Карел Чапек - Война с саламандрами. Мать. Рассказы. Юморески
Животное несколько раз ударило в барабан и повертело верхней половиной чудовища; при этом оно уронило палочку в воду.
— Я т-тебя, гадина!.. — выругался человечек и выловил палочку из воды. — Это животное, — продолжал он затем, торжественно повышая голос, — обладает таким умом и способностями, что умеет говорить, как человек.
И он хлопнул в ладоши.
— Guten Moigen! — проскрипело животное, болезненно подергивая нижними веками — Добрый день!..
Пан Повондра был почти испуган, но на Франтика это не произвело особенного впечатления.
— Что надо сказать почтенным господам? — строго спросил человечек.
— Добро пожаловать, — поклонилась саламандра; края ее жаберных щелей судорожно сжимались. — Willkommen. Ben venuti[71].
— Считать умеешь?
— Умею.
— Сколько будет шестью семь?
— Сорок два, — с усилием проквакала саламандра.
— Видишь, Франтик, — наставительно заметил Повондра-отец, — как она хорошо считает.
— Дамы и господа, — кукарекал человечек, — вы можете сами задавать вопросы.
— Ну, спроси ее о чем-нибудь, Франтик, — предложил пан Повондра.
Франтик сконфуженно замялся.
— Сколько будет восемью девять? — выдавил он наконец; по его мнению, видимо, это был самый трудный из всех возможных вопросов.
Саламандра медленно закрыла и вновь открыла глаза.
— Семьдесят два.
— Какой сегодня день? — спросил пан Повондра.
— Суббота
Пан Повондра изумленно покачал головой
— И вправду, как человек? Как называется этот город?
Саламандра открыла пасть и закрыла глаза.
— Она уже устала, — поспешно объявил человек. — Что надо сказать господам?
Саламандра поклонилась.
— Мое почтение. Покорнейше благодарю. Всего хорошего. До свидания.
— Это. Это особенное животное!.. — удивлялся пан Повондра; но так как три кроны все таки большие деньги, то он добавил. — А больше у вас ничего нет такого, что можно было бы показать ребенку?
Человечек в раздумье пощипывал подбородок.
— Это все, — сказал он — Раньше я держал обезьянок, но с ними получилась такая история… — пояснил он. — Разве показать вам жену? Она была прежде самой толстой женщиной в мире Марушка, иди сюда!..
Марушка с трудом поднялась с места.
— В чем дело?
— Покажись господам, Марушка!
Самая толстая женщина в мире кокетливо склонила голову набок, выставила одну ногу вперед и подняла юбку выше колена. Под юбкой оказался красный шерстяной чулок, облекавший нечто разбухшее, массивное, как окорок.
— Объем ноги вверху — восемьдесят четыре сантиметра, — объяснил тощий человечек — но при теперешней конкуренции Марушка уже не самая толстая женщина в мире.
Пан Повондра потянул потрясенного Франтика из балагана.
— Покорный слуга, — заскрипело из бака, — заходите опять Auf Wiedersehen[72].
— Ну как, Франтик, — спросил пан Повондра. Когда они вышли. — Понял все?
— Понял, — сказал Франтик. — Папа, а почему у этой тети красные чулки?
11. О человекоящерах
Было бы явной натяжкой утверждать, что в ту пору ни о чем другом не говорили и не писали, кроме как о говорящих саламандрах Говорили и писали также о будущей войне, об экономическом кризисе, о футбольных матчах, о витаминах и о новых модах. И все-таки о говорящих саламандрах писали очень много и главное — очень ненаучно. Именно поэтому один из выдающихся ученых, профессор др Владимир Угер (из университета в Брно), написал для газеты «Лидове новины»[73] статью, в которой отметил, что мнимая способность Andnas'a Scheuchzen к членораздельной речи, то есть строго говоря, способность повторять, как попугай произнесенные другими слова, с научной точки зрения далеко не так интересна, как некоторые другие вопросы, касающиеся этого своеобразного земноводного. Hayчная загадка, представляемая Andnas'ом Scheuchzen, заключается совсем в другом, как, например откуда он взялся, где его первоначальная родина, в пределах которой он пережил целые геологические периоды, почему он так долго оставался неизвестным, тогда как теперь выясняется, что он чрезвычайно распространен почти во всей экваториальной области Тихого океана? По видимому, в последнее время он размножается необычайно быстро, откуда же взялась эта изумительная жизненная сила у первобытного существа третичного периода, если до недавнего времени его существование носило совершенно скрытый, то есть, по видимому, крайне спорадический характер, причем, вероятнее всего, в топографически изолированных местах? Изменились ли в благоприятную сторону жизненные условия этой доисторической саламандры, вследствие чего для редкостного пережитка миоценовой эпохи настал новый период необычайно высокого развития? В таком случае не исключено, что Andrias будет не только количественно размножаться, но и эволюционировать в своем качественном развитии и что нашей науке представится единственная в своем роде возможность наблюдать мощный мутационный процесс хотя бы одного из животных видов. То что Andrias может проскрипеть несколько десятков слов и научиться нескольким штукам, в чем профаны видят проявление какого то интеллекта, — это с научной точки зрения вовсе не чудо, действительным чудом является тот могучий жизненный порыв, который столь внезапно и полно возродил застывшее на низком уровне развития и почти совершенно вымершее семейство земноводных Здесь есть некоторые особенные обстоятельства Andrias Scheuchzen — единственная саламандра, живущая в море, и (что еще более очевидно) единственная саламандра, которая водится в эфиопско-австралийской области, в мифической Лемурии[74]. Разве не хочется сказать, что природа как бы стремится поспешно наверстать одну из упущенных жизненных возможностей и осуществить завершение развития одной из форм, которую она в этом районе оставила в забвении или не могла прокормить? И далее, было бы странно, если бы во всей океанской области, отделяющей японских исполинских саламандр от аллеганских, не оказалось ни одного связующего звена между ними Если бы Andrias'a не было, то мы должны были бы предположить его существование как раз в тех местах, где он действительно обнаружен, можно сказать, что он просто-напросто заполнил теперь то свободное пространство, в котором он, в силу географических и эволюционных взаимозависимостей, должен был водиться издавна. Но как бы то ни было, — писал в заключение ученый профессор, — на примере этого эволюционного воскрешения миоценовой саламандры мы с благоговейным изумлением убеждаемся, что Гений Развития на нашей планете еще далеко не завершил своей созидательной работы.
Эта статья появилась, несмотря на молчаливое, но твердое убеждение редакции, что такие ученые рассуждения не годятся, в сущности, для газеты. Вскоре после этого профессор Угер получил следующее письмо от одного из читателей.
«Милостивый государь!
В прошлом году я купил в Чаславле дом на площади. При осмотре дома я нашел на чердаке ящик со старыми редкими научными книгами, как то: Гыбловский журнал «Гиллос»[75] за 1821–1822 годы, «Млекопитающие» Яна Сватоплука Пресла[76]. «Основы природоведения или физики Войтеха Седлачка[77], девятнадцать томов общедоступного энциклопедического сборника «Крок[78]» и тринадцать Ежегодников Чешского музея[79]. В пресловском переводе «Рассуждений о катаклизмах земной коры» Кювье (1834)[80] я нашел вложенную туда в виде закладки вырезку из старой газеты, где было напечатано сообщение о каких-то странных ящерах. Когда я прочел Вашу статью о загадочных саламандрах, я вспомнил об этой закладке и отыскал ее. Думаю, она могла бы Вас заинтересовать, а потому, будучи горячим другом природы и Вашим усердным читателем, посылаю ее Вам.
С совершенным почтением
И. В. Найман»
На приложенной в письме вырезке не было ни названия газеты, ни даты; судя по правописанию и шрифту, она относилась к двадцатым или тридцатым годам прошлого столетия; бумага так пожелтела и истерлась, что трудно было читать. Профессор Угер чуть было не бросил ее в корзину, на ветхость этого листочка почему-то растрогала его; он начал читать. Через минуту он пробормотал» «Дьявол!» — и взволнованно поправил очки. Текст вырезки гласил:[81]
В одной иноземной газете мы прочитали, что некий капитан (командир) английского военного корабля, возвратившийся из далеких стран, представил донесение о странных пресмыкающихся, которых он встретил на одном маленьком островке в Австралийском море. На этом острове есть озеро с соленой водой, отделенное, впрочем, от моря и весьма малодоступное, означенный капитан и корабельный лекарь отдыхали здесь: вдруг из озера вышли животные вроде ящериц, величиной с морскую собаку или тюленя, ступающие на двух ногах, как люди, и начали презабавно и на особенный лад, словно танцуя, вертеться на берегу. Командир и лекарь, выстрелив из ружей, уложили двоих из этих животных. Тело у них скользкое, без шерсти и без какой-либо чешуи, так что в этом они похожи на саламандр. Явившись назавтра за ними, капитан и лекарь вынуждены были из-за сильного зловония оставить их на месте и приказали макросам обшарить озеро неводом и доставить на корабль живьем несколько этих страшилищ Обшарив озерце, моряки перебили всех ящериц (в огромном количестве) а доставили на корабль только двух, заявив, что тело у них ядовитое и жжется, как крапива. После этого животных поместили в бочки с морской водой, чтобы доставить их до Англии живыми. Но не тут-то было! Когда корабль проходил в виду острова Суматры, пленные ящерицы, вылезши из бочек и отворивши сами оконце подпалубного помещения, выпрыгнули ночью в море и скрылись. По свидетельству командира и корабельного хирурга, эти животные очень забавны и хитры, ходят на двух ногах и как-то странно лают и чмокают, однако для человека вовсе не опасны. А посему их с полным правом можно было бы назвать человекоящерами.
