Путь служанки - Мо Чжоу

Цзиньсю решительно закивала в знак согласия:

– Я лучше стану наложницей благородного господина, чем буду женой бедняка!

Что ж, у каждого свои стремления, и если уж Цзиньсю так решила, то нет смысла убеждать ее в обратном.

Вэй Инло покачала головой, подумала, что хоть Цзиньсю и хороша собой, да только красота пропадает впустую, ведь она полна пустого тщеславия, несбыточных мечт и чрезмерной корысти.

– Думаешь, это только тебя касается? Подумай хоть немного – это Запретный город, связь между стражником и служанкой запрещена. Если все раскроется, то он-то отделается малой кровью, как-никак свойственник императорской семьи, а ты? Тебя ждет неминуемая смерть. – Лицо Вэй Инло помрачнело, она понизила голос. – Мы с тобой обе служанки вышивальной мастерской, если ты вляпаешься в такое позорное дело, то и о нас начнут ходить слухи.

Губы Цзиньсю тронула язвительная усмешка:

– Так ты все-таки заботишься о себе.

– Верно, так же, как и ты, – улыбнулась в ответ Вэй Инло. – Если не хочешь, чтобы я рассказала о твоей затее тетушке Фан, то немедленно иди за мной.

Услышав, что ей опять угрожают тетушкой Фан, Цзиньсю улыбнулась с откровенной угрозой, набрала воздуха в легкие, чтобы дать достойный отпор шантажистке, но внезапно с той стороны горы раздался приятный мужской голос:

– Думаю, вы, барышня, правы.

Из-за горки к ним вышел молодой мужчина в форме стражника. Улыбаясь, он сказал:

– Вам следует вернуться.

– Господин Фуча, – поприветствовали его девушки, почтительно склонив головы.

Бывают люди, которые, даже нацепив халат императора, не будут походить на Сына Неба, бывают и такие, что в одеянии стражника совершенно не похожи и на стражника.

Фуча Фухэн как раз относился к последним.

Его манеры были чересчур изящными и безупречными. Когда он остановился возле них, казалось, что феникс прилетел на дерево утун [58] и мягко расправил крылья. Надень такой же наряд любой другой человек – и на нем бы одежда была показателем статуса и престижа. Но на Фухэне форма стражника выглядела так, словно он оказал ей великую честь тем, что облек в нее свое тело.

Его узкие и длинные миндалевидные глаза скользнули по лицу Вэй Инло. Родинка в уголке правого глаза придавала его лицу некую таинственность и соблазнительность.

– Вэй Инло, – позвал он. Его глубокий, насыщенный голос казался отличным вином многолетней выдержки, глиняный кувшин с которым только что открыли. Такое вино даже не было нужды пить, опьянеть можно было лишь от одного аромата.

Вэй Инло пустила в ход уже испробованный трюк, чтобы скрыть лицо. Низко-низко опустив голову, она спросила:

– У господина Фуча будут какие-нибудь указания?

– Подними голову и посмотри на меня, – приказал тот.

Девушке пришлось повиноваться – она медленно подняла голову и взглянула на него.

Понятно, почему Цзиньсю так рвалась к нему в наложницы.

Миндалевидные глаза, казались одновременно и холодными, и необыкновенно теплыми. Ему даже не нужно было ничего говорить. Хватало одного взгляда, чтобы завоевать девичье сердце без остатка.

– Ты знаешь свое место, это прекрасно, но кое-что ты все же упустила. – Фуча Фухэн похлопал по рукоятке меча на поясе. – Каждый стражник внутри дворцовых стен, включая меня, носит звание батыр [59], и любой из нас точно заметил бы, что за горкой кто-то прячется.

Иными словами, замысел Цзиньсю с самого начала был обречен на провал.

А если бы он и сработал, то это означало бы, что стражник нарочно поддался, чтобы поразвлечься с красавицей, которая сама бросилась к нему в объятия.

Цзиньсю от стыда опустила голову, а Вэй Инло взгляд:

– Инло запомнила ваш совет.

– Ладно, ступай, – сказал Фуча Фухэн, а затем добавил, взглядом указав на Цзиньсю: – Помоги ей добраться назад. Когда будешь поучать ее, не жалей сил, поучай побольше, чтобы она впредь не нарывалась на неприятности.

Девушки поспешили уйти. Всю дорогу Цзиньсю морщилась, вот только неизвестно – из-за боли в ноге или из-за слов Фуча Фухэна.

– Всё поняла? Во дворце нет дураков, вот и тебе нельзя творить глупости, – дала ей последний совет Вэй Инло.

В ответ ее одарили холодной усмешкой, полной зависти и ненависти. Цзиньсю оттолкнула ее и, ковыляя, направилась в комнаты служанок.

– Ты снова меня использовала! Господин Фуча не запомнил мое имя, зато запомнил твое!

Вэй Инло покачала головой.

Это был последний раз, больше она Цзиньсю и слова не скажет. Хочет та лезть в пекло – поделом ей, сама виновата, к Инло это никакого отношения иметь не будет.

Плюх!

Маленький камешек подкатился к ногам Вэй Инло, она, прищурившись, глянула туда, откуда он появился, а потом внезапно спросила:

– Ты уверена, что сама дойдешь? Не нужна моя помощь?

– Вот еще! – Цзиньсю ускорила шаг. – Да кому сдалась твоя «помощь»? Сама дойду!

Превозмогая боль, Цзиньсю вошла в спальню, подошла к кровати и рухнула на нее, оставляя на одеяле потный след.

– Ай-яй, что с тобой такое приключилось, что ты так жалко выглядишь? – Рядом остановилась Цзисян с пирожным во рту.

– Опять еда, еда, еда! Ты только и знаешь, что есть целыми днями, свою порцию съедаешь, так и еще за Вэй Инло подъедаешь. Думаешь, она о тебе заботится? Да она откормить тебя хочет, чтоб ты стала толстая, а она рядом с тобой будет смотреться худенькой и изящной… Так, подожди-ка! – Как обычно, Цзиньсю пыталась посеять раздор и вдруг огляделась по сторонам. – А где Вэй Инло?

– Так она же за тобой пошла? – Цзисян запихнула в рот еще одно пирожное.

– Вы разминулись?

Цзиньсю растерялась, начала вспоминать в подробностях, что только что случилось.

Что же было в той стороне, откуда выкатился камешек?

Там были подставки с пышно цветущими глициниями…

Как же там говорилось?

Красавица! Точнее, красавец.

По одному взгляду можно было догадаться, что тот высокий и стройный силуэт там, среди глициний, принадлежал выдающемуся имперскому стражнику.

Цзиньсю резво подскочила, глаза ее загорелись, словно два бушующих пожара.

Глава 19

Юноша и девушка

С громким звуком двери кладовой закрылись.

– Здесь слишком темно, – пробурчала Вэй Инло.

Послышался какой-то звук – и на столе загорелась свеча в подсвечнике, пламя ее теплым желтым светом озарило красивое мужское лицо.

Тонкие брови, миндалевидные глаза и длинные тонкие пальцы. Он выглядел словно ученый с древних картин, написанных тушью, – такой же благородный и изящный, лишь складка меж бровей выдавала его скорбь. И еще больше подчеркивала красоту.

– Дядюшка Вэй говорил мне, что ты во дворце, но я не поверил, – правой рукой молодой человек прикрыл свечу от сквозняка, – даже не думал, что сегодня вправду увижу тебя.

Среди шести стражников, которые повстречались служанкам на вымощенной дорожке, этот молодой мужчина следовал сразу за братом императрицы.

– И что дальше? – спросила Вэй Инло, по-прежнему не оборачиваясь.

– Скорбь по Иннин терзает мою душу, – мужчина посмотрел ей в спину и мягко добавил: – Но это Запретный город. Здесь нельзя поднимать шум. Послушай своего отца. Покинь дворец, возвращайся домой и выходи замуж за хорошего человека…

– Довольно! – Вэй Инло все-таки обернулась, ее глаза холодно блеснули. – Ты кто такой, чтобы мне указывать?