернулся к Улицзи: — Я смотрю, у вас здесь волки удивительные, мозгов у них больше, чем у людей. Их методы нападения я тоже увидел и понял, их цель ясна, а именно — любой ценой загнать табун лошадей в трясину. Ты посмотри… Волки понимают природные явления, разбираются в рельефе местности, умеют выбрать время, хорошо знают и себя, и противника, понимают стратегию и тактику, отлично ведут ближний ночной бой, партизанскую, манёвренную войну, совершают стремительные броски, внезапные вылазки, блицкриги, умеют, используя преимущество концентрации войск, вести войну на полное уничтожение. И вот они смогли планомерно, целенаправленно, шаг за шагом осуществить свой замысел в сражении по полному уничтожению табуна лошадей. Это сражение просто может стать образцом для учебников по воинскому искусству. Мы оба — из семей военных, я смотрю, что кроме позиционной войны и окопной, которыми волки не владеют, все остальные элементы военного искусства, применявшиеся нашей Восьмой армией, они используют. Я раньше считал, что они могут только действовать напролом или заниматься мелкой кражей, задрать несколько овец и тому подобное.
— С тех пор как я переменил профессию и пришёл работать на пастбище, у меня всё время такое ощущение, что как будто я не покидал поле боя, круглый год сражаюсь с волками, каждый день хожу с ружьём. На сегодняшний день моё стрелковое искусство по сравнению со службой в армии стало лучше. Ты говоришь правильно, волки действительно разбираются в военном искусстве, могут самые важные его части использовать логично и убедительно. Я с волками имею дело уже десять с лишним лет и приобрёл немалый опыт. Если сейчас мне снова придётся принимать участие в карательной операции против бандитов, то я определённо буду там мастером, — сказал Улицзи.
Чень Чжэнь чем больше слушал, тем больше заинтересовывался и спросил:
— В таком случае военное искусство неужели люди переняли от волков?
Улицзи прищурил глаза и ответил:
— Верно, немало из военного искусства люди взяли от волков. В древние времена степные народы использовали опыт волков для ведения войны с земледельцами внутри Китая. Китайцы не только переняли у кочевников укороченные брюки для езды на лошади, умение сидеть в седле и стрельбу из лука, но и ещё научились немалому волчьей тактике. Я был несколько лет в Хух-Хото на курсах усовершенствования профессии скотовода и там прочитал немало военных книг, и мне кажется, что военное искусство Сунь-цзы не имеет больших различий с военным искусством волков. Например, «хорошо знать и себя, и противника», «скорость и быстрота — это самое важное в ведении боя», «застать противника врасплох», «нанести внезапный удар» и так далее. Это всё — коронные номера волков, именно то, чем они хорошо владеют.
— Однако в китайских военных книгах ни слова не сказано о кочевниках и степных волках. Как же это несправедливо! — заметил Чень Чжэнь.
Улицзи ответил:
— Монголы страдают из-за своей культурной отсталости, кроме «Тайной истории монголов» не оставили никакой значительной книги.
Баошуньгуй обратился к Улицзи:
— Видимо, чтобы в степи работать скотоводом, действительно нужно хорошенько изучить волков, а также военное искусство, иначе действительно понесёшь большой убыток. Однако уже поздно, пойдём с тобой туда, посмотрим мёртвых волков. Я сделаю ещё несколько снимков.
После того как два начальника ушли, Чень Чжэнь, оставив лопату, как бы оцепенел. Исследование нынешнего поля боя ещё больше пробудило в нём желание разыскать следы кочевников и Чингисхана. Почему Чингисхан и его сыновья с внуками, используя малое количество, всего лишь сто с лишним тысяч единиц боевой конницы, смогли завоевать Азию и Европу? Уничтожили мощную кавалерию в несколько сот тысяч всадников династии Западная Ся, миллионную армию династии Цзинь, миллион с лишним войск династии Южная Сун, объединённую армию русских и кипчаков, армии римских и тевтонских рыцарей; заняли Центральную Азию, Венгрию, Польшу, Россию, разгромили Персию, Иран, Китай, Индию. Кроме того, вынудили римского императора завязать дружбу с Китаем при помощи брака, принцессу Мари заставили выйти замуж за правнука Чингисхана. Именно монголы построили самую большую по территории в истории человечества империю. У них с самого начала даже не было своей письменности, железных наконечников стрел, это был кочевой народ, делающий наконечники для стрел из костей животных, древним, отсталым способом. Как же так получилось, что у них была такая огромная военная мощь и военная мудрость? Это уже стало одной из трудноразрешимых загадок древности. К тому же боевые успехи и чудеса Чингисхана и его потомков не являются победами большинства над меньшинством или победами с помощью силы, а как раз являются победами малых сил над большими, победами с помощью мудрости. Неужели то, на что они опирались, — это мудрость волков и скорость лошадей? Волчья природа и характер? А также питаемый и возбуждаемый волчьим тотемом бурлящий национальный дух?
