Александр Покровский - Робинзон. Инструкция по выживанию
– И вахта гарантирует.
– Ничего она не гарантирует. Лозунг на скале видел?
– Где североморец?
– Ага!
– Видел.
– Вот там все правильно написано. Особенно под лозунгом, – говорит Кашкин, наклоняясь куда-то под колонку ВВД. Вылезая из-под нее, он представляет ее Робертсону: – А это колонка ВВД. На каждом клапане все написано – что, для чего, почему. Отсюда можно аварийно продуть все группы ЦГБ, дать «пузырь в нос» или продуть ЦГБ по группам. Понятно?
– Понятно, – говорит Робертсон, хотя по нему видно, что ему пока ничего не понятно.
– Ничего, Робертсон, – говорит Кашкин, – привыкнешь. Пошли дальше. – А это выгородка кондиционирования первого отсека. Тут у нас компрессор, который недавно взрывали всякие взрыватели, как ты помнишь, тут у нас отсечный вентилятор, углекислотный регенератор морской – заведование твоего друга Рустамзаде, а под палубой – аккумуляторная батарея на сто двенадцать элементов. Сама батарея у нас поделена на две части. Первая часть в первом отсеке – вот она, а вторая часть – во втором.
– А еще что здесь есть?
– А еще у нас здесь гидроакустический комплекс со своими выгородками, насосы главной осушительной и трюмной магистрали, шпили, торпеды, торпедные аппараты и прочее. Да! Среди прочего – гальюн первого отсека, замечательное устройство, которое ты еще до конца не изучил, и цистерна пресной воды – к ней подведен воздух низкого давления через редукторы. Давим воздухом – и есть в кране вода. И за всем этим наблюдает.
– Вахтенный первого отсека мичман Завирюха!
– Вот тебе и вахтенный. Завирюха, сообщите в центральный по телефону, что мы у вас были и проверили несение вами ходовой вахты.
– Щас сделаем!
– Ну все, Робертсон, пошли во второй отсек.
В это время к доктору в амбулаторию выстраивается очередь матросов. Доктор их принимает.
– Ну? – говорит он.
Вошедший матрос говорит ему:
– Тащ-ка, от головы чего-нибудь дайте.
Доктор выдвигает ящик стола – он полон таблеток:
– Бери любую.
– А она от головы? – с сомнением говорит матрос.
– От головы! Разломишь пополам и съешь. Вторая половинка – от живота.
– Да я ж серьезно, тащ-ка, болит.
– Ну тогда съешь всю таблетку.
Следующий матрос входит, тщательно закрывает дверь, поворачивается и говорит таким тоном, будто сообщает доктору военную тайну:
– Тащ-ка! У вас от головы чего-нибудь есть?
Через какое-то время резко открывается дверь амбулатории и из нее показывается доктор со стоном.
– А-а-а. я с ними с ума сойду! Все от головы! Все! Константиныч! – ловит он проходящего мимо химика – посиди за меня пять минут! Мне надо феншуй свой срочно включить! Расслабиться! Срочно в койку.
Картина: доктор в койке в изоляторе с умиротворенным выражением на лице, с закрытыми глазами расслабляется, а рядом, через стенку, в амбулатории, Константинович выдает всем таблетки от головы.
Ночь. Тихо. Только вентилятор отсечный работает. Ни звука. И тут матрос Алиев, спускаясь по трапу, поскользнулся и полетел вперед. Головой он влетел в ящик. Ящик всмятку. Алиев цел, но лоб рассек. Из рассеченного места течет кровь.
Алиев молча направляется в соседний отсек искать доктора.
Доктора он находит лежащим на верхней койке в изоляторе. Тихо открывается дверь изолятора, бесшумно входит в нее Алиев, и вот он уже зависает над лицом доктора. Алиев вглядывается, будто принюхивается.
Док уже проснулся, но все еще надеется, что это не к нему.
Кровавая рожа зависает над доком. Рожа сопит, по ней течет кровь. Рожа начинает на ощупь искать доктора:
– Тащ-ка! Тащ-ка! Это вы?
– Нет! – орет док и пугает Алиева. – Это не я! Вы мне когда-нибудь спать дадите? О господи! Первая фраза клятвы Гиппократа – как вы мне все надоели!!!
Алиев тихо покидает изолятор.
Крики доктора разбудили Сову. Тот встал, пошел вниз, в умывальнике он находит Алиева. Тот смывает кровь.
– Что, Алиев, с черепом?
– Ударился!
– Да-а-а? – с сомнением тянет Сова. – И почему ты все время ударяешься, Алиев? А?
– Не знаю, тащ-ка!
– А я знаю.
– Почему?
– Потому что головой работаешь. Вот если б ты работал другим местом, то ударялся бы именно им. У доктора был?
– Был.
– И что?
– Он спит.
– Спит? Запомни, Алиев, сон на флоте – это преступление. На флоте не спят, а отдыхают. По-твоему, доктор у нас преступник? А?
Сова входит к Рустамзаде – тот на вахте.
– Доктор Алиева не хочет лечить.
– Как это?
– Так! Телефон у тебя работает?
– Конечно.
– Позвони доктору в амбулаторию, а когда он возьмет трубку, дай отбой. А я сейчас посмотрю.
Рустамзаде так и делает: звонит доктору. Звонок длинный, не вылежать.
Сначала доктор лежит и делает вид, что спит, потом он, охая, на четвереньках, через окошко (чтоб не обходить) переползает в амбулаторию. Ударившись коленками и зашипев, подползает к телефону, берет трубку.
– Ах ты сука!!! – кричит доктор – Сука!!!
Сова, подслушивая все это у двери, с видимым удовольствием, улыбаясь, разворачивается и идет опять к Рустамзаде:
– Эдик, публика просит повторить.
– Сейчас!
– Погоди пять минут, пусть уснет.
Все повторяется до мелочей – опять док лезет через окошко, опять подползает к телефону, берет трубку.
– А теперь, – говорит Сова Эдику, – скажи ему: «Извините».
– Ах ты сука! Сука!!! – орет док, но трубка уже молчит.
Док сидит в амбулатории совершенно разбитый.
Сова находит Алиева в умывальнике – тот пытается на свой череп приклеить пластырь.
– Иди к доктору. – говорит ему Сова. – Если он тебя сейчас не примет, мне скажешь.
Алиев стучится в дверь амбулатории:
– Разрешите, тащ-ка!
Командир, не раздеваясь, на спине лежит на койке. Над ним лампочка «каштана». Она шелестит, оживает– командир немедленно открывает глаза и вызывает центральный.
– Есть центральный!
– Что у нас?
– Замечаний нет.
– Старпом где?
– В центральном, позвать, товарищ командир?
– Не надо.
Командир входит в центральный. На старпомовское желание подать команду «Смирно!» он отвечает предупредительным жестом – не надо подавать команду. Взглядом он подзывает старпома.
– Анатолий Иванович!
– Да, товарищ командир.
– У нас все в порядке?
– Вроде да.
– Противолодочный рубеж форсируем через сутки?
– Да. Через сутки будет Нордкап-Медвежий.
– Хорошо. Так, говоришь, все в порядке?
– Да.
– Распиши всех – зама, командира БЧ-5, флагманского по живучести, помощника, себя, меня, вахтенных офицеров – чтоб каждый час кто-то обязательно проверял несение вахты вахтенными. Люди устают, не замечают очевидное – свежий взгляд всегда нужен.
